Чтение 39–й страницы книги ~Нарцисс в цепях~

- Да.

- Я буду делать все, что захочу...

- А я попытаюсь тебе помешать, - договорила я.

- Как в старые добрые времена, - сказал голос у меня в голове.

Это действительно звучало похоже на то, что у нас когда-то было при ее жизни. Она хотела поцеловать Грегори, я не стала мешать. Поцелуй был открытым ртом, но нежный, ничего, что меня слишком бы напугало. Райна по-своему тоже обучалась работать со мной.

Никогда раньше я не целовала Грегори, и никогда не хотелось. Сейчас тоже не хотелось. В некоторых отношениях поцелуй интимнее совокупления, более... личный, что ли. Я отодвинулась от его губ, но Райна вполне удовольствовалась шеей. Кожа у него была теплой и пахла мылом. Я зарылась лицом в его волосы, и они были еще влажные, пахли шампунем.

Я попыталась вызвать из Райны исцеляющие способности, но она воспротивилась.

- Нет! Сначала моя награда.

Я успела отстраниться от Грегори, произнеся, наверное, это вслух, потому что Стивен спросил:

- Какая награда?

Я тряхнула головой:

- Райна его не будет лечить, пока не... насытится.

Это действительно было что-то вроде кормления. Райна по-своему была похожа на ardeur, только ее надо было кормить, лишь когда я ее вызывала. Голод принадлежал ей, а не мне.

- Чего ты хочешь? - спросила я вслух, потому что до сих пор не привыкла к безмолвным разговорам в голове.

Она мне показала картинку - поцелуи вниз по его груди, заставить его опрокинуться на спину, а дальше я помню только, как целую Грегори ниже пупка. Он лежал на спине, глядя на меня мутными глазами. Я лежала поперек его тела, прижимая ему ноги и грудью прижимаясь к паху. Как я так легла - не помню. Черт.

Я скатилась в сторону, и Райна полыхнула как жар, притянула мой рот к его бедру, пролизывая складку, где нога присоединяется к животу. Грегори изогнулся от прикосновения, и, как я ни сопротивлялась, наш с Райной взгляд метнулся к его паху.

Он стоял, готовый, но от его вида я смогла оттолкнуть Райну - не потому, что я смутилась, а потому, что никогда до сих пор не видала эрекцию у Грегори. Он был красив на взгляд, но странной формы, почти загнутый на конце. Я не знала, что мужчины бывают так устроены, и это меня остудило.

Райна завопила, заревела наплывом памяти тела. Воспоминание было такое: я стою на четвереньках, а мужчина налезает на меня сзади, то есть на Райну. Я не вижу, кто это, я только чувствую. Он нашел ту самую точку в женском теле, и вот-вот должен был грянуть оргазм. Райна - я вместе с ней - закинула голову назад, наше лицо оказалось в россыпи рыжеватых волос, и я увидела в зеркале отражение Грегори.

Райна шепнула у меня в голове:

- Так всегда, когда он сзади - из-за формы.

Я вырвалась из воспоминания и обнаружила, что стою на четвереньках рядом с Грегори, держа на нем руку. Я оторвалась от него - потому что общие воспоминания требуют телесного контакта.

Я отвернулась, чтобы не видеть его голым и готовым, потому что ощущала память о нем у себя в теле - в теле Райны. Моего голого плеча коснулась рука, и на этот раз наплыв воспоминаний был непобедим. Меня унесло.

Он заполнил мне рот, горло, струёй жидкого жара обжег изнутри, и тело его затрепетало, задергалось, зубы вонзились в тугую и нежную плоть, мы жрали его. Кровь хлынула потоком, Райна купалась в ней.

Я вырвалась из воспоминаний с воплем, и кто-то еще вопил - это был Грегори. На одну страшную секунду я открыла глаза, ибо так сильно было воспоминание, что я не могла отличить его от реальности. Но когда ко мне вернулось зрение, он был цел, он отползал от меня, от общего воспоминания. Это был один из талантов Райны - делиться своим ужасом.

Я все еще чувствовала тугое мясо во рту, вкус крови и каких-то сгустков. Я подползла к перилам, подтянулась и отдала все, что в этот день съела.

Кто-то подошел сзади, и я выставила руку назад, не убирая голову из-за перил.

- Не трогай меня!

- Анита, это я, Мерль. Натэниел сказал, что никто тебя не должен трогать из тех, кто когда-нибудь... делил экстаз с прежней лупой. Я ее не знал. Через меня она не сможет тебе повредить.

Я охватила голову руками - она была готова лопнуть.

- Он прав.

Мерль взял меня за плечи - так же нерешительно, как говорил. Я оттолкнулась от перил - и мир закружился. Мерль подхватил меня, прижал к груди.

