Чтение 39–й страницы книги ~Точка обмана~

Рейчел вздрогнула от ужаса и стремительно вскочила на ноги. Схватилась за крышку люка над головой, пытаясь совладать с механизмом замка. Если удастся взобраться на крышу батискафа, она еще сможет перелезть на настил. Он всего в нескольких футах.

Она должна выбраться!

На ручке люка ярко светилась стрелка, показывающая, в какую сторону нажимать, чтобы открыть крышку. Рейчел нажала. Никакого результата. Еще раз. Крышка не поддавалась. Клапан был плотно сжат и, хуже того, погнут. Страх полностью подчинил себе все существо пленницы. Рейчел сделала последнюю попытку.

Крышка люка не поддавалась.

"Тритон" погрузился еще на несколько футов, на прощание стукнулся о корпус "Гойи" и, проскользнув под искореженным корпусом, выплыл в открытое море.

ГЛАВА 126

- Не делайте этого! - умоляла Гэбриэл сенатора Секстона, уже заканчивавшего снимать копии с документов. - Вы же рискуете жизнью дочери!

Секстон усилием воли отключился от всего, что говорила надоедливая девчонка, и направился к столу. В руках он держал десять комплектов копий. Каждый из них включал те страницы, которые прислала по факсу Рейчел, и ее записку, торопливо нацарапанную от руки. В записке сообщалось, что метеорит фальшивый, а НАСА и Белый дом обвинялись в попытке убийства.

Секстон подумал, что держит в руках самый поразительный набор материалов для прессы, и начал аккуратно вкладывать каждый из комплектов в отдельный большой белый конверт. На всех конвертах были заранее напечатаны имя сенатора и адрес его офиса. Стояла и сенатская печать. Не должно остаться никаких сомнений, откуда пришла невероятная информация. Разгорается крупнейший политический скандал века, и он, Седжвик Секстон, стоит у его истоков!

Гэбриэл тем временем не умолкала, продолжая умолять спасти Рейчел. Однако сенатор ничего не слышал. Он пребывал в своем, отгороженном от всех и всего мире. В каждой политической карьере наступает решающий момент. И сейчас пришло его время.

Телефонное сообщение Пикеринга содержало недвусмысленную угрозу: если Секстон опубликует документы, жизнь Рейчел окажется под прямой угрозой. Но к несчастью для дочери, сенатор думал лишь о том, что если он опубликует доказательства мошенничества НАСА, это приведет его к победе на выборах. Более того, его приход в Белый дом будет обставлен ярче и драматичнее, чем у любого из президентов за всю историю страны.

Жизнь наполнена необходимостью принимать сложные решения, подумал сенатор. И побеждает тот, кто способен на такие решения.

Гэбриэл Эш и раньше замечала в глазах босса подобное выражение Она определила его как слепое стремление к власти. Эта его одержимость внушала страх. И, как теперь поняла девушка, страх вовсе не напрасный. Секстон нисколько не колебался, готовясь пожертвовать дочерью ради объявления о мошенничестве НАСА.

- Разве вы не видите, что уже и так выиграли? - пыталась воззвать к его разуму Гэбриэл. - Зак Харни и НАСА не переживут скандала. Совсем не важно, кто раскроет обман перед широкой общественностью. Не имеет значения, когда он всплывет на поверхность. Дождитесь, пока Рейчел окажется в безопасности. Дождитесь, пока сможете поговорить с Пикерингом! Сенатор Седжвик Секстон не слышал ни единого ее слова. Открыв ящик стола, он достал лист фольги, на котором хранилось несколько десятков самоклеящихся печатей размером с пятицентовую монетку. На каждой из этих печатей были вытиснены инициалы сенатора. Гэбриэл знала, что обычно Секстон использовал их для официальных приглашений, но сейчас он, видимо, решил, что эта алая капля добавит процессу драматизма. Аккуратно снимая с листа печать за печатью, Секстон тщательно приклеивал их на конверты, словно запечатывая любовное послание.

