и надежда.
смех поднимался из моей груди. Я смотрела на свои грязные руки и
обломанные ногти, на свою измятую, оборванную юбку, мокрые башмаки.
Беззвучный смех сотрясал меня. Леди Жанна, Ларга из Дома Халарека. Лорд
Карн, Лхарр из Дома Халарека. Как смешно было произносить эти титулы в
этой пустоте и безнадежности.
последнего покрова формальности, который защищал меня от чувств, которых я
хотела и не хотела. Неразделенная любовь была способна толкнуть меня на
предательство, куда более тяжкое, и ввергнуть в пучину страдания, куда
более мучительного, чем я могла ожидать. Этого человека я могла бы
полюбить каждой клеточкой своего тела, а тогда, если бы Ричарду удалось
его убить, а я чувствовала почти фатальную неотвратимость этого,
независимо от чьих-либо расчетов, независимо от того, что думал он сам, -
тогда мне пришлось бы изведать такое, перед чем бледнеют мои самые ужасные
ночные кошмары. И если бы Карн позволил себе любить меня, то сбылись бы и
его самые жуткие предчувствия.
этого еще более страшный, крик вернул меня к действительности. Тощие
черные тени - стервятники пустыни Цинн - падали с неба. Где-то там, куда
не достигал мой взгляд, кого-то нашла смерть.
об ужасных животных и дикарях - обитателях пустыни - всплыли в моей
памяти. Кажется, Карн рассказывал, что в горы отправляли осужденных.
ее духом. Тут раздался хруст щебня под чьими-то шагами, и я на всякий
случай затаилась.
облегчением, хотя и понимала всю нелепость своих страхов.
протестовала. - На одних конфетках ты далеко не уйдешь.
глотками чуть теплой воды. Он поболтал флягой.
завтрашнего дня, а другие источники здесь небезопасны.
скрывали солнце, удары грома отдавались в ущельях. К вечеру, хотя я изо
всех сил старалась не показать этого, каждый шаг сделался невыносимой
мукой. Я уже начала привыкать к ощущению голода, если только вообще к
этому можно привыкнуть.
помешала нам двигаться дальше. Мы достигли пустыни.
столкнуться ни с человеком, ни с животным. - Он уселся рядом со своей
котомкой.
не разводили огня. Лхарр сидел, задумчиво глядя в темноту. Незаметно я
заснула.
площадку, на которой мы остановились. Пытаясь отогреть замерзшие руки, он
бил себя по плечам, стараясь делать это без шума. Еще не успев как следует
проснуться и увидеть иней, покрывший все вокруг, я почувствовала на своем
лице морозное дыхание. Облака, еще гуще, чем вчера, закрывали небо.
Солнце, вероятно, уже взошло, хотя было еще очень рано. Однако я не
замерзла, но причину этого поняла только поднявшись - два плаща сползли с
моих плеч.
необходим отдых.
посмотрел вдаль, в пустыню. - Кроме того, ходьба согревает.
его гордость. Я подошла к нему и накинула плащ на его плечи.
Долю секунды его руки задержались на моих плечах. Он погладил рукой мою
щеку, потом, закусив губу, отвернулся.
этого утра. Я порылась в вещевом мешке и нашла один кусочек. Без слов
протянула ему половинку. Засунув ее в рот, он долго смотрел на дорогу,
оставленную позади.
Харлан. Наблюдатели были бы осторожнее. - Он сложил ладони ковшиком и
подул на суставы, чтобы согреть их. - Люди Харлана не пойдут за нами в
пустыню. Ричард просто хочет удостовериться, что мы оттуда не выйдем.
достаточно людей, чтобы окружить всю пустыню.
Совета.
гору позади нас, затем, повернувшись, стал вглядываться в тронутую инеем
серо-коричневую даль пустыни. Извлек из мешка заряд и вставил его в
станнер. Поднял мою котомку и помог надеть ее. Она теперь оказалась легкой
- только несколько пар носков, перчатки, нож, спички - то, что могло бы
уместиться в карманах, если бы они у меня были. И все же, хотя груз был
невелик, каждый мускул онемевшей спины, плеч, ног стонал при малейшем
движении. Неожиданно для себя я пошатнулась. Хотя я сразу же выпрямилась,
у меня не было уверенности, что ноги выдержат нагрузку. Они распухли, и
острая пульсирующая боль пронизывала их. Но я молчала - у Карна и так было
слишком много забот.
как ему тяжело. Я подумала, сколько же ему удалось поспать.
приспособил под капюшон, который бережно водрузил мне на голову и подвязал
бечевкой, лежавшей у него в кармане. Прогремел гром. Карн еще раз осмотрел
свой груз и снова двинулся к реке, едва заметной зеленоватой линией
видневшейся вдали.
высохшей травы. Плоская бесформенная пустыня протянулась во все стороны от
нас. Черная туча, нависшая над нами, разразилась молнией, и полил дождь.
Он обрушился на иссушенную почву, на островки льда, прибивая к земле серый
кустарник и хрупкую траву. Мы продолжали идти. Не оставалось ничего
другого, некуда было прятаться, нечем защититься. Только когда
исхлестанная дождем темнота поглотила наш ориентир, Карн остановился.
Пытаясь защититься от немилосердного напора дождя, я приблизилась к Карну.
Он обхватил меня рукой, прижал к себе.
реже, бледное светлое пятно появилось в той стороне, где должно было быть
солнце. Справа от нас на сером фоне отчетливо выделялись крошечные
деревца, росшие по берегу реки.
последовал легкий поцелуй.
деревьев, и без помощи Карна у меня не хватило бы сил. Говоря по правде,
последний километр или около того он буквально тащил меня на себе.
прекратился совсем. Карн усадил меня на большой плоский камень и без
лишних слов стащил с меня башмаки. У него перехватило дух от того, что он
увидел.
чулки. - Ты давно так идешь?
ноги обжигающе холодной речной водой и укутал их в пару сухих носков. Хуже
ледяной воды оказался невыносимо жгучий антисептик, который Карн извлек из
кармана. Я закусила губу, чтобы не закричать, но не смогла удержать слез.
Раны он перевязал лоскутами от моей нижней юбки, оторванными от ее верхней
части, не запачканной землей. Покончив с перевязкой, он натянул сверху
пару собственных носков и устремил на меня долгий внимательный взгляд.
я мог предположить. Я не уверен, что смог бы проделать такой путь в таком
состоянии.
довольно много времени, прежде чем он появился вновь с вязанкой мокрого
хвороста, на которой лежали тушки двух зверьков с короткой серой шерстью и
хоппер. Он развел огонь и тотчас принялся за разделку добычи, стараясь не
повредить шкурки. Потом он насадил хоппера на вертел и, пока он жарился,
отскоблил его шкуру и растянул ее на распорках. Казалось, что его совсем