Чтение 39–й страницы книги ~Нарушенное время Марса~

Как только он повернул в нужный коридор, то сразу очутился перед
бородатой аскетической фигурой "Филиппа II". Манфреда уже не было, но,
казалось, какой-то неуловимый дух его существа все еще витал здесь.

- Он только что ушел, дорогой сэр, - сказала обучающая машина. В ее
голосе прозвучала та же странная назойливость, как и в голосе женщины,
встреченной Джеком несколько ранее. - Будьте добры, найдите и удалите его
отсюда. Для нас это была бы неоценимая услуга с вашей стороны.

Не теряя ни секунды, Джек бросился по коридору, подгоняемый леденящим
страхом.

- ...Очень признательны, - сказала сидящая фигура в белом халате,
когда он проходил мимо. И седовласый мужчина в сюртуке тоже повторил
настойчивую мольбу всей школы, когда Джек проходил мимо: - ...как можно
скорее.

Он повернул за угол и нашел Манфреда.

Мальчик сидел в одиночестве, прислонившись к стене с опущенной
головой, очевидно, погруженный в глубокие размышления. Наклонившись над
ним, Джек спросил:

- Почему ты убежал?

Мальчик не ответил. Джек коснулся его, но тот опять никак не
прореагировал.

- С тобой все в порядке? - спросил Джек.

Вдруг мальчик пошевелился, поднялся на ноги и пристально уставился
Джеку в лицо.

- Что это еще такое? - потребовал ответа Джек.

Опять никакого ответа. Но лицо мальчика омрачилось смутными,
извращенными переживаниями, ненаходившими выхода. Казалось, он не видел
Джека. Полностью поглощенный собой, мальчик не интересовался внешним
миром.

- Что случилось? - повторил Джек свой вопрос. Он знал, что не
дождется ответа: не существовало никакого способа для несчастного
создания, находящегося перед ним, как-нибудь выразить себя. Только тишина,
полное отсутствие связи между ними, пустота, которая ничем не могла быть
заполнена.

Мальчик смотрел в пространство, а потом, опять сгорбившись, сел на
пол.

- Подожди меня здесь, - сказал Джек. - Я хочу забрать Дэвида. - Он
осторожно отошел от мальчика, но тот даже не шевельнулся. Подойдя к
обучающей машине, Джек сказал ей:

- Мне бы хотелось увидеться с Дэвидом Боленом, пожалуйста. Я - отец.
Я заберу его домой.

Обучающая машина типа "Томас Эдисон", изображавшая почтенного
пожилого мужчину, взглянула на него, включилась и навострила ухо. Джек
повторил все снова.

Кивнув, машина ответила:

- Габл, габл...

Джек изумленно уставился на нее. А затем посмотрел на Манфреда.
Мальчик по-прежнему сидел, сжавшись в комочек и прислонившись к стене.

Обучающая машина "Томас Эдисон" снова открыла рот и произнесла:

- Габл, габл. - И ничего больше, опять наступила тишина.

"Это - я? - мысленно спросил себя Джек. - Полный психический крах для
меня? Или..."

Он не мог поверить в существование другой причины, она была просто
невероятна.

Неподалеку, в холле, другая обучающая машина обращалась к группе
детей. Джек напряженно вслушивался в долетавший оттуда гулкий
металлический голос:

- Габл, габл, - говорила она детям.

Джек закрыл глаза. Он понял с совершенной ясностью, что собственная
душа, собственные чувства не обманули его - то, что он видел и слышал,
случилось на самом деле.

Присутствие Манфреда Стинера нарушило общую структуру Общественной
школы, пронизало ее глубочайшую сущность.

Доктор Глоб все еще сидел за столом, грустно размышляя над выходкой
Анны Эстергази, когда раздался телефонный звонок. Звонила дежурный механик
Общественной школы ООН.

- Доктор, - заявила она решительным голосом, - прошу простить меня за
беспокойство, но нам требуется ваша помощь. У нас имеется лицо мужского
пола, по нашим предположениям находящееся в явном психическом
расстройстве. Мы были бы рады, если бы вы приехали и забрали его от нас.

- Конечно, - пробормотал доктор Глоб. - Я немедленно отправляюсь к
вам.

Вскоре он летел над пустыней по направлению к Общественной школе.

Дежурный механик встретила прибывшего доктора и быстрыми шагами
прошла с ним через все здание к запертому коридору.

- Мы решили исключить контакт между ним и детьми, - объяснила она,
когда раздвижные двери открыли проход.