Сердце Гэбриэл забилось сильнее - ее гнев приобрел новый оттенок. Она вспомнила о чеках, копии которых хранились в памяти компьютера. Скажи она что-нибудь, сенатор тут же уничтожит все улики.

Гэбриэл приняла другое решение.

- Не делайте этого, - обратилась она к боссу, - или я обнародую нашу с вами связь.

Не остановившись ни на секунду, Секстон продолжал заклеивать конверты. Он громко рассмеялся:

- Правда? И считаете, что вам кто-нибудь поверит? Рвущаяся к власти помощница, которой отказали в должности в новой администрации. Теперь она пытается любой ценой отомстить, так ведь? Однажды я уже опровергал подобные слухи и сумел убедить всех и каждого. Ну и на сей раз тоже смогу от всего отвертеться.

- Белый дом располагает фотографиями, - предупредила Рейчел.

Секстон даже не поднял глаз.

- Фотографий у них нет. А если бы даже и были, то это ничего не значит. - Он запечатал последний конверт. - Я обладаю сенаторской неприкосновенностью. А эти конверты обесценят все обвинения, которые они смогут против меня выдвинуть.

Гэбриэл понимала, что Секстон прав. Вот он стоит, любуясь своей работой, а она, кипя от ненависти и негодования, не в силах ничего сделать. Сенатор разложил на столе в ряд десять изящных, белых, из прекрасной вощеной бумаги конвертов. На каждом указаны адрес и имя отправителя; каждый запечатан алой восковой печатью с монограммой. Выставка королевской корреспонденции. Только не всем королям трон доставался такой дорогой ценой.

Секстон сложил конверты в папку и собрался уходить. Гэбриэл подошла к двери, преграждая ему путь.

- Вы совершаете страшную ошибку, сэр. Это все может подождать.

Секстон пронзил ассистентку жестким взглядом:

- Я создал вас, Гэбриэл. А теперь я отменяю все ваши полномочия.

- Факс от Рейчел даст вам в руки президентскую власть. Вы в долгу перед дочерью.

- Я и так многое ей дал.

- А что, если с ней что-нибудь случится?

- Тогда она добавит мне голоса сочувствующих.

Гэбриэл не могла поверить, что такая мысль может родиться в голове отца, не говоря уже о том, чтобы быть высказанной. Не в силах подавить отвращение, она подошла к телефону:

- Я звоню в Белый...

Секстон повернулся и с силой ударил ассистентку по лицу.

Гэбриэл покачнулась, попятилась с незаконченной фразой на губах. Она не упала лишь потому, что успела ухватиться за край стола. Изумленно, недоумевая, смотрела она на человека, которому когда-то поклонялась.

Секстон смерил ее долгим безжалостным взглядом:

- Если вы еще хоть раз попытаетесь перейти мне дорогу, то будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Он стоял прямо, уверенный в себе, сжимая в руке папку с десятком больших белых конвертов. В глазах его светились неподдельная злоба и нешуточная угроза.

Когда Гэбриэл вышла из здания сената на холодную ночную улицу, губа ее все еще кровоточила. Она остановила такси и села на заднее сиденье. И здесь, впервые за все время своего пребывания в столице, не выдержав, расплакалась.

ГЛАВА 127

"Тритон" упал...

Майкл Толланд поднялся на ноги, с трудом сохраняя равновесие на накренившейся палубе, и взглянул поверх якорной катушки на разорвавшийся кабель, на котором раньше висел батискаф. Подойдя к борту, он внимательно посмотрел в воду. "Тритон" выплыл из-под судна, двигаясь по течению. С облегчением заметив, что он не поврежден, Толланд сосредоточился на люке, больше всего на свете желая, чтобы он открылся и показалась Рейчел, целая и невредимая. Однако крышка оставалась закрытой. Что, если Рейчел пострадала во время резкого падения?

Даже с палубы было видно, насколько аппарат ушел под воду - гораздо ниже той линии, на которой он обычно держался на поверхности. Не оставалось сомнений: батискаф тонет. Толланд не мог понять, в чем дело. Но сейчас причина не играла никакой роли. Нужно срочно спасать Рейчел.

