помнил смерть Рая. В тот миг он особенно ясно понял, что смерть - это
конец всему. Рай лежал с развороченным горлом, захлебываясь в собственной
крови, и Альберт видел, как он медленно перекрестился дрожащей рукой. В
припадке ярости он тут же дал Гезелеру пощечину. Но потом в военной тюрьме
его ненависть к Гезелеру утратила свою остроту, и лишь отсутствие писем от
Неллы не давало ему покоя. Он так и не узнал тогда, благополучно ли она
родила.
где читали и выписывали "Субботний вечер", отмечены были красными
флажками. Флажки так усеяли карту, что на ней почти ничего нельзя было
разобрать: названия городов, рек и горных хребтов были скрыты за сплошной
завесой красных флажков с надписью: "Субботний вечер"...
царившая сегодня в этом большом, всегда столь шумном доме, угнетала
Альберта. Часы в универмаге показывали уже десять минут второго - через
пять минут Мартин вернется из школы.
дамы расклеивали в простенках между витринами рекламные плакаты; белая
надпись на красном фоне возвещала: "Надежно, выгодно!"
беспокоился о Мартине. Парнишка ведь такой рассеянный. Поставит
разогревать обед, а сам уйдет в комнату, раскроет книгу, разомлеет в тепле
и тут же уснет. Тем временем суп на кухне выкипит, картошка превратится в
хлопья сажи, а лапша - в подобие угольного брикета. На столе лежали старые
номера "Субботнего вечера" с рисунками Альберта на четвертой странице
обложки. Альберт открыл дверь в коридор и прислушался - ни звука. Нигде не
хлопали двери, не трезвонили телефоны, нигде не видно было всех этих
журналистов с совсем мальчишескими, очень жизнерадостными и очень
журналистскими физиономиями, всегда напоминавшими героев скверных фильмов,
изъясняющихся языком скверных радиопостановок.
плакат: "Закрыто по случаю загородной экскурсии". Швейцар долго не хотел
впускать Альберта. Издатель "Субботнего вечера" считал, видимо, признаком
особого аристократизма нарочито запущенный вид редакционных помещений.
Убогость обстановки, бросавшаяся в глаза, не соответствовала доходам
издательства. Голые бетонные стены были украшены лишь плакатами, да еще на
одинаковом расстоянии друг от друга висели дощечки, на которых
стилизованным детским почерком, как на рекламах школьных принадлежностей,
было написано: "Если ты наплавал на пол, ты свинья", или "Если ты бросаешь
на пол окурки - ты тоже свинья". Альберт вздрогнул, когда одна из дверей,
выходивших в коридор, внезапно отворилась. Но из дверей вышла
девушка-телефонистка, работавшая на коммутаторе. Подойдя к умывальнику,
она стала мыть вилку и нож. Потом, повернувшись к открытой двери,
произнесла все ту же знакомую фразу:
ванильный соус подгорел.
причитается!
- Для десяти человек, которые сегодня остались, организуют отдельную
экскурсию. Это куда лучше, чем ехать всем скопом.
телефонистки, сидевшей в комнате. Он сразу узнал этот голос: девушка много
раз соединяла его с Брезготом. Иногда он набирал номер редакции лишь для
того, чтобы услышать ее голос. В нем звучала какая-то ласковая ленивая
покорность и вдруг проскальзывали неожиданные своенравные нотки,
напоминавшие голос Лин.
вытащила гребень из волос и, зажав его в зубах, принялась подкручивать
локоны.
своих негустых волос.
она сказала:
только что звонил и сказал, что сейчас будет здесь.
высокую полную девушку с медлительной плавной походкой. Ему захотелось
посмотреть на нее - на девушку с нежным голосом, в котором звучала
ласковая покорность. Лицо у нее должно быть белое, чистое, с большими
задумчивыми глазами.
нос.
комнате.
кофе стал лучше с тех пор, как мы взбунтовались. А вместо пудинга возьми
миндальное пирожное.
телефонистку, сидевшую в комнате. Он даже испугался - девушка оказалась
точь-в-точь такой, какой он ее себе представил. Блондинка с мягкими
чертами лица и большими темными глазами, медлительная и нежная - тихий
омут. Одета она была скромно: из-под расстегнутого халата виднелись
коричневая юбка и зеленый джемпер.
город, на экскурсию... Нет... позвоните, пожалуйста, завтра утром.
продолжают разговаривать о еде. Потом дверь снова отворилась, и белокурая
девушка, держа в руках столовый прибор, прошла в глубь темного коридора.
не была на нее похожа. Лин всегда говорила ему по телефону все то, о чем
стыдилась говорить, когда он бывал с нею. Она припоминала всю
теологическую премудрость и горячо шептала в захватанную трубку
лондонского автомата целые лекции о браке и греховной страсти до брака.
Лин скорей покончила бы жизнь самоубийством, чем согласилась бы стать его
любовницей.
была полна природного изящества. Внезапное желание обожгло Альберта.
Хорошо бы жениться на такой вот русалке, ласковой и ленивой - на девушке с
голосом Лин, но совсем не похожей на нее.
выкрашенную под орех дверь коммутаторной и вздрогнул, когда в коридор
влетел Брезгот.
поговорить с тобой, необходимо!
назад, рванул дверь в коммутатор и крикнул телефонистке:
мальчонкой.
есть?
изнутри вторую дверцу, усадил Брезгота рядом с собой.
поговорим.
Альберт включил мотор.
типографии. Проезжая мимо универмага, Альберт заметил, что простенки между
витринами сплошь покрыты красно-белыми плакатами. На каждом из них лишь
одно слово, а все вместе они возвещали: "К осеннему сезону - надежно,
выгодно!"
женщине, с которой ты живешь.
живу в ее доме, но...
вождения автомобиля он относился с почтением - и заговорил лишь после
того, как они свернули в глухую улицу.
Шилова Юлия
Жюль Верн
Круз Андрей
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Контровский Владимир