фиговину!
дать выхлоп из всех задних дюз, чтобы затормозить, и мы поехали вперед на
своих сиденьях. Роланд и Джон ударились о лобовое стекло, мне рулевая
колонка влетела в грудь. Но я все равно с маниакальным упорством вгонял
педаль газа в пол, находя в машине все новые и новые резервы силы. Нога
моя словно проваливалась в пол машины. Машина рванулась, а потом ускорение
понесло нас наоборот, назад, вдавливая в спинки сидений. Я быстро
оглянулся назад. Сьюзен, Дарла и Винни были одной перепутанной и
перепуганной кучей на полу. Босая нога Сьюзен комично торчала вверх.
моторы перехватчика против рычащей мощи псевдошевроле, которую во всей
глубине невозможно было постичь. Но русский здорово продумал свои ходы. Он
выпустил всю длину каната и дал мне тянуть себя за моей машиной, а потом
включил задние дюзы и смотал часть каната и еще немножко, вываживая меня,
словно глубоководную рыбу на рыбалке. Он перехитрил меня, и я это знал. А
когда он подтащит нас достаточно близко, он опрыскает нас быстро
твердеющей дюропеной, замотает нас в иммобилизирующий, обездвиживающий
кокон - чертовски эффективная техника против даже той машины, которая
намного превосходит тебя по мощности мотора и скорости. Если только
достаточно приблизиться, то возможно сделать почти все, что угодно... если
не считать "дорожных жуков", то, когда менты хотят тебя замести, не
придумать лучшей техники, и делают они это с удовольствием. Однако теперь
нас и никакой "дорожный жук" не спасет, если и появится.
плавники, поэтому хватать ее надо с осторожностью. Я рассматривал, какие
последствия могут быть у моего хода, секунду или две, потом резко всадил в
пол почти до упора тормозную педаль. Этот мой жест поймал нашего
преследователя врасплох, и он просвистел мимо нас, волоча за собой слабину
графитового каната. Невидимая струна натянулась до предела, заставила нас
самих вильнуть хвостом вперед, но в процессе этого маневра липучка
отскочила от нашего заднего окна. Для Петровски это было слишком поздно. У
него не хватило ни времени, ни присутствия духа, чтобы отрезать раньше
канат. Его передние фары развернулись к нам и на миг ослепили меня, потом
закружились в бешеном вращении. Что-то странное происходило у нас: я
почувствовал, как незримая сила сражается с тем, как нас занесло вперед
задницей, словно включилось инерционное стабилизирующее поле. Я резко стал
вращать руль, чтобы помочь нам выровняться, но этого было бы маловато. Мы
теперь скользили бортом к дороге, однако что-то стабильно подталкивало нас
в правильное положение. Машина Петровски продолжала вращаться, испуская от
роллеров струйки дыма и пара - холодный газ из антиспиновых дюз, но машина
безнадежно вышла из-под контроля и со свистом слетела с дороги, пролетела
через ограждение и выскочила на лед.
светящийся знак Департамент дорог и сообщения не желал разных там ошибок и
четко все написал.
смертоносную паутину буксирного троса, сверхсильную, сверхтонкую струну,
которая прорезала металл, как проволочная резка в магазине режет сыр. Во
все стороны полетели куски, какие-то из них поскакали по дороге впереди
нас. Я не мог ускользнуть от них, поскольку пытался изо всех сил выправить
рулем новый занос, теперь уже в другую сторону, в который мы попали по
инерции. Нам снова помогала выправить машину какая-то странная сила. Мы
выпрямились, потом нас снова отбросило вправо, на сей раз недалеко,
колебания гасли с каждым новым заносом. Огромный кусок металла от
стабилизатора выбросило на дорогу, он едва не попал в нас. Я мельком
увидел бесформенную массу липучки, которая скакала за раскуроченной
машиной по ледяному мерзлому морю, словно совершенно бесполезный якорь, а
вес липучки запутывал канат в смертельные петли и узлы. Сражаясь за то,
чтобы удержать машину на ровной дороге, я увидел, как впереди замерцали
красные огоньки портала. Я наконец полностью поставил машину на ровный ход
и обнаружил, что мы едем по краю почти рядом с машиной Петровски, наши
левые роллеры на льду, а правый маркер въезда в портал прямо у нас на
дороге. Я свернул влево так резко, как только осмелился. Перехватчик
теперь был уже просто вращающейся кучей металлолома. Он щедро разбрасывал
вокруг куски себя самого... потом он вроде как взорвался, однако я
сообразил, что это катапультировалось сиденье Петровски. Он все равно не
смог бы выжить, он был слишком близко к цилиндрам, и они так и так его
засосут. В лакированном капоте шевроле отразились яркие огни спусковых
ракет Петровски: они зажглись, чтобы помочь ему приземлиться. Мы
промчались мимо правого маркера входа в портал, еле-еле миновав его.
