лазеров, простреливавших местность до горизонта и реагировавших на любой
достаточно крупный объект. Иногда, при соответствующем ветре, гранулы газа
слеплялись в снежки и начинали катиться. Но далеко они никогда не
укатывались.
Мины реагировали на возмущение местного гравиполя - чтобы взорвать такую
мину, один тельцианин должен был подойти к ней на двадцать метров,
десантный катер - на километр. Мин было 2.000, в основном, ядерные заряды
по 100 микротонн. Пятьдесят из них - сверхмощные тахионные заряды. Они
были разбросаны кольцом, за пределами эффективности огня лазеров.
гранаты и тахионный ракетомет, который в бою еще не испытывался. Как
последнее средство, мы могли применить стазис-поле и массу допотопного
вооружения к нему, достаточного, чтобы отразить нападение Золотой Орды, а
кроме того, имелась спасательная шлюпка. Если мы потеряем все машины,
выигрывая битву, двенадцать человек смогут вернуться на Старгейт.
или свою смерть.
равно, несмотря на относительную безопасность, не было отбоя от желающих
выполнять работу снаружи, пусть опасную и тяжелую. Я не разрешал выходить
на поверхность в свободное время из соображений безопасности - все время
нужно было контролировать, кто вышел и кто вернулся.
солдата - несколько часов каждую неделю... Смотреть там было не на что -
плоская равнина и в небе - Дорадус С - днем, а ночью - гигантский свод
Галактики. Но это лучше, чем потолок из плавленого камня.
огонь лазеров. Старались привести автомат в действие, как можно меньшим
снежком. По-моему, это все равно, что смотреть на капающую из крана воду,
но вреда от этого не было - энергии нам хватало.
положении пещерных троглодитов мы чувствовали себя безопаснее, чем прыгая
от коллапсара к коллапсару. По крайней мере, пока не покажется противник.
Расписки служили не только для покупки "бормотухи", но и сделали возможным
игру. Я поставил только два запрета: наружу выходить в совершенно трезвом
виде и не устраивать бордель. Может, чересчур по-пуритански, но в согласии
с уставом. Мнения специалистов разделились: лейтенант Вилбер, психиатр,
считал решение правильным. Сексологи Кажди и Вальдес с ним не соглашались.
Наверное, они думали загребать расписки лопатой, будучи "профессионалами".
их навыках даже драка могла стать дуэлью, а кротостью никто не отличался.
Сотня нормальных обыкновенных людей перегрызлась бы в наших пещерах через
неделю, но этих ребят отбирали специально по способности уживаться в
ограниченном жизненном пространстве.
партнера, когда последний сделал ему рожу в очереди за едой. После
недельной изоляции (то же самое получил Шон), психиатр провел с ним сеанс,
и я перевел Граубарда в четвертый взвод, где он не встречался бы с Шоном
каждый день.
свирепым ударом ступней в горло. Диане пришлось заменить трахею Шону.
Граубард прошел еще более интенсивное собеседование с психиатром -
проклятье, я не мог перевести его в другую группу! - и две недели вел себя
образцово. Следующая их встреча в коридоре завершилась равным счетом - два
сломанных ребра у Шона и разрыв мошонки у Граубарда, плюс четыре выбитых
зуба.
одного.
находились на боевом положении. Так, наверное, нужно было и сделать, но
Чарли предложил более гуманное решение, и я согласился.
чтобы держать его в постоянной изоляции. Я получил согласие Антопол и
велел отправить стервеца за борт, если он будет ее беспокоить.
напомнить о дисциплине. Я только начал говорить - группа сидела передо
мной, офицеры и Граубард за моей спиной, и тут этот ненормальный решил
меня прикончить.
тренироваться в стазис-поле. Под тщательным наблюдением солдаты
тренировались в использовании шпаг, копий и прочего на муляжах тельциан.
Каким-то образом Граубард протащил в жилой отсек чакру - индийский
метательный нож в виде диска с острым, как бритва, краем. Это хитрое
оружие, но если уметь им пользоваться, оно служит лучше обыкновенного
ножа. Граубард был экспериментатором в этой области.
Чарли локтем в висок, одновременно ударом ноги разбил колено Холлибоу -
выхватил чакру и метнул ее в меня. Чакра успела покрыть половину
расстояния, прежде чем я среагировал.
четырех пальцев. Лезвие рассекло мне кисть, но я все же отклонил его в
сторону. А Граубард уже бросился на меня, оскалив зубы, наверное, я
никогда не забуду его лица.
старше его, что у "старого извращенца" рефлексы ветерана, плюс три недели
кинестезии с обратной связью в "коробке". Мне было его почти жаль.
расстояние между нами и, когда обе его ноги оторвались от пола, без
милосердия ударил ступней в солнечное сплетение. Он потерял сознание,
прежде чем упал.
уверен, что вы сможете". В небольшом зале собралось больше 120 человек, и
тишину нарушали звуки капель крови, падающих на плавленую поверхность
пола. "Хотя вы знаете тысячу способов это сделать". Ударь я на несколько
сантиметров выше и под несколько другим углом, и он был бы уже мертв. Но
Кинок не ошибался - у меня действительно не было этого инстинкта.
теперь только умножились.
запереть его в пустую комнату и забыть. И я прекрасно понимал, что суд над
Граубардом не улучшит моих отношений с солдатами.
пальцы у меня на раненой ладони.
Это группе.
на виске.
вместо того, чтобы заклеить ее. Казалось, что вместо кисти у меня кусок
льда.
только ее мнения.
"коробке"?
на кого-то собственную грязную работу.
об этом всем. Потом пускай тянут жребий. Они не дети.
война в Испании, двадцатый век. Вы подчинялись приказу, если видели в нем
смысл. Или не подчинялись. Офицеры и солдаты не отдавали друг другу честь
и не пользовались званиями.
трогай ее полчаса. Подожди, пока начнет болеть.
никакой регенерации.
колеблешься? Нужно было пристрелить подлеца на месте.
Черт, прошу прощения. Но дайте мне самому за себя беспокоиться.
содержимое своего саквояжа. - У меня еще один пациент. Постарайтесь не
волноваться друг за друга.