мужчина, когда мы поравнялись с остальными всадниками и стадом. Он странно
коверкал слова, словно у него был полный рот каши. Но его местный диалект
я поняла хорошо: он желал, чтобы я сделала то, чего мне совсем не хотелось
делать.
наблюдали.
даже сомневаюсь, что лосель его вообще заметит. Давай оставим его тут.
перспективой (я была испугана, но не собиралась им это показывать), он
пожал плечами, а еще один рассмеялся. Твердолицый заявил остальным:
улыбнулся, и впечатление, которое у меня сложилось о нем, усилилось. Он
был кошкой, хитрой, хищной кошкой. Я посмотрела на несчастных тварей,
которых они гнали, и одно из созданий глянуло на меня в ответ
тускло-золотистыми, абсолютно пустыми глазками. Почему-то я почувствовала
себя неуютно под этим взглядом.
не успев даже наполовину вытащить из чехла винтовку. Пистолет - весьма
внушительный аргумент, и у него не было никакого желания испытывать на
себе его действие.
всем остальным.
оказались в пыли.
винтовки. Я это видела. Хорст молча следил за мной, и я подумывала уже,
что лучше бы мне побыстрее со всем этим покончить и смыться.
Это меня удивило. Вряд ли я казалась им такой уж страшной, но, может быть,
они решили, что этот псих-мальчишка в самом деле начнет стрелять, если они
будут слишком упорствовать, с него станется...
зеленых тварей я сказала им, всем пятерым:
убеждаю, что я - Настоящая Фурия.
разукрашенную деревянную куклу, взятую с Земли еще моей прабабушкой, ту
самую, с одиннадцатью маленькими куклами внутри. Открыв ее в первый раз, я
была просто потрясена. С тех пор, подсовывая эту куклу другим людям, я
любила наблюдать за их лицами. Очень занятно! Мое лицо, наверное, было
примерно таким же, когда я скакала по дороге, все дальше оставляя позади
место своей высадки.
долину, деревья уступили место полям, на которых под охраной и наблюдением
работали зеленые волосатые твари. Это меня немного удивило: те зеленые,
которых я видела раньше на дороге, вряд ли были способны досчитать хотя бы
до одного, не говоря уже о работе, хотя бы и под руководством. Однако
камень с души у меня спал - для мясного скота они были чересчур похожи на
людей.
обогнала еще нескольких путешественников, а один раз мне навстречу
проехала телега, запряженная парой быстроногих лошадей. И все чаще мне
попадались встречные повозки, всадники и просто идущие по обочинам люди. Я
проехала и мимо какого-то придорожного табора: между краем дороги и полем
стоял фургон, рядом - палатка, и женщина развешивала между ними белье.
груженный фургон, которым управлял самый старый человек из всех, кого я
когда-либо видела, я заметила, как он, посмотрев на меня, помахал мне
рукой. Рука была грубой и морщинистой, ладонь в мозолях.
пятном на горизонте, но в конце концов я до него добралась. Как до
последней куклы. И когда я выехала с другой стороны, я была совершенно
потрясена. Ладони у меня взмокли, голова кружилась - и вовсе не от счастья
от увиденного.
щит. Он выглядел так, словно его целиком сделали вручную, грубо вылепив из
глины. Он словно бы существовал вне времени, и никто здесь как будто не
слыхал ни о чем, кроме самых простейших приспособлений.
зданий служило газетой - в широком окне висел огромный лист бумаги, на
котором огромными же буквами было напечатано (или написано) слово:
ВТОРЖЕНИЕ! Перед витриной стояли мужчины в грубой одежде, соображая,
наверное, что это слово означает.
людей. Девочки (я видела двух), не в пример мальчишкам, чинно гуляли со
своими родителями. Как вы знаете, я уже не раз говорила, мне многое не
нравится. Например, носить штаны. Сейчас я, правда, была рада, что они на
мне надеты, в них было тепло и уютно ногам, но я никогда не надела бы их,
если бы не необходимость. В городе все мужчины и мальчики носили штаны,
все до одного. Женщины и девочки - нет. Одежда у них была странная, в
чем-то даже женственная, но они ковыляли в ней так, словно у них были
связаны ноги, и я бы не взялась пройти в их одеждах и ста ярдов. О езде
верхом нечего было и думать. И я решила, что в данном случае штаны -
наилучшая из альтернатив.
повсюду целыми толпами и стаями. И только - мальчики.
семенили под бдительным оком нескольких попечительниц. Школьницы,
догадалась я.
Почему? - недоумевала я, пока не увидела всю семью в сборе. Тут-то меня и
осенило. Отец, мать и целая бригада детей - восемь голов, одна другой
меньше... Семейное сходство было несомненным.
детстве, это то, чем кончается политика Бесконтрольной Рождаемости. Мы не
протянули бы и одного поколения, если бы размножались, словно кролики.
Планета - всего лишь увеличенный до гигантских размеров Корабль, а эти
люди, так же, как и мы, наследники цивилизации, уничтоженной не так уж и
давно именно Бесконтрольной Рождаемостью. Им следовало бы избрать лучший
путь.
планете нет нужды ограничивать столь же жестко, как у нас. Но элементарное
планирование - необходимо! Не может быть оправдания восьми детям в одной
семье! И это - считая только тех, которых я видела. Кто знает, сколько их
еще, помладше да постарше? Это просто безнравственно. До тошноты. И
вообще, все увиденное в городе преисполнило меня отвращением. Я была
просто в бешенстве. Жизнь, которая царила вокруг, я не могла ни одобрить,
ни понять. Шагом добравшись на Филе до противоположной окраины городка, я
хлестнула его в сердцах и отпустила поводья.
Невольно мне захотелось поговорить с Джимми... Как же мне выяснить, что
происходит в этой чужой до отвращения стране? Подслушивать? Это паршивый
метод. Во-первых, разве люди говорят лишь о том, что ты хочешь услышать?
нельзя ошибиться. Сделаешь ошибку, свяжешься с каким-нибудь Хорстом и в
лучшем случае отделаешься больной головой и пустыми карманами. Самое
лучшее, что я смогла придумать, - это воспользоваться библиотекой. Но вряд
ли у них тут есть столь культурное заведение. В Мидлэнде я не видела
ничего похожего, разве что каменное здание с выбитым над входом девизом:
"Истина - наш щит. Правосудие - наш меч". Еще там было написано: "Здесь
судят по Закону", а может, и еще что-то, столь же скучное. Вряд ли мне
могли там помочь.
городов. Самыми большими буквами было написано название: ФОРТОН. Довольно
долго я колебалась, никак не решаясь выбрать между старым желанием - быть
тигром - и возникшим вдруг новым - превратиться в черепаху, причем как
можно скорее. На старушке Земле черепахи иногда жили по сто лет и даже
больше, тиграм и не снилось такое долголетие. Наконец я решилась: стукнула
Круз Андрей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Смоленский Вадим
Посняков Андрей