ОСТОРОЖЕН В ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШИХ НЕСКОЛЬКИХ ЧАСОВ" - это могло означать, что
его связь с Мизраитом делала его каким-то образом уязвимым в роковой
схватке с Маркмором за Марипа. Однако он должен был возвращаться в
поместье: чтобы очистить от костей кормушки собак и вновь стать Ластелом
для полуденной встречи.
вульгарной улыбкой, а затем, узнав, опять завалилась спать. Он прошел
через бархатные занавески туда, где сидел, прислонившись к стене, евнух с
палашом на коленях.
массивный болт на двери, ведущей в тоннель. - Все, что я знаю, борьба все
еще продолжается. Если бы Мизраит потерпел поражение, я бы уже знал об
этом.
для нее.
собой дверь.
здесь было не так. Слишком много света. Он прикручивал фитиль лампы по
мере продвижения вниз; воздух слегка светился. В конце ступенек он
поставил на пол лампу, вынул из ножен меч и подождал.
умереть. Чары, охраняющие тебя, я передал Стефабу, и они все еще в силе.
Плати ему, как ты платил мне... - он колыхнулся, исчез, затем появился
вновь. - Твой кррф здесь, в тоннеле. Он стоил настолько дорого, что ты
даже не сможешь представить себе.
ступенек до света наверху), прежде чем опять зажечь лампу. Блок кррф лежал
у его ног. Он спрятал его под мышкой и продолжил свой путь вдоль тоннеля,
держа меч в правой руке. Не то чтобы сталь могла помочь против колдуна,
если уж ему пришел конец. Но оставаться с голыми руками было еще хуже.
того, при этом ограничивая линию обзора на поворотах. Культяпка миновал
три из них, и на четвертом ему показалось, что он увидел свет. Он
остановился, притушил лампу и прислушался. Никаких шагов. Он положил на
землю кррф и лампу, взял в левую руку кинжал и бросился к свету. Он не
должен быть магического происхождения: раза три он заставал в тоннеле
лазутчиков. Требуха, оставшаяся от них, была разбросана там и сям,
добавляя зловоние плесени.
самого себя, с мечом на изготовку.
нас покинет этот тоннель.
умрешь навсегда. Если я убью тебя, будет то же самое. Это западня колдуна.
Инстинкт заставил его выйти вперед, принять стойку; кинжал в левой руке,
готовый парировать удар сбоку или блокировать его сверху, такой же твердый
благодаря кррф, как и его собственный. Кррф пропел приговор и поднял его
боевой дух.
зеркале. Каждая атака влекла за собой немедленную защиту, ремиз, защита,
ремиз, защита, вновь ремиз, круговая защита. В течение нескольких минут
они вихрем кружились в осторожном танце, два огромных, жеманничающих
близнеца; звон мечей эхом разносился по тоннелю.
непредсказуемое; он сделал выпад с переносом оружия, усиливая натиск
справа.
он сделал выпад с двойным переводом в темп, усилив натиск справа.
парчового платья на спине у Ластела; он пытался закричать и харкнул кровью
на плечо своего убийцы. Меч Ластела прошел сквозь его грудную клетку,
сердце и легкое.
кровь из спины другого, и слышал, как капала его собственная кровь по мере
того, как нарастала боль. Кинжал все еще оставался в его левом руке, он
продолжал наносить им удары, но тщетно. Боль усиливалась. Второй мужчина
делал то же самое. После третьего удара он увидел, как клинок поднялся и
медленно упал, плавно выскользнув из его тела. С каждой секундой боль,
казалось, усиливалась вдвое; с каждой секундой течение времени замедляло
свой темп вдвое. Даже течение крови замедлилось, словно тягучее масло,
которое медленно течет в грязной воде, когда ее выльют. А теперь кровь
совсем остановилась, толстый алый рубец засох между его кинжалом и спиной
Ластела - его собственной спиной - и, поскольку боль распространилась по
всему телу и усилилась, сжигая его до мозга костей, он понял, что будет
смотреть на это вечно. На мгновение перед ним промелькнули образы двух
колдунов, они ухмылялись.
удовлетворить всех мужчин в этом доме, если бы у меня появилось подобное
намерение, или если бы хоть один из них обладал и половиной того
великолепия, которое есть в Литанде."
перила балкона ее личного будуара, давала оценку деятельности своего
заведения, расположенного этажом ниже.
недавно прибывший со своими родителями из Имперской столицы. Он осторожно
отодвинулся от нее как можно дальше, когда она с улыбкой повернулась к
нему.
Для многих из старожилов Санктуария Миртис была неофициальной городской
королевой. На Улице Красных Фонарей она правила безгранично.
какой-нибудь конкретной леди, или предпочли бы продолжить знакомство с
моим заведением?
На ней было свободное, темное домашнее платье с высоким воротником,
которое только намекало на легендарную фигуру под ним. Хозяйка "Дома
Сладострастия" была красивой, красивее любой из девушек, работающих на
нее; отцы говорили об этом своим сыновьям, которые, в свою очередь,
передавали эту неоспоримую истину своим сыновьям. Однако восхитительная
красота, сохранившаяся неизменной в течение трех поколений, вызывала
скорее благоговение, нежели желание. Миртис не соперничала с девушками,
которые на нее работали.
визит в публичный дом. Он потеребил пальцами кисточки на валике огромного,
бархатного, цвета красного вина, дивана, предназначенного для любовных
утех, прежде чем заговорил.
одна из них почти оторвалась, а лицо его стало густо-малиновым.
на которой она молча сидела в ожидании подобной команды. Юноша повернулся,
чтобы следовать за ней.
вам больше всего подойдет имя Терапис, - улыбнулась Миртис, обнажив свои
ровные белые зубы.
Сладострастия", полез за кошельком, в котором обнаружилась
одна-единственная золотая монета. Он стоял в надменной, явно хорошо
отрепетированной позе, пока Миртис отсчитывала ему сдачу. Молодая девушка
взяла его за руку и повела к Силене на два часа немыслимого блаженства.
будуаре.
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир
Чернецов Андрей