- Все в порядке.

- У меня все еще во рту вкус мяса, крови и... Боже мой! Боже мой! - выкрикнула я, но это не помогло. Мерль держал меня крепко, прижимая руки к бокам, будто я пыталась нанести себе рану. Вряд ли я действительно пыталась, но точно сказать не могу. Столько месяцев тренировок, а Райна по-прежнему может такое со мной сделать.

Я орала без слов, снова и снова, будто могла криком выбросить воспоминание. Каждый раз, когда я останавливалась для вдоха, слышался шепот Мерля:

- Все хорошо, Анита, все хорошо.

Но хорошо не было. После того, что Райна мне показала, уже никогда не будет. Мерль отнес меня в ванную, и я не протестовала. Калеб приложил мне ко лбу мокрое полотенце, не сказав ни слова подковырки. Тоже чудо, конечно, но не то, которое нам нужно.

Глава 31

Райна исчезла, довольно хохоча. Боже, как я ненавижу эту бабу! Я ее уже убила, вряд ли я могла бы что-нибудь еще с ней сделать, но мне хотелось. Хотелось, чтобы она мучилась, как мучились жертвы у нее в руках, но, пожалуй, уже поздно.

Доктор Лилиан посветила мне в глаза лампочкой, попросила последить за ее пальцами. Очевидно, я плохо справилась, поскольку она осталась недовольна.

- Ты в состоянии шока, Анита, и Грегори тоже. У него был небольшой шок до того, как ты начала, но черт с ним.

Я заморгала, попыталась навести глаза на фокус. Взгляд ни на чем не мог остановиться, будто весь мир дрожал, но так не могло быть. Может быть, только я дрожала? Не знаю. Я цеплялась за одеяло, в которое меня завернули, свернулась на белой кровати с многоцветными подушками и не могла согреться.

- Что ты говоришь, док?

- Говорю, что сейчас шансов у Грегори меньше, чем пятьдесят на пятьдесят.

Я заморгала, заставляя себя глядеть на нее, глядеть в глаза, думать.

- И какие же?

- Тридцать на семьдесят скорее всего. Он свернулся на террасе на одеяле, и трясет его еще пуще, чем тебя.

Я покачала головой, и все закачалось и не хотело останавливаться. Закрыв глаза, я стабилизировала мир на миг, на секунду. Потом заговорила, не открывая глаз.

- Я видела... как он вылечился? То есть как он мог выжить... после того, что она с ним сделала?

- У нас отрастают части тела, кроме отрубленной головы, если рану не прижечь огнем. Ожоги не заживают, если не удалить полностью обожженные ткани, фактически нанося новую рану.

Она говорила зло и горько. Такой рассерженной я ее еще не видела.

- Что с тобой? - спросила я.

Лилиан опустила глаза, чтобы не встречаться, со мной взглядом.

- Я дежурила в ту ночь, когда она проделала это с Грегори. Я видела это не в воспоминании, а в натуре.

Я покачала головой - и пришлось уткнуться головой в колени, чтобы прекратить это движение.

- Док, с мунином это не воспоминание, это действительность. Как... как фильм, только ты - на экране.

Я обхватила руками колени и отчаянно попыталась не вспоминать, не переживать заново то, что только что испытала. Наконец-то я набрела на такое, что даже я не могу переносить спокойно. В какой-то степени утешительная мысль - есть черта, которую я не переступила.

- Если я сейчас форсирую у Грегори превращение, он скорее всего погибнет, - сказала доктор Лилиан.

Я ткнулась лицом в колени и сказала, прижимая рот к толстому одеялу:

- Я могу еще раз попробовать.

- Никто не попросит тебя снова вызвать эту гадину.

- Анита!

Это был Натэниел.

Но не его голос заставил меня поднять голову, а сильный и горький запах свежего кофе. Натэниел протягивал мне мою любимую чашку с пингвиненком, и от нее шел пар. Я взялась за нее покрепче и не сразу поняла, что обжигаю себе ладони. Не паникуя, я вернула чашку Натэниелу. Он взял, и я уставилась на свои розовые, красные, обоженные руки. Ожоги первой степени, а я не ощутила жара, пока не было поздно.

- Черт побери, - сказала я тихо.

- Я принесу льда, - сказала Лилиан и вышла. Мы остались вдвоем.

Натэниел присел передо мной, осторожно, чтобы не пролить кофе. Мерль и Черри неслышно вошли в гостиную, пока я разглядывала свои покрасневшие ладони. Черри села на диван рядом со мной. Она оставалась голой, но это было не важно. Все вообще было не важно. Мерль остался стоять, и я даже не потрудилась на него поднять глаза. Мне были видны только носки его ботинок.

