священник по долгу службы обязан читать проповедь в определенные часы, не
считаясь с обстоятельствами, то он прочтет ее и без участия К., тем более
что присутствие К. ни в чем успеху этой проповеди, разумеется,
способствовать не будет.
скамьи, выбрался в широкий средний проход и пошел по нему без помехи;
только каменные плиты звенели даже от легкой поступи, и под высокими
сводами слабо, но мерно и многократно возникало гулкое эхо шагов. К.
чувствовал себя каким-то потерянным, двигаясь меж пустых скамей, да еще
под взглядом священнослужителя, и ему казалось, что величие собора почти
немыслимо вынести обыкновенному человеку. Подойдя к своему прежнему месту,
он буквально на ходу схватил оставленный там альбом. Он уже почти прошел
скамьи и выбрался было на свободное пространство между ними и выходом, как
вдруг впервые услышал голос священника. Голос был мощный, хорошо
поставленный. И как он прогремел под готовыми его принять сводами собора!
Но не паству звал священник, призыв прозвучал отчетливо, уйти от него было
некуда:
мог идти дальше и выскользнуть через одну из трех темных деревянных дверец
- они были совсем близко. Можно сделать вид, что он ничего не разобрал, а
если и разобрал, то не желает обращать внимания. Но стоило ему обернуться,
и он попался: значит, он отлично понял, что оклик относится к нему, и сам
идет на зов. Если бы священник позвал еще раз, К. непременно ушел бы, но,
сколько он ни ждал, все было тихо, и тут он немного повернул голову: ему
хотелось взглянуть, что делает священник. А тот, как прежде спокойно,
стоял на кафедре, но было видно, что он заметил движение К.
обернулся окончательно, но он обернулся, и священник тотчас поманил его
пальцем к себе. Все пошло в открытую, и К., отчасти из любопытства,
отчасти из желания не затягивать дело, быстрыми, размашистыми шагами
подбежал к кафедре. У первого ряда скамей он остановился, но священнику
это расстояние показалось слишком большим, он протянул руку и резко ткнул
указательным пальцем вниз, прямо перед собой, у подножия кафедры. К.
подошел так близко, что ему пришлось откинуть голову, чтобы видеть
священника.
лежавшей на балюстраде.
свое имя, а вот с некоторого времени оно стало ему в тягость, теперь его
имя уже заранее знали многие люди, с которыми он встречался впервые, а как
приятно было раньше: сначала представиться и только после этого завязать
знакомство.
тюрьмы.
тобой.
одному итальянцу.
руках, молитвенник?
он раскрылся и пролетел по полу с измятыми страницами. - Знаешь ли ты, что
с твоим процессом дело обстоит плохо? - спросил священник.
пока что без всякого успеха. Правда, ходатайство еще не готово.
сам иногда сомневаюсь. Не знаю, чем это кончится. А ты знаешь?
ты виновен. Может быть, твой процесс и не выйдет за пределы низших
судебных инстанций. Во всяком случае, покамест считается, что твоя вина
доказана.
виновным вообще? А мы тут все люди, что я, что другой.
участвует в процессе, все предубеждены. Они влияют и на неучаствующих. Мое
положение все ухудшается.
- Приговор не выносится сразу, но разбирательство постепенно переходит в
приговор.
священник.
посмотреть, как к этому отнесется священник. - Наверно, есть неисчислимые
возможности, которыми я еще не воспользовался.
священник, - особенно у женщин. Неужели ты не замечаешь, что помощь эта не
настоящая?
согласиться, - сказал К., - но далеко не всегда. У женщин огромная власть.
Если бы я мог повлиять на некоторых знакомых мне женщин и они, сообща,
поработали бы в мою пользу, я много бы добился. Особенно в этом суде -
ведь там сплошь одни юбочники. Покажи следователю женщину хоть издали, и
он готов перескочить через стол и через обвиняемого, лишь бы успеть ее
догнать.
свод кафедры стал давить его. И что за скверная погода на улице! Там уже
был не пасмурный день, там наступила глубокая ночь. Витражи огромных окон
ни одним проблеском не освещали темную стену. А тут еще служка стал тушить
свечи на главном алтаре одну за другой.
знаешь, какому правосудию служишь.
другой падает, и нечаянно, против воли, подымает крик, оттого что и сам
испугался.
темноте, сгустившейся внизу, зато К. ясно видел священника при свете
маленькой лампы. Но почему же он не спускается вниз? Проповеди он все
равно не читает, только сообщил К. сведения, которые, если подумать, могут
скорее повредить, чем помочь ему. Правда, К. ничуть не сомневался в добрых
намерениях священника. Вполне возможно, что он сойдет вниз и они обо всем
договорятся; вполне возможно, что священник даст ему решающий и вполне
приемлемый совет, например расскажет ему не о том, как можно повлиять на
процесс, а о том, как из него вырваться, как обойти его, как начать жить
вне процесса. Должна же существовать и такая возможность - в последнее
время К. все чаще и чаще думал о ней. А если священник знает про эту
возможность, то, быть может, если его очень попросить, он откроет ее, хотя
и сам принадлежит к судейскому кругу, накричал же он на К. вопреки своей
кажущейся кротости, когда К. задел правосудие.
читать не придется. Спустись ко мне.
быть, он раскаивался, что накричал. Снимая лампу с крюка, он добавил: -
Сначала я должен был поговорить с тобой отсюда, на расстоянии. А то на
меня очень легко повлиять, и я забываю свои обязанности.
протянул ему руку.
лампу, чтобы он ее нес. И вблизи в нем сохранилась какая-то
торжественность осанки.
вперед по темному приделу. - Из всех судейских ты - исключение. Я доверяю
тебе больше, чем всем, кого знал до сих пор. С тобой я могу говорить
откровенно.
об этом заблуждении во Введении к Закону. У врат Закона стоит привратник.
И приходит к привратнику поселянин и просит пропустить его к Закону. Но
привратник говорит, что в настоящую минуту он пропустить его не может. И
подумал проситель и вновь спрашивает, может ли он войти туда впоследствии?
"Возможно, - отвечает привратник, - но сейчас войти нельзя". Однако врата
Закона, как всегда, открыты, а привратник стоит в стороне, и проситель,
наклонившись, старается заглянуть в недра Закона. Увидев это, привратник
смеется и говорит: "Если тебе так не терпится - попытайся войти, не слушай
моего запрета. Но знай: могущество мое велико. А ведь я только самый
Шломо Вульф
Ильин Андрей
Акунин Борис
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Прозоров Александр