Чтение 39–й страницы книги ~Патруль времени~

столетия...

Эверард замер. Холодок пробежал у него по спине, внутренности
смерзлись в ледяной ком.

Если они туда отправятся и увидят, что произошло, то попытаются
восстановить ход событий. И если кто-нибудь из них в этом преуспеет,
здешний мир мгновенно исчезнет из пространства-времени - и он вместе с
ним.

Дейрдре остановилась. Вспотевший Эверард встал рядом с ней, не
понимая, на что она так пристально смотрит, но тут девушка вскрикнула и
взмахнула рукой. Тогда и он посмотрел в сторону моря.

Пароход был уже недалеко от берега, из высокой трубы валил дым и
сыпались искры, на носу сверкал золоченый змей. Эверард разглядел фигурки
людей на борту и что-то белое, с крыльями... Привязанное веревкой к корме
корабля, это устройство поднялось в воздух. Планер! Кельтское
воздухоплавание уже достигло такого уровня.

- Чудесно, - сказал ван Саравак. - Думаю, у них есть и воздушные
шары.

Планер отцепился от буксировочного каната и направился к берегу. Один
из охранников закричал. Остальные выскочили из-за дома. Их винтовки
блестели на солнце. Пароход повернул и двигался теперь тоже прямо к
берегу.

Планер приземлился, пропахав на пляже широкую борозду.

Офицер закричал и замахал рукой. Эверард мельком увидел бледное
недоумевающее лицо Дейрдре. Затем на планере повернулась турель (уголком
сознания Эверард отметил, что управляют ею вручную), и сразу же заговорила
легкая пушка.

Эверард упал на землю. Рядом свалился ван Саравак, увлекая за собой
девушку. Шрапнель скосила нескольких афаллонцев.

Злобно затрещали винтовки. Из планера выпрыгивали смуглолицые люди в
тюрбанах и саронгах. "Хиндурадж!" - подумал Эверард. Уцелевшие охранники
собрались вокруг своего начальника, и завязалась перестрелка.

Офицер что-то крикнул и повел солдат в атаку. Эверард приподнял
голову и увидел, что они схватились с экипажем планера. Ван Саравак
вскочил. Эверард подкатился к нему и, рванув за ногу, снова повалил на
землю, прежде чем тот успел броситься в бой.

- Пусти меня! - Венерианин дернулся и всхлипнул. Вокруг, словно в
кровавом кошмаре, лежали убитые и раненые. Казалось, что шум боя доносится
и с неба.

- Не валяй дурака! Им нужны только мы, а этот сумасшедший ирландец ни
черта не понимает... - Эверарда прервал близкий взрыв.

Благодаря небольшой осадке, пароход, взбивая воду винтами, подошел к
самому берегу; с него тоже побежали вооруженные люди. Истратившие все
патроны афаллонцы оказались меж двух огней, но осознали это слишком
поздно.

- Быстро! - Эверард поднял Дейрдре и ван Саравака. - Нам нужно
выбраться отсюда и спрятаться где-нибудь по соседству...

Десантники заметили их и развернулись. Подбегая к лужайке, Эверард
скорее почувствовал, нежели услышал шлепок пули, вошедшей в землю позади
него. В доме истошно вопили рабы. Две овчарки бросились к нападавшим, но
их тут же пристрелили.

Пригнувшись, зигзагом по открытому месту, потом - через забор и
дальше по дороге... Эверарду удалось бы ускользнуть, но Дейрдре
споткнулась и упала.

Ван Саравак задержался, чтобы прикрыть ее. Эверард тоже остановился,
и это промедление все решило. Их окружили.

Предводитель смуглолицых что-то приказал девушке. Та ответила
отрицательно и с вызывающим видом уселась на землю. Он усмехнулся и ткнул
пальцем в сторону парохода.

- Что им нужно? - по-гречески спросил Эверард.

- Вы. - Дейрдре испуганно посмотрела на него. - Вы оба...

Офицер что-то добавил.

- И я, чтобы переводить... Нет!

Она изогнулась и, высвободив руку, вцепилась в лицо державшему ее
солдату.

Кулак Эверарда взлетел вверх и, описав короткую дугу, расквасил
чей-то нос.

Бесполезно. Его оглушили ударом приклада, а когда сознание к нему
вернулось, он понял, что его волокут на пароход.

Планер нападавшие бросили. Столкнув пароход с мели, они запустили
двигатель и двинулись в открытое море. Всех своих убитых и раненых они
перенесли на судно, а афаллонцев оставили на берегу.

Эверард сидел на палубе и всматривался в удалявшуюся полоску берега,
которая постепенно переставала двоиться у него в глазах. Дейрдре плакала
на плече ван Саравака, венерианин пытался ее успокоить. Ветер швырял им в
лица холодные брызги пены.