Едва Толланд выпрямился во весь рост, над его головой засвистели пули. Многие из них, попадая в якорную катушку, рикошетили в разные стороны. Пришлось снова упасть на колени. Выглянув, Толланд увидел, как Уильям Пикеринг, стоя на наклоненной палубе, целится в него, словно снайпер. Боец бросил оружие, пытаясь спасти обреченный вертолет, а Пикеринг сразу подхватил его. Более того, ему удалось занять выгодную позицию сверху.

Не имея возможности выбраться из укрытия, океанограф с надеждой оглянулся на батискаф. "Ну же, Рейчел, давай! Вылезай! Сейчас крышка откроется, и..." Нет, все напрасно.

Взглянув на палубу, Толланд прикинул расстояние между якорной катушкой, за которой прятался, и поручнем, огораживающим корму. Двадцать футов. Долгий путь, если негде спрятаться от пулеметного ливня.

Майкл глубоко вздохнул. Решение созрело. Сорвав рубашку, он бросил ее вправо, на открытую палубу. Пока Пикеринг палил по ней, издали приняв за человека, Толланд бросился влево, вниз по палубе, пытаясь добраться до кормы. Громадным прыжком он перелетел через поручень в самом конце судна. Уже в воздухе Толланд услышал, как свистят вокруг пули. Он понимал, что даже одна капля крови сделает его желанной жертвой для множества акул, едва он коснется воды.

Рейчел Секстон чувствовала себя запертым в клетке диким зверем. Она снова и снова пыталась открыть люк, но равнодушный металлический круг никак не поддавался. Было слышно, как где-то внизу под ней наполняется водой балластная емкость. Подводный аппарат тяжелел с каждой минутой. Темнота океана захлестывала смотровое окно, словно накрывая его плотным занавесом.

А внизу уже видна была океанская бездна, очень напоминающая огромную могилу. Черная безмерность грозила поглотить ее целиком, без остатка. Рейчел вновь схватилась за рычаг крышки, пытаясь справиться с ним. Тщетно. Люк не поддавался. Легкие уже начали ощущать избыток двуокиси углерода. Но страшнее всего казалась перспектива умереть здесь, под водой, в полном одиночестве.

Рейчел посмотрела на панель управления в надежде увидеть хоть что-нибудь, что могло бы помочь. Однако все индикаторы были мертвы. Дело, конечно, в отсутствии электричества. Она оказалась плотно замурованной и отрезанной от всего мира в стальной гробнице, медленно погружающейся на дно океана.

Журчание в балластных баках становилось все громче. Вода поднялась почти до самого верха смотрового окна. Вдалеке, на горизонте, отделенная от Рейчел бесконечным пространством океана, показалась узкая красная полоска. Наступало утро.

Наверное, этот свет будет последним, который ей суждено увидеть. Закрыв глаза, словно пытаясь спрятаться от неизбежности судьбы, Рейчел почувствовала, как плотно обступают ее со всех сторон образы из ночных кошмаров.

Она провалилась под лед. Вода тянет ее вниз. Дыхание сбивается, воздуха не хватает. Выбраться невозможно. Темнота обступает со всех сторон.

Но вот раздается голос матери: "Рейчел! Рейчел!.." Удары по обшивке батискафа вывели ее из полуобморочного состояния. Глаза ее резко распахнулись.

- Рейчел!

Голос был приглушенным, но отчетливым. Возле незатопленной еще части окна появилось призрачное лицо - перевернутое набок, с растрепанными мокрыми темными волосами. В темноте было трудно разобрать, кому оно принадлежит.

- Майкл!

Толланд с облегчением увидел, что Рейчел пошевелилась внутри "Тритона". Жива! Несколькими мощными гребками он подплыл к тыльной стороне батискафа и взобрался на уже затопленный кожух двигателя. Мощное течение обдавало теплой, почти горячей водой, пытаясь скинуть его вниз. Но Майкл удержался и крепко схватился за ручку люка, стараясь не подниматься на поверхность, чтобы вновь не оказаться под пулями Пикеринга.

