подцепили багром, бросили свою. А пока вот так маневрировали, каждый во что
горазд перекрикивался с парохода на пароход: кто про какого-то Женьку
Сидорова, которого что-то давно не встречали на морях, и в "Арктику" он не
заявляется; кто про Верочку, общую знакомую, которой вдруг счастье подвалило
- физика себе оторвала с ледокола "Ленин", скоро свадьба, поди; кто по делу
-помногу ль на сетку берем и не собираемся ли менять промысел...
неделю. И тощенькую пачку писем - еще не расписались там, на берегу.
отражались, как в зеркале. Такой же стоял на крыле кеп - в шапке и
телогрейке, такой же дрифтер горластый, боцман - с бородкой по-северному,
бичи - в зеленом, как лягушки. Такой же я сам там стоял, держался за стойку
кухтыльника, высматривал знакомых. Вот, значит, какие мы со стороны...
мной хотел. А на самом деле - письма мне протягивал.
тут и от нее было, переслали из общаги.
будут любить, Лилички всякие.
какого-то кореша, фамилии я не вспомнил.
Оркнейским островам, ей еще больше суток было ходу. А мы - на поиск.
прочесть, но я его отложил. А распечатал - от матери.
Мы со Светой так тебя ждали, наготовили всего, а ты не приехал. С тех пор
как я министру писала, чтоб тебе на год службу скостили как единственному
кормильцу, вон сколько прошло, а ты все равно на море остался, и к нам
заезжал всего два раза, и то все проездом, проездом. Ну, приезжай хоть в эту
весну да побудь подольше.
каждый день вспоминает, забыл, говорит, нас Сенечка. И пишешь ты нам редко и
все невпопад: сначала я за декабрь от тебя получила, а после уж за ноябрь.
Огорчаешь ты своего очкарика. В рождество я на отцову могилу сходила,
поплакала и стежку протоптала. Пирамидка, что ему от депо поставили, вся
ржой пошла с-под болтов, весной отчищу. Золотой мой, купили еще дров на 20
рублей и, наверно, будут стеллажи под книги, ты ж читать любишь, так напиши,
как их оставить просто тесовые, не морить и не крыть лаком, может, это будет
пообстрактней?*
помнит, приветы передает. И Тамара тебя помнит, хотя она с животом ходит, не
знаю от кого, тоже незамужем. Она напротив нас раньше жила, вы в школу
вместе ходили.
очень красиво все преподнесли, я так восхищалась. Сидела я на 40 ряду, и все
было слышно и видно.
получаешь хорошо. Я как посмотрела на тебя в последний приезд, неужели
больше себе ничего не купил, только костюм и пальто зимнее. Ты бы мне все
присылал, я лишнего на себя не потрачу. Золотой мой, напиши, как живешь, как
нервы и настроение. Очень хочу, чтоб ты был спокоен, не нервничал и был
здоров, только этого хочу.
лето заверну в Орел. И самому не верится, что когда вернемся, совсем другие
будут планы.
дал себе зарок, что больше я в море и пассажиром не выйду. А вышел - через
неделю, на траулере. Надо же было, чтоб я на вокзале объявление прочел -
тюлькиной конторы. Большой набор тогда шел, и деньги предвиделись немалые. А
с чем мне было домой возвращаться - с десяткой в кармане? Вот я и решил одну
экспедицию сплавать. И - не обманулся, пришел с такими деньгами, каких до
этого и в руках не держал. И в поезде, возле Апатитов, чистенько их у меня
увели. Со всеми шмотками, с чемоданом. Хорошие мне соседи попались в
вагоне-ресторане, и имел я дурость их в свое купе пригласить: зачем же им на
жесткой плацкарте валяться, когда у меня свободно? Один, помню, пел неплохо,
другой - на гитаре; в общем, дай Бог попутчики... Хорошо - в том же вагоне
свои ехали, скинулись мне на обратный путь. Ну, и "деда" я уже встретил,
он-то меня и выручил, я хоть в Ялту на три недели смотался, отогрелся после
Атлантики. Вот так и пришлось во второй раз идти. Но уж, думал, только раз
еще, больше меня туда не заманишь...
целовался, и кажется - любовь была; хотя, когда я из школы ушел, мы все реже
и реже встречались. И все же она провожать пришла, когда меня призвали,
ждать обещала - четыре года. А вот, оказывается, и до сих пор ждет. А может,
и не ждет, просто судьба не сложилась.
сторонам улицы, как незнакомые. А потом она ко мне в депо пришла и сказала:
"Теперь ты для Люськи ничто, понял. А для меня - все". Может быть, и здесь
любовь была, она тоже на вокзал примчалась провожать, хотя я не звал ее, и
смотрела издали, как я Люсю целую, - такими злыми глазами, в упор.
нарушила одну очень важную традицию, не помахала платочком с пирса, и по
этому поводу усиленно угрызаюсь совестью. Но ты меня простишь, я знаю. Тем
более что есть надежда увидеться очень скоро. И притом - в море. Вижу твои
удивленные глаза. Правда, правда. Потому, что есть такой решительный
мужчина, товарищ Граков, начальник отдела добычи, который очень-очень ратует
за сближение науки с производством. Говорит, что мы ни черта не стоим, пока
не увидим воочию, как она ловится - та самая селедочка, которая так хороша с
луком и подсолнечным маслом. Это, правда, уже не он говорит, это я порю
отсебятину, вкладываю свои слова в уста высокого начальства. А он решил
взять с собою нескольких молодых специалистов. Представляешь, не на
"Персее", а на самой настоящей плавбазе. Там мы проживем недели две и,
конечно, сблизимся с производством на все сто и пять процентов. Не знаю еще,
на какой именно плавбазе, но там же все это рядом, так что ты сможешь меня
разыскать. Если, конечно, захочешь. Послезавтра отходим, а у меня еще ничего
не готово. Надо написать уйму всяких писем и как минимум сделать прическу.
Посему закругляюсь. Крепко жму твою мужественную руку, добывающую для страны
неисчислимые рыбные богатства. До встречи в море!
суток, а база-то шла быстрее, уже она там. Только какая база? Их на промысле
бывает и по две, вопрос еще, к какой мы подойдем? "Там же все это рядом...
Если захочешь".
третье:
может Норвежское, может Баренцево. Но на Жорж-Банке тебя нету, Сеня. А мы
как раз там. То есть не там, а тут. Хека серебристого берем и камбалу.
Поэтому пишу тебе на общагу, чтоб переслали где ты кантуешься.
влажность большая, а это вредно, как врачи установили, и за эту вредность
решили платить морякам вроде нашей полярки. Говорят, что совсем разницы нету
в оплате, так лучше же в Сочи ловить, чем на Жорж-Банке. Влажность мы
как-нибудь переборем! Хоть она и вредная.
разведаешь, как и что. И мне напишешь. Обязательно? Ты же не подведешь,
Сеня, я на тебя вмертвую полагаюсь...
побили, когда у нас арктические девчат наших захотели отбить. Хорошо мы им
врезали, Сеня. А потом ты меня под носом у милиции провел и в общагу
притащил на себе. Есть что вспомнить, Сеня! И в память об этом я тебе
посылаю фотографию меня и товарищей по экипажу. Остаюсь кореш твой
Шломо Вульф
Корнев Павел
Березин Федор
Прозоров Александр
Флинт Эрик
Никитин Юрий