исключительным, но совершенно не похожей на меня.
тебя.
приклонил ее голову себе на плечо. - Нет, - сказал он, - это будет
небезопасно. Я знаю, кем тебе хочется стать. Это не очень подходящая
идея, чтобы удивить меня.
пыталась отодвинуться от него, когда он предупреждал ее или запугивал.
- А кем же я буду? - спросила она.
что твоя мать может делать только для себя. Исцелять. Но только это
должен быть очередной шаг в этом направлении. Ведь даже если ты
унаследуешь таланты только от одного из своих родителей, ты будешь
очень устойчивой и не сможешь стать таким как я. Твой отец, до того,
как я забрал его, мог не только читать мысли, но мог заглядывать в
закрытые места, обладал, так сказать, мысленным "зрением".
о ком-то еще.
возраста будут позади, ты прочтешь это и в мыслях Исаака, так и в
мыслях Энинву. Ты могла бы узнать от Аннек, что тот, кто читает чужие
мысли, не может без конца обманывать себя. Аннек Страйкер Крун. Она
была как раз одной из тех, кто должен был бы поговорить об этом с
Нвеке. Она была одним из его самых лучших "читателей" чужих мыслей,
лучшим за все шесть поколений, потому что была прекрасно управляема.
Когда ее переходный возраст закончился, она никогда, без
необходимости, не проникала в мысли другого человека. Ее
единственным недостатком было то, что у нее не было детей. Энинву
пыталась помочь ей, и Доро доставлял ей одно мужское тело за другим,
но все было тщетно. В кноце концов Аннек стала опекать Нвеке.
Молоденькая девушка и пожилая женщина нашли много общего в друг
друге, что очень радовало Доро. Ведь это было большой редкостью для
людей с такими талантами как у Аннек, находить радость в общении с
детьми. Доро видел в этой дружбе хорошее предзнаменование для
совершенствоания еще неоформившихся талантов Нвеке. Но сейчас
прошло уже три года с тех пор, как Аннек умерла, и Нвеке осталась одна.
Вне всяких сомнений, что причиной для ее следующих слов послужило
одиночество.
прекрасно зная, что она не имела в виду каждого из всех его людей.
кто имеет отличия от остальных.
отличий.
смеешься надо мной. Мы переносим такую боль....ради тебя, а ты лишь
смеешься.
постарался скрыть свою радость. - Не над твоей болью.
Не всех вас.
Его сыновья надеялись, что он любит их, хотя и не спрашивали его об
этом. Возможно, они и не отваживались на это. Ах, но эта девочка....
матери, абсолютно чистые, коричневые, резко очерченные белизной
детские глаза. Она была более изящной, чем Энинву: тонкие запястья и
лодыжки, более выдающиеся скулы. Она была дочерью одного из
старших сыновей Исаака, того, который появился от него у женщины из
дикого племени индейцев, которая могла читать чужие мысли и
заглядывать в удаленные и закрытые пространства. Индейцы были очень
богаты на таких людей, которых они либо просто терпели, либо даже
почитали, вместо того, чтобы уничтожать. В конце концов, они должны
были приобщиться к цивилизации и научиться понимать, как поняли это
белые, что слышать голоса, получать видения, двигать неодушевленные
предметы не касаясь их руками, то есть все самые странные способности,
происходили от дъявола или, по крайней мере, были лишь игрой
воображения. Затем они слишком усердно очищали собственные ряды от
подобной "нечисти", стараясь, тем самым, сохранить себя во времени.