Корпус "Тритона" ушел под воду практически целиком. Чтобы открыть крышку и вытащить Рейчел, надо действовать очень быстро. Расстояние от люка до воды - всего несколько дюймов, да и то стремительно сокращается. Если люк окажется под водой, то, едва открывшись, он впустит в батискаф поток океанской воды. Рейчел окажется в водном плену, а сам аппарат пойдет прямиком на дно.

Теперь или никогда! Толланд уперся в рычаг и потянул его против часовой стрелки. Ничего не произошло. Он сделал еще одну попытку, собрав всю свою волю. И снова крышка отказалась подчиниться.

С другой стороны люка, из батискафа, раздался приглушенный, но вполне различимый голос Рейчел. Ужас сквозил в каждом ее слове.

- Я пыталась! - кричала она. - Не открывается!

Вода уже перехлестывала через верхушку батискафа.

- Давай вместе! - крикнул Майкл. - Дергай по часовой стрелке! Ну, давай!

Толланд изо всех сил уперся в балластный бак и дернул рычаг. Он слышал, что внутри, в кабине, Рейчел делает то же самое. Диск повернулся на полдюйма и замер.

Зато теперь Майкл понял, в чем дело. Люк закрылся неровно. Словно крышка банки, надетая косо, а потом закрученная, его крышка не попала как следует в паз. Хотя резиновая прокладка была на месте и в исправном состоянии, металлический круг намертво застрял в пазах. А это значило, что открыть его теперь можно только при помощи автогена.

Скорчившийся на крыше тонущего подводного аппарата Толланд похолодел от внезапного ужаса. Рейчел Секстон не сможет выбраться из "Тритона".

А на глубине двух тысяч футов быстро опускался на океанское дно тяжело нагруженный боеприпасами вертолет "Кайова". Его тянули вниз сила притяжения и неумолимый водоворот течения. Тело пилота в кабине уже утратило человеческий облик, раздавленное огромным давлением.

Вращаясь, вертолет погружался на дно вместе с закрепленными в своих гнездах ракетами "хеллфайер". На океанском дне, словно раскаленная докрасна посадочная площадка, его ожидал купол океанской магмы. Накрытый трехметровой "крышкой" донной породы, при температуре в тысячу двести градусов по Цельсию кипел котел вулкана, готовый в любую минуту взорваться.

ГЛАВА 128

Толланд стоял на кожухе двигателя "Тритона" по колено в воде, ломая голову над тем, как вызволить Рейчел.

Главное - не дать батискафу затонуть!

Он оглянулся назад, на "Гойю", раздумывая, нельзя ли как-нибудь закрепить трос, чтобы с его помощью удерживать "Тритона" у поверхности. Нет, невозможно. Батискаф отнесло уже ярдов на пятьдесят. А кроме того, на мостике, словно римский император, стоял с пулеметом в руках Пикеринг, точно разыгрывая сцену в Колизее.

"Думай! - приказал себе океанограф. - Почему батискаф тонет?"

Механика "Тритона" была удивительно несложной: балластные баки, наполняясь воздухом или водой, обеспечивали движение аппарата или вверх, или вниз, ко дну.

Сейчас они стремительно заполнялись водой.

Но этого не должно происходить!

В каждом из балластных баков имелись отверстия - сверху и снизу. Нижние отверстия, называемые "водными", всегда оставались открытыми, а верхние, "вентиляционные", могли быть закрытыми или открываться для того, чтобы выпустить воздух и впустить воду.

Сейчас верхние отверстия были открыты. Толланд не мог понять почему. Он потянулся через уже погрузившуюся крышку батискафа и под водой провел руками по верху балластных баков. Вентиляционные отверстия были закрыты. Но пальцы тут же нащупали кое-что иное. Отверстия от пуль.