перехватчика, которые тоже притягивались к цилиндру, прорваться сквозь
портал до того, как произойдет страшный обратный взрыв и перехватчик будет
разорван на атомы жадными когтями притяжения цилиндров. Дистанция может
быть хоть в секунду, но нас она спасет.
секунды, но для меня течение событий происходило словно в замедленном
прокручивании пленки. В ледяной ночи бесконечно крутился перехватчик, его
прожекторы все время освещали по кругу пейзаж, словно светил сумасшедший
маяк на арктическом берегу. Я посмотрел по сторонам в поисках направляющих
маркеров портала, ища знакомые белые линии, образующие коридор
безопасности в портале, но не видел их. Красные огни вспыхивали на
приборной панели.
оказалось, ехали не по центру. Наши левые колеса были на белой линии. Я
резко скорректировал положение машины, думая, что настал конец, что просто
невозможно проделать такую штуку и остаться в живых, а потом я
почувствовал, как жадные пальцы притяжения сомкнулись на нас, машина
приподнялась на всех четырех колесах. Мы ехали по диагонали на дороге...
каким-то образом, наверное, уголком сознания, я среагировал в эти
последние секунды, не раздумывая, крутнул руль резко вправо и нажал на
газ...
встали на все четыре колеса, промчавшись по темному коридору линии
безопасности, цилиндры стали черными на черном фоне, а потом меня ослепила
яркая вспышка, за ней последовал громкий хлопок, как только мы оказались
на воздухе, и мотор машины заревел у меня в ушах. Я увидел свет, чистый,
золотой и теплый, потом зрачки мои сузились, и поле зрения разделилось на
верхнее, светло-синее, и нижнее, зеленовато-голубое. Кто-то нагибался над
моим плечом, и я почувствовал, как чьи-то руки ложатся поверх моих на
руле.
этого панически, чтобы избежать заносов. Я был наполовину слеп, но еще
различал дорогу, полоску черного на зелено-голубом. Космострада была здесь
подвешена над водой, и ограничительных барьеров не было. Еще несколько
секунд - и я увидел, что возвышение над водой было минимальным. Мы были на
автостраде, которая пересекала неглубокий участок воды.
надвигалась спереди какая-то земля, возможно, остров или риф. Казалось,
дорога там и кончается, но в этом я не был уверен. Я видел и другие
машины, припаркованные на острове. Я нажал изо всех сил на тормоз, и шины
взвыли, как побитые собаки, а зад машины стал вилять. Нас стало относить к
обочине, и я отпустил тормоз, чтобы выровняться, потом стал то нажимать,
то отпускать педаль, но берег быстро приближался к нам. Я прекратил
нажимать урывками и встал на педаль покрепче, визг шин отдавался у меня в
ушах, небо, море и дорога скакали у меня перед глазами. Дарла теперь не
могла мне помочь - я сражался и с рулевым колесом, и с нею. Я оттолкнул ее
и сам перехватил управление, зрение, нормальное зрение, еще не вернулось
ко мне, но его было вполне достаточно, чтобы справиться с машиной при
ярком солнечном свете. Мы снизили скорость до жалких ста пятидесяти миль в
час, но берег острова был прямо перед нами. Мы промчались мимо широкого,
огромного пляжа, все еще по Космостраде, и проскочили весь остров, как
одно смазанное пятно в окнах, пока не оказались на противоположном его
берегу возле еще одного пляжа. Дорога перешла в автостраду и вывела нас к
морю.
оказалась ниже уровня моря, под волнорезами.
силой оттолкнулся от рулевого колеса. Зад машины снова заносило, но я не
мог рулить, чтобы выправить машину, просто не мог, поэтому предоставил
неведомой силе выправить нас, как давеча. Так и получилось, шины
взвизгнули в последний раз, и мы остановились в нескольких метрах от
ласковых волн, которые омывали всю широкую дорогу.
ласковому солнцу успокоить мое лицо, а больше я ничего не чувствовал. Я
окоченел, мои руки лежали мертвыми колодами на коленях, тело обмякло и
Шилова Юлия
Акунин Борис
Буркатовский Сергей
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Каргалов Вадим