- Натэниел сказал, что ты коснулась его зверя, когда искусала ему спину, - сказала Черри.

Я заморгала, посмотрела в ее светлые глаза. И кивнула. Был такой ослепительный момент, на самом деле уже после того, как я его обработала, когда его зверь заворочался под прикосновением моей силы, и я точно знала, что могу его позвать, могу заставить Натэниела перекинуться. Я продолжала кивать, так что пришлось заставить себя остановиться.

- Да, я помню.

Лилиан вернулась и приложила мне к рукам мешочки со льдом.

- Попытайся хоть несколько минут себе ничего не повредить. Я пойду к Грегори.

Она вышла, оставив мне лед и трех леопардов.

- Если ты коснулась зверя Натэниела, то есть шанс, что сможешь вызвать и зверя Грегори.

- Вряд ли, - мотнула я головой.

Черри схватила меня за локоть:

- Анита, не разваливайся! Ты нужна Грегори.

Сквозь мое оцепенение пробилась первая струйка злости.

- Я, блин, уже все, что могла, на фиг сделала!

Она отпустила мою руку, но глаз не отвела.

- Анита, пожалуйста, послушай. Мерль думает, что у тебя хватит силы вызвать зверя Грегори даже до твоего первого полнолуния.

Я прижала к груди мешок со льдом. От резкого холода в голове прояснилось.

- Я думала, это невозможно до первой перемены.

- Я был бы дураком, Анита, - сказал Мерль, - если бы попытался предсказать, что для тебя возможно и что невозможно.

Я опустила лед на одеяло, покрывающее колени, и взглянула на рослого Мерля:

- Чего вдруг такая перемена мнений? Я не смогла помочь Грегори там, на террасе.

- Ты рисковала собой ради своего кота. Это самое лучшее, что есть в Нимир-Ра или Нимир-Радже - готовность рисковать жизнью ради своего народа.

Я нащупала полотенце - край был мокрый, полиэтиленовый пакет плохо закрыт. Я его сдвинула вправо, чтобы из него больше не лилось.

- Чего вы от меня хотите?

Устала я от всего до чертиков.

Мерль присел рядом, и я посмотрела ему в глаза. В этом взгляде было то, что мне сейчас абсолютно не было нужно. Он верил в меня, а я ну никак не чувствовала себя достойной веры. Боялась я, вот что.

- Позови зверя Грегори.

- Я не знаю как. С Натэниелом это было... - Я вздохнула, не найдя слов.

- Сексуально, - нашла слово Черри.

Я кивнула:

- Я не собираюсь еще раз пробовать такое настроение сегодня с Грегори. Ни он, ни я не выдержим, если это снова пойдет не туда.

- Вызов зверя не обязательно связан с сексом, - сказал Мерль.

Я посмотрела в эти полные странной веры глаза. Мое состояние уже и усталостью назвать нельзя было. Во мне просто ничего не осталось, хоть для Грегори, хоть для кого. И я не хотела сегодня его трогать. Частично я боялась, что Райна появится незваной, хотя это почти невозможно. Настолько-то я собой владею. Но...

- Как мне его коснуться теперь и не вспомнить?

- Не знаю я, - сказала Черри. - Только, Анита, пожалуйста, спаси его.

- А как мне вызвать зверя, не приходя в ненужное настроение?

- Надо спросить у кого-нибудь, кто умеет вызывать зверя у своих, - предложил Мерль.

Я посмотрела на него:

- У тебя есть конкретные кандидатуры?

- Мне говорили, что твой Ульфрик умеет вызывать зверя в своих волках.

- И мне говорили, - кивнула я.

- Если бы он вызвал превращение волка у тебя на глазах, ты могла бы понять, как это делается.

- Ты серьезно думаешь, что это поможет? - спросила я.

- Не знаю. Но разве не стоит попробовать?

Я подала ему протекший пакет со льдом:

- Конечно, если Ричард придет. На это ответил Натэниел:

- Ричард винит себя в ранах Грегори. Если мы ему предложим шанс вылечить раны, он придет.

Я уставилась на Натэниела, смотрела, как светится интеллект в этих цветочных глазах. Такой глубокой мысли я никогда от него не слышала. У меня появилась крошечная надежда, что Натэниел может исцелиться - что он уже поправляется. А мне как раз сейчас нужна была хоть какая-то надежда, но все же как-то не по себе было, что Натэниел так хорошо понимает Ричарда, что он так наблюдателен. Значит, я его недооценивала. Для меня подчиненные оставались низшими, а это на самом деле не так. Некоторые сознательно решают оставаться внизу, служить, и это не принижает их - просто делает не такими, как все. Глядя в это лицо, я гадала, что еще я упустила, что он еще мне покажет? Ночь откровений, так почему бы Ричарду не присоединиться к нам? Вряд ли может стать хуже... или может? Нет, спасибо, не надо отвечать.