Когда Рейчел прыгала с батискафа, Дельта-1, стреляя в нее, пробил балластные баки. Не долго думая океанограф нырнул и заплыл под аппарат, тщательно обследуя основной балластный бак - противовес. Англичане называют его "подводным экспрессом". Немцы - "свинцовыми сапогами". В любом случае смысл ясен. Противовес, наполняясь, тащит аппарат прямиком вниз, ко дну.

Проведя рукой по баку, Толланд нащупал несколько пулевых отверстий. Он чувствовал, как стремительно набирается внутрь вода. Хотел этого Толланд или нет, "Тритон" готовился пойти ко дну.

Сейчас он находился уже на три фута ниже поверхности воды. Передвинувшись к его передней части, Толланд прижал лицо к окну и заглянул внутрь. Рейчел стучала в стекло и кричала. Страх, звучавший в ее голосе, лишал Майкла сил. На какое-то мгновение он вновь увидел себя в мрачной больничной палате, где умирала любимая им женщина, и помочь ей он ничем не мог. Плавая перед тонущим батискафом, Майкл сказал себе, что еще раз такого вынести не сможет.

Шейла тогда прошептала, что он должен продолжать жить. Но он не хотел больше жить один. Ни за что.

Толланд начал задыхаться, но, несмотря на это, не поднимался на поверхность, а оставался под водой, рядом с Рейчел. Каждый раз, когда она начинала стучать в стекло, Толланд слышал журчание воздушных пузырьков и видел, что аппарат погружается еще глубже. А Рейчел кричала что-то насчет воды, проникающей по краю окна.

Батискаф протекал.

В этом тоже виноваты пули? Сомнительно. Легкие не выдерживали, и Толланд собрался подняться на поверхность, чтобы вздохнуть. Вытянувшись вертикально, он одновременно провел ладонью по поверхности окна. Неожиданно пальцы зацепили выбившуюся часть прокладки. Очевидно, при падении оказался поврежденным окружающий стекло уплотнитель. Поэтому и появилась течь. Еще одна плохая новость.

Выбравшись на поверхность, Толланд трижды глубоко вздохнул, проясняя мысли. Набирающаяся в кабину вода лишь ускорит погружение подводного аппарата. "Тритон" и так уже опустился на пять футов ниже поверхности воды, и сейчас Майклу едва удавалось достать его ногами. Зато он чувствовал и даже слышал, как отчаянно Рейчел колотит в стенку.

В голову пришла только одна-единственная мысль. Если нырнуть к двигателю "Тритона" и соединить его с баллоном, содержащим сжатый воздух, то можно попробовать "надуть" бак-противовес. И хотя эксперимент будет по большому счету бессмысленным, он позволит "Тритону" удержаться на поверхности еще минуту-другую, до тех пор, пока дырявые баки снова не заполнятся водой.

А что тогда?

Не имея других вариантов, Толланд приготовился нырнуть. Вздохнув как можно глубже, он растянул легкие куда более их обычного размера, до болезненного состояния. Чем больше емкость легких, тем больше кислорода и тем дольше можно находиться под водой. Но пока Майкл стоял, пытаясь раздуться до невероятных размеров, в голову ему неожиданно пришла странная мысль.

А что, если увеличить давление внутри самого батискафа? Ведь смотровое окно повреждено. Если давление внутри окажется достаточно высоким, может быть, стекло вылетит под его действием? Тогда останется лишь вытащить Рейчел.

Толланд выдохнул, вернув легким обычный объем. Секунду постоял, раздумывая, взвешивая шансы на успех. План кажется выполнимым. В конце концов, все подводные аппараты строятся с расчетом выдерживать давление только в одном направлении. Они должны противостоять огромной массе воды, давящей извне. Но внутри давление всегда остается низким.

Все воздушные клапаны "Тритона" были универсальными - с тем расчетом, чтобы сократить количество инструментов на борту. Поэтому Толланд мог просто укрепить насадку баллона со сжатым воздухом на регуляторе аварийной вентиляции, на правом борту батискафа. Повышение давления в кабине заставит Рейчел испытать сильную боль, но если все пойдет по плану, это спасет ее.

