Позже.
крыльями птеродактиля негодующе заверещала над ними: пора бы, мол, и
окочуриться, чего же вы медлите? Наконец, Свобода отцепил от пояса флягу,
умылся, а потом долго пил.
сказал он, и лицо его исказилось гримасой.
оружие и связать меня - увидите, что получится.
узлы, а потом сами в них заберетесь. А теперь вперед!
Поиски в этом направлении имели чуть больше шансов на успех, чем если бы
они пошли на север. Дэнни, вероятно, избрал такой путь, при котором ветер
дует в спину, если он вообще дошел досюда. И если эта летучая тварь не
прилетела сюда прямиком от его растерзанного трупа. Нет! Нельзя было
допускать такие мысли.
выработал определенный ритм шагов. Его сознание не воспринимало больше
боль, жажду, голод и издевательство ветра. Ему нужны были только ноги,
оружие и глаза: один - чтобы следить за краем пропасти, а другой - за
Свободой. Сквозь пелену сознания он отмечал, как часто запинается и как
медленно разливаются по небу сумерки, но ни то, ни другое не
воспринималось им как нечто реальное. Он сам был чем-то нереальным, он не
существовал, ни сейчас, ни прежде; не существовало ничего, кроме поиска.
повернувшись в каком-то определенном направлении.
километров и спустились при этом более чем на километр, до высоты уровня
моря оставалось не так уж много.
ощущалась. Они шли, то и дело поскальзываясь и спотыкаясь, падали,
перекатывались через голову, шатаясь, поднимались вновь и вновь и
бестолково смотрели на кровь, выступавшую из ран от порезов о камни.
горизонта перед своими глазами устойчивой.
светящимися крепостными валами, нижнюю часть которых начинала затемнять
приближающаяся ночь. Какой идиотизм - быть ниже линии горизонта.
боялся, что она сейчас улетит.
каньона - голос пророка, колокол, огромный как мир. - Не очень часто...
только глоток, другой... - он не договорил, поскольку его охватил
очередной приступ головокружения.
стошнило.
подставлявшей ветру свои бока - примерно тридцать метров серого камня
подобно какому-то языческому монолиту. Высоко в небе парил гигантский
кондор, и вечерний свет ложился отблесками на его крылья. Миновав скалу,
они заметили, что антенна локатора повернулась назад.
сплошные круги.
видна словно сквозь бегущую воду. Всякий раз, как он пытался разглядеть,
куда она показывает, эта воображаемая вода покрывалась рябью. Шкала была
близко, дьявольски близко, подобная белой планете, на поверхности которой
отражалась Тайна. Потом она удалялась в бесконечные дали. От нее исходило
какое-то лихорадочное гудение, заполнявшее вселенную, стены которой
рушились, выпуская Галактики в никуда.
норы. Наконец, как он и предвидел, рябь на секунду успокоилась. Свобода
воспользовался этим мгновением, которого оказалось достаточно, чтобы
увидеть, что стрелка указывает прямо вверх. Дэнни был там.
окружности около семидесяти метров и было скрыто среди нагромождения
камней. Когда он, обогнув скалу, подбежал к Коффину, то оставшихся у него
сил хватило лишь на то, чтобы сесть, хватая ртом воздух, и указать на
вершину.
тупо твердил: - Он там, наверху? Он там, наверху?
таблетки. Они уже приняли этих таблеток столько, что сердца едва не
выскакивали у них из груди, а эта последняя доза чуть не разорвала их на
части. Но зато головы хоть немного прояснились, дав людям возможность
говорить связно и даже чуть-чуть подумать. Они кричали и стреляли из
пистолетов, но им не ответил никто, кроме ветра. В небе над их головами
по-прежнему кружил кондор.
сказав ни слова, он передал его Свободе. Плечи его поникли. Сильный
бинокль, приблизив вершину скалы, одновременно сыграл роль защитных очков
в угасающем свете солнца, и Свобода разглядел, что через край скалы
свешивается какая-то подстилка из веток, травы и сучьев.
голосом сказал Коффин. - Мы, наверно, спугнули ее, когда подошли к скале.
произнес вслух его мысль.
окрестностях. В гнезде лежат его останки.
заметил его протянутую руку.
вам оружием. Простите меня за все.
рукопожатия в течение нескольких минут.
силах сделать. Может быть, когда О'Мелли вернутся из Искандрии, он
согласится слетать сюда на аэрокаре и посмотреть, не осталось ли
чего-нибудь для захоронения.
периодически очищают свои гнезда, как это делают их сородичи на
Высокогорье.
мне бы хотелось, чтобы я смог его похоронить. Но Господь и так воскресит
его в последний судный день, - в этих словах было мало утешения, и Коффин,
отвернувшись, добавил: - Сейчас нам лучше подумать о том, как добраться до
края каньона перед наступлением темноты. Долго оставаться на этом уровне
нельзя. Я чувствую, что снова начинаю пьянеть.
сам не понимая, что именно заставляет его это сделать, сказал:
этой скале, я думаю, можно забраться.
энергии. Я смогу добраться до вершины и спуститься назад всего за полчаса
или даже меньше. Так что у нас еще останется время, чтобы вернуться в
каньон до темноты. Эти тучи настолько рассеивают свет, что сумерки длятся
часами.
вернемся сюда завтра утром.
останется. Во всяком случае, гарантий у нас нет. Ну-ка, прикрепите этот
фонарь мне на запястье. Где эти дурацкие шиповки?
зачем все-таки это нужно? Безусловно, в этом не было никакого смысла!
поднимался, за исключением небольшого круга, высвечиваемого фонарем.
Спуститься будет нетрудно: он воткнет в скалу разрывную шашку, перекинет
через нее веревку и соскользнет вниз. Можно будет даже спустить все гнездо
с его содержимым. Но подъем был опасен. Снизу он не заметил, как сильно
скала была подточена эрозией. На ее шероховатой поверхности тут и там