тросточками в славный теплый летний день.
страдании.
собственной кровати, Джек испытывал такой восторг, что больше не нуждался
ни в каких усилиях, чтобы поддерживать оптимизм. Сидеть в любимом кресле,
есть тогда, когда хочется, а не тогда, когда это предписывает рассчитанная
восстановительная диета. Помогать Хитер с готовкой, читать Тоби на ночь,
смотреть телевизор после десяти вечера, не надевая при этом наушников, -
все это удовлетворяло его гораздо больше, чем любая роскошь и
удовольствия, которые он мог получить, будучи принцем Саудовской Аравии.
обнадеживающим. Ожидал, что сможет вернуться на работу при благоприятных
условиях уже к августу, по крайней мере, отработать плату за лечение.
Прежде чем снова станет патрульным на улице, конечно же, придется пройти
жесткие физические и психические тесты, чтобы определить, не может ли
сказаться его травма на работе, следовательно, еще много недель ему
придется служить за столом.
каждая инициатива правительства казалась направленной на сокращение
рабочих мест, Хитер перестала ждать от широко рассеянных анкет какого-либо
урожая. Пока Джек был в реабилитационном центре, она стала
предпринимательницей:
"Макгарвей Ассошиэйтс". Десять лет работы с программным обеспечением для
IBM принесли ей некоторое доверие в глазах клиентов. К тому времени как
Джек вернулся домой, Хитер подписала контракт на разработку программ
инвентаризации товаров и бухгалтерии для хозяина целой сети из восьми
таверн: одного из нескольких предприятий, процветающего в современной
экономике продажей выпивки в соответствующей для этого атмосфере. Ее
работодатель уже не мог охватить одним взором деятельность всех своих
стремительно размножающихся салунов.
которую она перестала получать в прошлом октябре. Однако Хитер была
уверена, что "доброе словечко" принесет ей больше работы, а для этого, как
ей казалось, сначала нужно обслужить по первому классу хотя бы
трактирщика.
выстроились на двух больших столах в их спальне, где матрацы и пружины
кроватей теперь на день приваливались к стене. Она всегда была счастлива,
делая что-то по своей профессии, а его уважение к ее интеллекту и усердию
было таким, что он не удивился бы, увидев, как скромная домашняя фирма
"Макгарвей Ассошиэйтс" превратилась бы со временем в соперника корпорации
"Майкрософт".
соображения, она откинулась на своем конторском стуле и выпятила грудь,
как будто исполнившись необычайной гордостью:
сказал:
ногами.
его хоть когда-нибудь видел?
теперь есть все, чтобы тебя считали такой же неотесанной, как и Билл
Гейтс.
приобрести деловую популярность настолько быстро, чтобы они успели
оплатить счета и заклады, чересчур об этом не волновался. До двадцать
четвертого июля, когда он отсидел дома уже неделю, его настроение начало
незаметно изменяться. Он пытался подключить свой знаменитый оптимизм, но
тот не то чтобы спотыкался на каждом шагу, а просто ломался от
перенапряжения и мог вообще скоро рассыпаться на мелкие части.
кровавой раз от раза, с каждой ночью. Он постоянно просыпался в холодному
поту от ужаса через какие-нибудь три-четыре часа после того как лег, и не
мог снова погрузиться даже в дрему независимо от того, насколько устал за
день.
часть вкуса. Он торчал в доме потому, что летнее солнце стало
раздражительно ярким, а сухая калифорнийская жара, которую он раньше
находил приятной, теперь его утомляла и злила. Хотя он всегда был
любителем чтения и обладал внушительной библиотекой, теперь не мог найти
ни одного писателя - даже среди старых любимцев, - чья книга его увлекла
бы. Ни один рассказ, не важно, как щедро он был разукрашен похвалами
критики, не захватывал, и ему часто приходилось перечитывать один абзац по
три или даже четыре раза, пока содержание не пробивалось через туман в его
голове.
восьмого, на одиннадцатый день после реабилитации. Он обнаружил, что
размышляет о будущем гораздо больше привычного - и не способен разглядеть
в нем ни одной перспективы, которая полностью его бы устраивала. Когда-то
ловкий и проворный пловец по океану оптимизма, он стал съежившимся и
испуганным существом в омуте отчаяния.
событиях слишком глубоко и затрачивая чересчур много времени на просмотр
теленовостей. Войны, геноцид, бунты, теракты, схватки политиков,
гангстерские сражения, уличные перестрелки, детская преступность,
развлечения убийц, угоны машин, сценарии экологического судного дня.
Молодой продавец продуктового магазина, застреленный ради пятнадцати
долларов и сдачи в его кассе, изнасилование, удушение и смерть от ножа. Он
знал, что современная жизнь проявляется не только в этом. Но масс-медиа
концентрировались на самых мрачных аспектах каждого выпуска, то же делал и
Джек. Хотя он пытался оставлять газеты нераскрытыми и отключать телевизор,
но оказался затянутым в их азартный счет последних трагедий и насилий, как
алкоголик привязан к бутылке или заядлый игрок к волнениям скачек.
которого, как ему представлялось, нельзя сойти. И он набирал скорость.
третий класс, Джек начал волноваться из-за наркомании и насилия, которым
охвачено так много лос-анджелесских школ. Появилась ужасающая уверенность,
что Тоби убьют прежде, чем они найдут возможность, невзирая на финансовые
проблемы, заплатить за образование в частном лицее. Убежденность в том,
что когда-то такое безопасное место, как классная комната, теперь стало не
более надежным, чем поле битвы, быстро и неизбежно привела его к
заключению, что для его сына нигде не будет безопасно. Если Тоби могут
убить в школе, то почему не на его собственной улице, когда он будет
играть в своем дворе? Джек стал родителем, помешанном на опеке, каким
никогда не был, с неохотой отпуская мальчика куда-то вне зоны своей
видимости.
работе и возвращение к более нормальной, старой жизни было так близко, под
рукой, время от времени его настроение улучшалось, в основном ему было
тоскливо мрачно. При мысли о рапорте в отделение с просьбой вернуть его на
уличные дежурства, у него потели ладони, хотя по крайней мере еще месяц
его бы не отпустили с конторской работы в патруль.
подавленность. В ту ночь он узнал совсем обратное.
произнести в темноте то, что он не мог сказать на свету:
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Белов Вольф
Журавлев Владимир