Чтение 39–й страницы книги ~Источник Шиюна~

седло, когда она поставила ногу в стремя, и когда она уселась, он
подстегнул кобылу и послал ее вперед.

Затем он выпустил Сиптаха и свою лошадь и повел их к выходу, минуя
валяющиеся тела. Ножны от его меча лежали в куче соломы. Вейни наклонился
и, не останавливаясь, поднял их, замешкавшись только в проеме двери для
того, чтобы прикрепить меч к своему поясу, и взобрался на лошадь.

Вороной поспешил вперед, Вейни с трудом сдерживал испуганное
животное, ведя в поводу еще и жеребца Моргейн. Он нагнал Джиран, которая с
трудом вела маленькую кобылу через толпу. Вейни выругался, жестоко
пришпорил коня, и толпа в ужасе расступилась, когда три лошади проскакали
через нее. Люди вокруг стремились вперед, к разрушенным воротам, с
набитыми тюками на спине, некоторые вели животных или толкали тележки.
Женщины несли детей, старшие дети несли младших, и мужчины с трудом
двигались, нагруженные неподъемной поклажей.

И из самой крепости потянулся народ, несущий золото и другие подобные
вещи, которые сейчас были так бесполезны. Это были люди, которые пришли
завоевать сокровища Охтидж-ина и теперь упорно тащили их, несмотря на
катастрофу.

Моргейн прислонясь к прочному камню с Подменышем в руках, стояла
около разрушенной башни: спокойная фигура на фоне этого хаоса.

Она увидела их, и неожиданно ее лицо исказилось таким гневом, что
Вейни почувствовал страх. Когда они с Джиран подъехали к ней, она не
произнесла ни слова, а только поймала уздечку Сиптаха и, поставив ногу в
стремя, сама взобралась в седло и пришпорила своего серого коня. Крик
донесся со стороны толпы. Растерявшаяся корова не разбирая пути пронеслась
сквозь толпу, их лошади замерли и остановились.

Земля неожиданно опять вздрогнула, рухнула еще одна башня. Лошади
взвились на дыбы и попятились. Крики испуганных людей были неразличимы
среди грохота падающих камней.

Из накренившейся главной башни появились другие фигурки: люди и
кваджлы с несколькими вооруженными слугами. Среди них был и священник в
черном одеянии.

- Вейни, мы не можем медлить, - сказала Моргейн.

Он не спорил с ней, его душа страдала от всего увиденного, он не мог
больше выносить вид этих человеческих мучений. Жизнь на этой земле
прекратиться, - подумал он, - когда обрушится главная башня, похоронив под
собой живых и мертвых.

Лошади двинулись, Моргейн ехала впереди, прокладывая дорогу через
медленно текущую толпу, более осторожно, чем должен был это делать боевой
конь. Вейни держался поближе к Моргейн, наблюдая за толпой, и только
однажды взглянул на Джиран, ехавшую колено в колено с ним. Он встретил ее
глаза, темные и яростные, вспоминая, как не так давно она уговаривала его
совершить убийство. И он был рад, что она выжила и что он опять взял ее с
собой.

Но с огромным желанием он ускакал бы от нее сейчас прочь, в то время
как Моргейн искала, где бы перебраться через камни. Оставался лишь
небольшой чистый участок, где лошади могли проехать. Другого пути из
Охтидж-ина не было.

Цепочка людей потянулась от Охтидж-ина на север, и последовали туда
же, быстро двигаясь мимо этих жалких фигур, бредущих пешком.

И когда они были уже далеко, до них опять донесся грохот, земля вновь
вздрогнула. Вейни повернулся в своем седле, и другие тоже обернулись и
смотрели, как рушиться крепость. Центральная часть Охтидж-ина потонула в
руинах. Звук этого донесся до них моментом позже, возрастая и умирая.
Джиран вскрикнула, вопли отчаяния и ужаса пронеслись среди людей.

- Все закончено, - сказал Вейни испытывая приступ тошноты, при мысли
о невинных жертвах, которые не смогли покинуть крепость в этой суматохе.

Моргейн была единственной, кто не обернулся. Она вела свою лошадь на
север.

- Конечно же, - сказала она после того, как они отъехали еще дальше.
- Пролом в воротах лишил опоры переднюю башню, и падение этой башни
повлекло за собой падение других.

Это было делом ее рук, это она пробила ворота. Вейни слышал пустоту в
ее голосе и понял, какое страдание лежит за этим. Я никогда не оглядываюсь
на то, - говорила она, - что оставляю за собой. Он хотел, чтобы и сам он
мог не видеть этого.

Дождь шептал, падая на траву, и поток бежал между холмами, крутясь
вокруг валунов и других препятствий. Время от времени они обгоняли людей,
семьи, проезжали мимо брошенной утвари и вещей. Как-то они увидели
старика, лежащего в стороне от дороги. Вейни спешился, чтобы осмотреть
его, но тот был мертв.

Джиран завернулась в свою шаль и дрожала. Моргейн беспомощно пожала
плечами и сделала ему знак возвращаться назад к лошади и забыть об этом.