Из рубки вышли двое белых, и Эверард сразу же взял себя в руки. Его
оцепенение прошло. Не азиаты, а европейцы! Приглядевшись, он понял, что и
остальные члены экипажа европейцы: смуглый цвет кожи оказался обычным
гримом.

Он встал и осторожно взглянул на новых хозяев. Первый, невысокий
полный мужчина средних лет в красной шелковой рубашке, широких белых
брюках и каракулевой шапке, был гладко выбрит, а свои темные волосы
заплетал в косичку. Второй был помоложе: косматый золотоволосый гигант в
мундире с медными застежками, облегающих штанах, кожаном плаще и явно
декоративном рогатом шлеме. У обоих на поясах висели револьверы. В их
присутствии матросы сразу подтянулись.

"Черт побери!"

Эверард еще раз осмотрелся. Берег уже скрылся из вида, и судно
повернуло на север. Корпус его вздрагивал в такт работающему двигателю.
Нос время от времени зарывался в волны, и тогда на палубу летели брызги.

Тот, что был постарше, заговорил на афаллонском. Эверард пожал
плечами. Тогда сделал попытку бородатый викинг. Сначала он сказал
несколько слов на совершенно незнакомом языке, а потом вдруг произнес:

- Таэлан ту кимврик?

Эверард, знавший несколько германских языков, понял, что у него есть
шанс, ван Саравак тоже навострил свои голландские уши. Недоумевающая
Дейрдре застыла на месте.

- Йа, - сказал Эверард, - айн вениг. - Золотоволосый молчал, и тогда
он добавил по-английски: - Немного.

- О, нимног, Гот! - Гигант потер руки. - Ик хайт Боерик Вульфилассон
ок майн гефронд хир эрран Болеслав Арконский.

С этим языком Эверард столкнулся впервые - после стольких веков
кимврийский сильно изменился, - но он довольно легко уловил смысл
сказанного. Труднее было говорить самому, и патрульному пришлось
импровизировать.

- Какого черта ерран ту махинг? - грозно начал он. - Их бин айен ман
ауф Сириус, человек с Сириуса, понял? Штерн Сириус мит планетен. Отпустить
унс гебах, или плохо будет, виллен дер Тойфель!

У Боерика на лице появилось страдальческое выражение, и он заговорил
снова.

Эверард понял, что им предлагают пройти внутрь и продолжить разговор
с молодой госпожой в качестве переводчицы. Их отвели в рубку - оказалось,
что там есть небольшая, но комфортабельная кают-компания. Дверь осталась
открытой, в нее постоянно заглядывал вооруженный часовой, еще несколько
человек караулили снаружи.

Болеслав Арконский сказал Дейрдре что-то на афаллонском. Та кивнула,
и он дал ей стакан вина. Ее это, по-видимому, успокоило, но, когда она
заговорила с Эверардом, голос у нее дрожал.

- Нас взяли в плен, Мэнслах. Их шпионы разузнали, где вас держат.
Другая группа должна выкрасть вашу машину для путешествий. Ее
местонахождение им тоже известно.

- Так я и думал, - ответил Эверард. - Но кто они, во имя всего
святого?

Боерик захохотал и долго хвастался своим хитроумием. Идея заключалась
в том, чтобы убедить власти Афаллона, будто нападение организовано
Хиндураджем. На самом деле эту довольно эффективную шпионскую сеть создали
Литторн и Симберленд, заключившие тайное соглашение. Сейчас судно
направляется в летнюю резиденцию посольства Литторна на Инис Ллангаллен
(остров Нантакет); там волшебники расскажут о своих заклинаниях, и это
станет хорошим подарком для великих держав.

- А если мы не согласимся?

Дейрдре перевела ответ Арконского слово в слово:

- Я сожалею о последствиях. Мы цивилизованные люди и за добровольное
сотрудничество хорошо заплатим - вас ждут богатство и почет. Если же вы
будете упорствовать, мы сумеем вас заставить. На карту поставлено
существование наших стран.

Эверард пристально посмотрел на них. Боерик смутился и даже, пожалуй,
расстроился, его хвастливое веселье сошло на нет. Болеслав Арконский,
плотно сжав губы, барабанил пальцами по столу, а его глаза словно умоляли:
"У нас ведь тоже есть совесть. Не вынуждайте нас к этому".

Вероятно, они были мужьями и отцами, любили посидеть с друзьями за
кружкой пива и сыграть в кости - словом, самые обычные люди. Арконский,
наверное, выращивал розы в Прибалтике, а Боерик разводил лошадей в Италии.
Но когда могущественное государство грозит войной их народу, все это
отходит на второй план.