Глава 32

Почистив зубы, я устроилась за кухонным столом пить кофе, пока мы ждали. Натэниел шлепал босыми ногами по комнате, распущенные волосы качались у голой груди и шортов, которые он надел.

- Как Грегори? - спросила я.

- Доктор Лилиан поставила ему капельницу - снять шок, как она сказала. - Он остановился у стола чуть наискось от меня.

- Капельницу? Ричард здесь будет через час, не позже. Если она поставила капельницу, значит...

- Значит, травма Грегори серьезна, - договорил за меня Натэниел.

Я посмотрела на него. В кухне было темно, горела только маленькая лампочка над раковиной. Все остальное было в густой тени.

- Ты ведь не про ту травму, что он получил от волков?

Он покачал головой, и волосы колыхнулись вдоль всего тела. Длинная тяжелая прядь скользнула по плечу, и он ее отбросил, мотнув головой. Никогда я не видела мужчину с такими длинными волосами, которые не причиняют ему ни малейших неудобств.

- Он все говорит про Райну, - сказал Натэниел, - ругается сквозь зубы.

Он заговорил тише, почти шепотом, и глядел куда-то поверх меня, видя что-то, чего я не видела и, наверное, не хотела бы видеть.

- Что с тобой? - спросила я, трогая его за руку.

Он опустил глаза и улыбнулся, но нерадостно. Потом накрыл мою руку своей и стиснул, будто искал утешения.

- Рассказывай, Натэниел.

- Я тебе давал копии трех моих фильмов. - На этот раз он улыбнулся шире и предупредил мои слова: - Я знаю, что ты их не смотрела. Я, когда их тебе давал, думал, что ты вроде Райны и Габриэля, что будет секс и тебе понравится это жесткое порно. Теперь-то я знаю, что ты о нас заботишься не потому, что желаешь нас или любишь кого-то из нас, а просто - потому что.

Он встал на колени, не выпуская мою руку, прижимая ее двумя руками к своей груди. Голову он положил мне на колени, отвернувшись от меня. Я отвела густые волосы с его лица, чтобы видеть его профиль.

Так мы посидели несколько секунд. Я ждала, чтобы он говорил дальше, он, быть может, ждал моего вопроса, но молчание не было напряженным. Любой из нас мог его заполнить, когда будет готов, и мы оба это знали.

Первым вздохнул Натэниел, не выпуская моей руки, а другой рукой обхватив мою ногу. Тыльной стороной ладони я ощущала его сердцебиение.

- У меня были не только эти три фильма, и почти все - с Райной. Габриэль не отдавал меня ей в рабы или любовники - понимал, что она убьет меня, но в фильме... на съемках все под контролем. - Он теснее прижался ко мне.

- И что случилось? - спросила я.

- Грегори она это сделала сама по себе, просто для собственного... развлечения. Но, когда он выжил, она захотела снять такое в фильме.

Я застыла на миг или два, даже, кажется, перестала дышать. Потом выдохнула - прерывисто.

- Тебя?

Он кивнул, не отрывая щеки от моей ноги.

- Меня.

Я погладила его по волосам, глядя в это юное лицо. Он был на шесть лет меня моложе, а казалось, что на шестьдесят. Такой он был беззащитный - жертва любого хищника.

- Грегори не стал бы это делать второй раз. Он сказал, что убьет себя, и Габриэль ему поверил.

Я гладила его волосы, потому что не знала, что еще можно сделать. Что тут скажешь, когда тебе в ухо шепчут такие ужасы, рассказывают самые интимные, кошмарные секреты? Можно только сидеть и слушать. И дать собеседнику только одно, что в твоей власти, - молчание и внимание, возможность говорить и быть услышанным.

Голос его стал так тих, что мне пришлось наклониться.

- Меня приковали, и я знал сценарий. Я знал, что будет дальше, и завелся. От страха возбуждение стало невыносимым.

Я прижалась к нему щекой, ощущая шевелящиеся губы, и сидела очень, очень тихо. Ничего я не могла сделать - только слушать и быть рядом.

- Я люблю, когда зубами, когда кусают, люблю, когда много ран. Все было чудесно, пока...

Он закрыл глаза, уткнулся лицом мне в штаны, будто не мог дальше смотреть в свои воспоминания. Мне пришлось поднять голову, когда он шевельнулся, но я нежно поцеловала его в затылок.

- Все хорошо, Натэниел, все хорошо.