- Без сомнения, почти все другие тоже умрут, - сказала она, и в ее
голосе не было ни сожаления, ни слез.

Он опять взобрался в седло, и они продолжили путь.

Облака над головой начали по клочкам рассеиваться, одна из лун сияла
несмотря на дневной свет, плоская и белая, кусок сломанной луны,
двигавшийся заметно быстрее, чем другие. Скоро должна была взойти ужасная
Ли.

Серо-зеленые холмы скрыли от них то, что некогда было Охтидж-ином.
Они медленно ехали по узкой тропе, по которой шла колонна несчастных
людей. И были первыми, кто достиг холма, за которым расстилалась равнина,
залитая водой Саводжа. Это было безликое и мертвое пространство,
тянувшееся на многие километры, дорога доходила только до воды, а дальше
только камни возвышались над поверхностью течения. От этой гниющей земли и
воды распространялся запах моря, смешиваясь с запахом других разлагающихся
вещей. Вейни выругался от отвращения, когда ветер принес эти запахи, он
посмотрел вперед к горизонту и увидел, что холмы кончаются и смешиваются с
какой-то серостью, которая была границей этого мира.

- Скоро будет прилив, - пробормотала Джиран, - и река разольется, как
это случилась с Адж.

- И опять отхлынет сегодня вечером, - сказала Моргейн.

- Может быть, - сказала Джиран. - Может быть, но будет это только
тогда, когда настанет время отлива.

Шум приближающейся к холму колонны донесся до них. Моргейн взглянула
через плечо, восседая на Сиптахе и сдерживая его.

- Пусть это холм будет наш, - сказала она яростно. - Мы не будем
чувствовать себя спокойно в компании других. Вейни, надо остановить их.

Она подвела Сиптаха ко главе колонны, где были сильные мужчины,
жители Эрина, которые вышли раньше других и были наиболее выносливыми.
Вейни поднял свой меч над седлом и прокладывал для нее путь, словно ее
собственная тень, в то время как она раздавала приказы и направляла сбитых
с толку людей в одну и в другую сторону от дороги, приказывая им делать
убежища и разбивать лагерь.

Здесь были двое мужчин из Бэрроу, высоких и мрачных. Вейни заметил
их, стоящих вместе, и бросил на них любопытный взгляд, волнуясь, были ли
эти двое вместе с Фваром, не участвовали ли они в той засаде, которая
поджидала его в конюшне, и знают ли они о том кровопролитии, которое
произошло между ними.

Казалось, им было ничего не известно. Но что-то волновало их. Они
сердито смотрели на Джиран, стоящую около вороной кобылы на сыром
пронизывающем ветру, укутавшуюся в шаль и дрожащую от холода.

- Это наша девчонка, - сказал один из двух людей Бэрроу Моргейн.
Моргейн ничего не ответила, только взглянула на него с высоты Сиптаха, и
человек замолчал.

Но Вейни, подъехавший сзади, услышал бормотание, которое раздалось,
когда Моргейн отвернулась, и суть этих слов была отвратительной. Он
повернул свою лошадь лицом к двум мужчинам из Бэрроу и горстке болотников.

- Скажи это громче, - бросил он им вызов.

- Эта девчонка - колдунья, - сказал один из болотников. - Она дочь
Эла и проклята в Чадрихе. Она прокляла Чадрих, и он пал. Землетрясение и
наводнение поглотили его.

- И крепость Бэрроу, - сказал один из людей Бэрроу, - а теперь и
Охтидж-ин. - Она привела врага в крепость Бэрроу, - добавил другой. - Она
колдунья, она прокляла крепость, убила всех, кто был в ней, стариков,
женщин и детей и свою собственную сестру. Отдайте ее нам.

Вейни колебался, но вороной гарцевал под ним, тучи сгущались вокруг
него и он вспомнил сумасшедшие глаза беглянки и напряженное тело за его
спиной во время пути.

О, сны, сны, милорд, я видела сны...

Он пришпорил своего вороного, пустил его сквозь протянутые руки, ища
Моргейн, которая двигалась среди толпы, раздавая приказания. Он
присоединился к ней, ничего не сказав.

Лагерь стал оформляться, развязывались тюки, и одеяла, натянутые
между деревьями, служили подобием палаток. Кто-то развел огонь. Мокрое
дерево дымилось, и дым расползался в тумане, однако было достаточно
светло. Колонна все еще подтягивалась, и люди радовались привалу.

Моргейн вернулась на холм, который выбрала и куда она не позволила
вторгнуться никому. Там ее ждала Джиран, вся трясясь, с сучьями, которые
собрала для костра. Вейни спешился, уже чтобы нарубить веток и построить
убежище, но Моргейн, спрыгнув с Сиптаха, взирала на наводнение, которое
простиралось пред ними. Его темные воды смешивались с белым туманом.

- Вот здесь выше, - сказала она, указывая на место, где дорога
служила как бы мостиком. - Мы можем попробовать пройти после отдыха.

От этой мысли он похолодел.