Они искореняли подобные качества среди своих людей, которые вслед за
ними, подобным же образом лишали этого своих детей, а за ними и
последующие поколения, выбивая тем самым из их рук оружие, с
которым те могли бы противостоять людям Доро. Несомненно, когда-то
в будущем день этого противостояния обязательно наступит. Эта
девочка столь редкой ценности как по крови ее отца, так и по крови ее
матери, вполне может дожить до этого дня. А если бы только он захотел
развести долгоживущих потомков от Энинву, то это была бы как раз вот
эта самая девочка. Он был абсолютно уверен в ней. За многие годы он
научился тому, чтобы не полагаться на первые положительные
результаты скрещивания, пока не закончится переходный возраст, и он
не увидит несомненный успех. Но ощущения, которые возникали у него
именно от этой девочки, были столь сильными, что у него не оставалось
сомнений. Его побуждение было никак не больше, чем побуждение,
влекущее его к самой лучшей добыче. Но сейчас оно подсказывало ему,
как никогда не подсказывало раньше, даже в отношении Исаака или Эн
инву. Таланты, скрытые в этой девочке, дразнили и манили его. Он не
должен убивать ее, ни в коем случае. Он никогда не убивал лучших из
своих детей. Но сейчас он должен иметь то, что он может иметь от нее. И
она должна иметь то, чего добивается от него.
нибудь другого, а только потому, что сейчас я могу почувствовать,
насколько близка ты от происходящих с тобой перемен. И я хотел сам
убедиться в том, что с тобой все в порядке.
удушающие объятия и поцеловала, но совсем не так, как дочь должна
целовать отца.
делают Девид и Мелани. Временами я стараюсь узнать, когда они
начинают делать это, и пытаюсь разделить с ним свое участие. Но я не
могу. Либо это приходит ко мне само по себе, либо не приходит вовсе. И
она, словно эхо повторила слова собственного отчима, и собственного
деда: - А я хочу, чтобы у меня было что-то свое! Ее голос был наполнен
едва ли не злостью, будто Доро был должен ей именно то, чего она
требовала.
Ведь сейчас даже моя внешность не так красива. Почему бы тебе не
выбрать кого-нибудь из городских парней?
тело. - Ты опять смеешься! - прошипела она. - Разве я такая смешная? Ну,
пожалуйста....?
всегда сопротивлялся успеху в общении с ее дочерьми. Это уже стало
привычкой. Нвеке была последним ребенком, к которому он принудил
Энинву, но, тем не менее, Доро продолжал уважать некоторые суеверия
Энинву, и не для того, чтобы Энинву оценила эту доброту с его стороны.
Ну что ж, теперь она была почти на пороге того, чтобы ее место рядом с
ним было занято молодой дочерью. Все, к чему он только не стремился,
пытаясь подкупить мать, дочь предоставит ему. Дочь не жила в диком
племени и не имела такой свободы, чтобы обрести те же суеверия,
которыми обладала ее мать. Дочь была полностью его, с самого момента
зачатия, она была его собственностью, как если бы его клеймо было
поставлено на ее теле. Она даже думала о себе, как о его собственности.
Его дети, молодые и старые, мужчины и женщины, зачастую сильно
упрощали для него осуществление своих прав собственности. Они
полностью принимали его власть и, казалось, нуждались в его гарантиях
той странности, которая была так свойственна им, чтобы принадлежать
кому-то.
Он чуть ослабил и сдвинул его назад, чтобы высвободить ее густые
темные волосы, более похожие на волосы отца, чем волосы матери. Она
зачесывала их назад и связывала в большой узел. Всего лишь один
тяжелый локон свешивался на ее мягкое коричневое плечо. Он
сопротивлялся имульсному желанию освободить еще один. У них было
не слишком много времени, пока они могли оставаться только вдвоем.
Он не хотел попусту тратить время на то, чтобы распустить ее волосы,
потому, что он не хотел ее видом дать повод Энинву сразу обо всем
догадаться. Энинву так или иначе должна будет узнать об этом и,
вероятно, очень быстро, но не через бесстыдное поведение ее дочери.
Она узнает это именно таким путем, который даст ей возможность
пристыдить Доро. Ее дочь все еще очень сильно нуждается в ней, чтобы
проявлять отчуждение. Ни один человек во всех поселениях, созданных
Доро, не мог так помогать людям, переживающим переходный возраст,
как Энинву. Ее тело могло буквально вбирать в себя все физические
страдания, охватывющие сильного молодого человека. Она никогда не
могла причинить им никакого вреда, а наоборот, удерживала от того,
Василенко Иван
Семенова Мария
Перумов Ник
Гуль Роман Борисович
Контровский Владимир
Смит Кордвейнер