что ей удастся схватить его, привязать к себе и превратить в такое же не
имеющее собственных мыслей, послушное ее воле орудие, каким был каждый
жукер.
желает. Мы много размышляли. Вошли в это. Передали филотическое ядро.
Связанное с ним. Только этого не хватило. Теперь ты. Ты.
говорит обо мне, обо мне, мне... Она попыталась обдумать, что означает
это слово "мне". Я - Валентина. Королева улья имеет в виду Валентину.
более всего. А не ту, другую вещь.
Неужели возможно, будто Эндера спасло лишь жестокое разделение его от
Валентины? Если бы она находилась рядом с Эндером, жукеры смогли бы
воспользоваться ею, чтобы захватить над ним власть?
обречены. Мы уже были мертвы. Он уже не мог принадлежать нам. Но и тебе
тоже нет. Уже нет. Мы не смогли бы над ним господствовать, но смогли бы
сплестись с ним.
объединенных вместе людей, семьи, связанные невидимыми волокнами, детей
с их родителями, родителей - друг с другом и со своими родителями и
близкими. Изменяющаяся сеть линий, связующих людей так, как соединяли их
чувства. Но теперь тот же образ представлял ее саму, связанную с
Эндером. И Эндера, связанного... с королевой улья. И королеву, как она
трясет яйцекладом, как дрожат слизистые нити, и на конце одной из них
болтается и подпрыгивает голова Эндера...
Я не сдержу его. Ты убьешь меня?
вопрос как бы удаляется от нее. И тут же, пока королева улья ожидала
ответа, Валентина восприняла чужую мысль. Эта мысль была так похожа на
ее собственные, что, если бы женщина не была такой настороженной, если
бы не ожидала, что же ответит Эндер, то приняла бы ее за свою
собственную.
убью тебя. Я тебя люблю.
же мысленный образ королевы улья очистился, лишился всяческих оттенков
отвращения. Теперь она казалась величественной, царственной, просто
великолепной. Радужные надкрылья уже ни в коей мере не походили на
маслянистое пятно на воде; отражающийся в глазах свет превратился в
ореол; блестящие нити, свисающие с брюшка стали нитями жизни, словно
молоко из женской груди, смешавшееся со слюной и текущее в сосущий ротик
младенца. До этого мгновения Валентина боролась с отвращением, теперь
же, совершенно неожиданно, чуть ли не боготворила королеву.
улья пришло и понимание. Все время она была права, когда в качестве
Демосфена писала столько лет тому назад. Королева улья и вправду была
раменом: чуждая форма жизни, но ее можно было понять саму, и сама она
тоже была способна понимать.
всхлип. Это Пликт. Все эти проведенные рядом годы Валентина ни разу еще
не видала, чтобы учительница проявила такую слабость.
что контакт между Миро и Эндером должен быть слабым... но почему бы и
нет? Ведь парнишка не знал его столь давно и столь хорошо, как
Валентина, которая провела с братом всю жизнь.
явственней, чем Миро воспринимала мысли Эндера, как можно объяснить тот
факт, что Пликт слыхала еще больше? Возможно ли такое, что за долгие
годы изучения Эндера, когда она обожествляла, но практически не зная
этого человека, Пликт установила с ним еще более тесную связь?
муж и дети. Филотическое соединение с братом должно было ослабеть. В то
же самое время Пликт никогда не была связана с кем-либо иным столь
сильно, чтобы этот другой мог составлять конкуренцию. И потому, когда
королева улья дала возможность филотическим связям передавать мысли,
Пликт великолепно воспринимала Эндера. Ее ничего не распыляло, никакая
из частей ее сознания не была замкнутой.
могла она быть полностью преданной Эндеру? Это невозможно. Даже если бы
Эндер и начал о чем-то догадываться, для него это было бы весьма сложно.
Но, может - одновременно - и притягательно? Валентина хорошо знала
женщин и мужчин; она понимала, что подобного рода восхищение становится
самой обманчивой чертой. Неужто она сама привезла с собой соперницу,
чтобы вызвать неприятности в семейной жизни Эндера?
бы отвечая ей, как бы успокаивая, к ней вернулся голос королевы,
заглушая все мысли, которые, возможно, высылал Эндер:
мы улетим с Лузитании, то сможем убрать из космолета все вирусы
десколады.
Мы не должны умирать, чтобы спасти людей. Не убивай нас не убивай нас...
практически заглушенный мольбами королевы улья. Мы и так не смогли бы
тебя убить, думала Валентина. Это ты сама без малейшего труда можешь
уничтожить нас. Это когда уже построишь корабли. И создашь оружие. Ты
будешь готова к прилету людского флота. На сей раз им будет командовать
не Эндер.
успокоении, покое. Ничего не бойся. И никого из людей.
себя одной, поскольку ты сможешь убрать десколаду, которую носишь в
себе. Но не для них.
суровыми, переполненными обвинением.
обещала вам никогда не убивать. Неужели ты хочешь, чтобы я нарушила свое
обещание?
предлагала королеве такую измену. А может королева это чувствовала? Или
же Эндер? Правильно ли она интерпретировала, какие мысли принадлежат ей
самой, а какие исходят от кого-то другого?
не протянула к нему какой-либо из своих конечностей, поскольку была
занята запихиванием в дыру последней жертвы. Вместо этого она подняла
надкрылье, повернула его и передвинула в сторону Эндера, пока его ладонь
не легла на черной, радужно блестящей поверхности.
желает тебя поработить!
может он желал что-то сказать на то, что спрашивала у него только
королева. Все равно, это не важно. Через мгновение Эндер уже сжимал
палец жукера и вел их в направлении мрачного тоннеля. На сей раз за ним
шла Валентина, потом Миро, а Пликт шла на самом конце. Именно потому-то
Пликт последней глянула на королеву улья; именно Пликт подняла руку в
прощальном жесте.
произошло. Она всегда верила, что если бы люди умели обмениваться
мыслями непосредственно, избегая неоднозначности языка, то понимание
было бы более полным, и ненужные конфликты исчезли бы сами собой. Но она
открыла, что язык не увеличивает различий меж людьми, а, скорее, стирает
их, смазывает. Люди живут друг с другом, хотя на самом деле друг друга
не понимают. Иллюзия понимания позволяет им верить, будто они похожи
гораздо сильнее, чем на самом деле. И не исключено, что язык, все же,
гораздо лучшее средство общения.
облегченно улыбались. Все.
увидать ее немедленно.
новость?
руками.
был когда-то, тело, которым он обладал тогда. Лежа в траве, он не
дергался, молча, ему не приходилось заикаться. Ничего удивительного, что
вторая девушка ксенолог в него влюбилась. Оуанда. Трагедией стало
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шилова Юлия