его? Ведь если бы оно чувствовало, разве пришло бы ему в голову украсть
Талисман?
несколько миллиардов, кто способен... как бы это вернее сказать? -
настроить Талисман, привести его в действие. На меня или на тебя он просто
не отреагирует. Но стоит этому одному существу прикоснуться к Талисману,
как он тут же оживает. Нужна особая восприимчивость, которая связывает
машину с резервуарами вселенской энергии духовности. Дело не в самой
машине - она лишь помогает избранному существу дать нам возможность
ощутить энергию духовности.
гаечному ключу, но как же далеки они друг от друга! Как человеческий мозг
от первой аминокислоты, зародившейся на Земле, когда эта планета еще была
молода. Можно даже сказать, что это предел эволюции инструмента, последняя
вершина, выше которой уже не подняться. Впрочем, это неверное заключение -
скорее всего, развитию нет предела, а значит, последней вершины тоже нет;
едва ли наступит время, когда какое-то существо или группа существ
остановится в своем развитии у определенной точки и скажет: "Все. Дальше
мы не пойдем. В этом нет смысла". Ведь каждый шаг вперед открывает в свою
очередь множество новых возможностей, множество новых путей, и следующий
шаг по одному из них снова открывает новые дороги. И нет им конца...
спереди послышались быстрые шаги - кто-то бежал им навстречу.
света, падающего от Талисмана.
надеюсь, мне удалось их задержать. В том месте, где начинается грунтовая
дорога к твоему дому, я высыпал в колеи фунта два кровельных гвоздей, и на
какое-то время они там застрянут.
гвозди...
сумки Талисман.
опять исчезла. Там все вроде бы уже поутихло, но Хэнк их снова накрутил. Я
послушал-послушал и двинулся в скобяную лавку. Прихватил гвоздей и успел
сюда раньше них.
Уинслоу, захлебываясь от желания поскорее рассказать все, что ему
известно. - У него там грузовик.
должен был его ждать.
не все понимаю, но догадываюсь, что назревает некий кризис.
это за штука у Люси в руках? И кто это стоит рядом с тобой?
объяснений - надо спешить.
важное дело.
четверо бегом поднялись по склону. Впереди, на фоне ночного неба, темнело
угловатое здание станции.
видел, как там мелькнул свет фар.
бросились к дому. В отсветах Талисмана уже можно было разглядеть массивный
кузов грузовика. От темного силуэта машины отделилась фигура человека и
заторопилась им навстречу.
потребовалось отлучиться.
пройдет.
обязанность...
неуместно благодарить Улисса за то, что он снял с него тяжкую
необходимость приносить покаяние перед умершим.
дороге какой-то шум.
неторопливых, уверенных, точно поступь чудовища, которому незачем спешить
- жертва все равно никуда не денется. Инек стал лицом к воротам и вскинул
винтовку.
свете нашего возвращенного Талисмана...
Люси глухонемая. Надо ей показать.
вдруг ослепительным сиянием. Со сдавленным возгласом удивления Инек
повернулся к своим товарищам и увидел, что сумка, где хранился Талисман,
лежит у ног Люси, а сама она гордо держит над головой маленькое солнце,
заливающее светом и двор, и древний дом, и даже край поля.
ожидая страшного грохота, который вот-вот должен прокатиться по земле, но
его все не было и не было.
заполнившее каждую клеточку каждого живого существа вокруг. Не просто мир,
который объявили и которому пока позволяют остаться, нет, - настоящий,
прочный мир, покой в мыслях, какой приходит вместе с закатной прохладой
после долгого жаркого дня или с теплым призрачным сиянием весенней зари.
Мир в душе и вокруг, достигающий самых дальних пределов бесконечности;
устойчивый, надежный мир, который сохранится до последнего дыхания
вечности...
освещенного участка серые силуэты людей, сбившихся в кучу, словно стая
присмиревших волков в слабых отблесках костра. Пока он смотрел, люди по
одному таяли в темноте и исчезали в том же направлении, откуда пришли.
Вскоре скрылись все, кроме одного, который вдруг сорвался с места и
бросился вниз по склону холма к лесу, подвывая от ужаса как испуганная
собака.
не должен этого бояться.
страхом в душе.
долго жил со страхом и больше всего на свете боялся самого себя.
шелестел в ветвях залитого лунным светом яблоневого сада, а где-то вдалеке
у реки переговаривались в серебряной ночи птицы козодои.
но лунного света не хватало. Впрочем, он и так помнил ее наизусть:
умерев, он вернулся в большую Вселенную."
Веги-21 всего днем раньше. Инек тогда ничего ему не ответил, но сиятель
был не прав, потому что суждение это не только веганское, но и вполне
земное.
Инек допустил две или три ошибки. Но камень был гораздо мягче мрамора или
гранита, которые обычно используют в таких целях, и неумело сделанную
надпись вряд ли ждала долгая жизнь. Через несколько десятков лет солнце,
дожди и морозы раскрошат выбитые на плите символы, а спустя еще такой же
срок они исчезнут вовсе, и там, где были слова, останутся лишь шероховатые