Там с изумленным выражением лица стоял уже знакомый Глобу мужчина.
Наконец доктор получил удовлетворение за наплевательское к себе отношение
со стороны некоторых личностей. Итак, шизофрения вернулась к Джеку Болену.
Его глаза были расфокусированы - он явно находился в состоянии
кататонического ступора, вероятно, с перемежающимся возбуждением. Больной
выглядел измученным. С ним находилась еще одна знакомая Глобу личность.
Манфред Стинер сидел съежившись на полу, наклонившись вперед, похоже, в
состоянии полной прострации. "Ваше знакомство едва ли приведет вас к
процветанию", - мысленно прокомментировал случившееся Глоб.

С помощью дежурного механика он поместил Болена и малыша Стинера в
свой вертолет и отправился обратно в Нью-Израиль, в лагерь имени
Бен-Гуриона.

Сгорбленный, с крепко стиснутыми руками, Болен произнес:

- Позвольте мне объяснить вам, что случилось.

- Пожалуйста, - сказал Глоб, чувствуя наконец, как к нему вернулось
самообладание.

Джек Болен стал рассказывать срывающимся голосом:

- Я отправился в школу за сыном. С собой я захватил Манфреда. - Он
крутнулся на своем сиденье, чтобы посмотреть на малыша Стинера, который
так и не вышел из каталепсии. Как мертвый, как подкошенный лежал на полу
вертолета. - Манфред убежал от меня. А потом мое восприятие школы
нарушилось. Все, что я могу услышать, было... - он запнулся.

- Folie a deux, - пробормотал Глоб. - Двойное помешательство.

Между тем, Болен продолжал:

- Вместо школы я слышал его. Я услышал его слова, произносимые
"учителями". - Он замолчал.

- Манфред - сильная личность, - сказал доктор Глоб. - Это вызывает
истощение сил у тех, кто находится рядом с ним слишком долго. Думаю, было
бы неплохо для вас, в целях сохранения здоровья, отказаться от этого
проекта. Полагаю, вы слишком рискуете.

- Я должен увидеться с Арни сегодня вечером, - сказал Болен резким,
прерывающимся шепотом.

- Вы подумали о себе? Что станется с вами?

Болен ничего не ответил.

- Я могу полечить вас, - сказал доктор Глоб. - На этой стадии
заболевания. Позже я не буду так уверен в успехе.

- Там, в этой проклятой школе, - сказал Болен, - я полностью
запутался, не знал, что делать. Я старался найти кого-нибудь, с кем еще
можно было поговорить. Кто не был еще похож на него, - он указал на
мальчика.

- Тяжелая задача для шизофреника свыкаться со школой, - сказал Глоб.
- Шизофреники, подобные вам, очень часто общаются с людьми на уровне
подсознания. Конечно, обучающие машины не имеют и тени индивидуальности,
все, что они собой представляют, заключено во внешности. А так как
шизофреник привык постоянно игнорировать внешность и смотреть вглубь, то
он различает только пустоту. Он просто не способен понять их.

Болен произнес в ответ:

- Я ничего не понимал из того, что они говорили: повторялось все
время одно и то же - бессмыслица, которую произносит Манфред. Какой-то
секретный жаргон.

- Вам очень повезло, что вы не сошли с ума от этого, - сказал Глоб.

- Понимаю.

- Так что вы собираетесь делать, Болен? Отдыхать и выздоравливать?
Или продолжать опасные контакты с ребенком, настолько неустойчивым, что...

- У меня нет выбора, - сказал Джек.

- Верно. У вас нет выбора. Вы должны отступить.

- Но я кое-что узнал, - сказал Болен. - Я понял, какие великие пытки
уготованы для меня лично во всем этом. Теперь я знаю, что такое быть
отрезанным от мира, изолированным, подобно Манфреду. Я все сделаю, чтобы
избежать такой участи. Теперь у меня нет никакого желания поддаться
болезни. - Трясущимися руками он достал из кармана сигарету и закурил.

- Прогноз состояния вашей психики не сулит ничего хорошего, - сказал
доктор Глоб.

Джек согласно кивнул.

- Ослабление приступа болезни несомненно вызвано тем, что вы покинули
школу. Хотите начистоту? Нельзя сказать, сколько времени вы сможете
функционировать - возможно, еще десять минут, еще час, или, вероятно, до
вечера, а потом с вами случится еще худший срыв. Ночные часы особенно
тяжелы, вы согласны?