Толланд снова глубоко вдохнул и нырнул.

Батискаф теперь находился на добрых восемь футов ниже поверхности воды, и течение вместе с темнотой затрудняло ориентацию. Нащупав баллоны со сжатым воздухом, Толланд быстро подсоединил шланг и приготовился подавать воздух в кабину. Взявшись за переключатель, он взглянул на ярко светящуюся предостерегающую надпись: "Осторожно: высокое давление - 3000 атмосфер на квадратный дюйм".

Толланд повторил про себя цифру. Оставалось надеяться на то, что смотровое окно не выдержит давления раньше, чем Рейчел.

Он еще раз быстро взвесил свой план. Потом наконец решился и открыл клапан. Шланг немедленно выгнулся от давления, и Толланд услышал, как воздух с огромной силой начал поступать внутрь батискафа.

Рейчел ощутила, как внезапно заболела голова. Открыла рот, чтобы закричать, но воздух с такой силой ворвался в легкие, что ей показалось, будто грудь ее разрывается. Глаза словно провалились внутрь черепа. Барабанные перепонки с трудом выдерживали резкий, раздирающий стук, помрачая сознание. Но самое страшное - боль непрерывно усиливалась. Инстинктивно пленница крепко закрыла глаза и зажала руками уши. Однако мучительная боль продолжала наступать.

Откуда-то теперь шел стук. Немного приоткрыв глаза, Рейчел увидела в темноте расплывчатый силуэт Майкла Толланда. Лицо его почти прижималось к стеклу. Он посылал ей какие-то знаки, просил что-то сделать.

Но что?

Она едва могла разглядеть его в темноте. Зрение пропадало, так как глаза с трудом выдерживали огромное, неумолимо возрастающее давление. Но она сознавала, что теперь ее окружает кромешная тьма - "Тритон" погрузился настолько глубоко, что до него перестал доходить даже свет подводных огней "Гойи". Осталась лишь черная бездна.

Толланд распластался по стеклу кабины и безостановочно бил в него кулаками. Легкие все настойчивее молили о глотке воздуха, и он понимал, что должен срочно подняться на поверхность.

"Толкай стекло!" - пытался сказать он Рейчел.

Он слышал, как свистит, вырываясь из щели, воздух, видел поднимающиеся пузырьки. Майкл провел пальцами по краю стекла, пытаясь снова обнаружить поврежденный участок прокладки, неровность, за которую можно зацепиться. Нет, он потерял то место.

Кислород в легких закончился. Толланд стукнул в стекло последний раз. Он ничего уже не видел внутри. Было слишком темно. Собрав последние силы, он крикнул:

- Рейчел... толкни... стекло...

Слова его утонули в бульканье воды.

ГЛАВА 129

Рейчел казалось, что ее голову ломают на части какими-то средневековыми пыточными инструментами. Стоя на коленях, согнувшись возле сиденья, она чувствовала, как неумолимо подступает смерть. Силуэт в окне пропал. Стук прекратился. Темно. Толланд ушел. Бросил ее.

Свист сжатого воздуха, поступающего откуда-то сверху, напомнил о ветре на леднике Милна. На полу кабины набрался целый фут воды. В голове завертелось сразу множество мыслей, воспоминаний и видений. Вспышками фиолетового света они пронзали мозг.

В полной темноте батискаф начал крениться куда-то вбок, и пленница потеряла равновесие, не в силах удержаться. Стукнувшись о сиденье, она упала вперед и ударилась о стекло. Плечо пронзила резкая горячая боль. Рейчел обессилено привалилась к стеклу и внезапно ощутила странное явление - давление внутри кабины определенно уменьшилось. Боль в ушах отпустила, и Рейчел ясно услышала, как с шумом выходит из батискафа воздух.

Ей потребовалось всего несколько мгновений, чтобы понять, что произошло. Упав на окно, она своим весом немного выдавила стекло наружу, и воздух начал по его периметру выходить из кабины. Это означало, что стекло держится слабо! Рейчел неожиданно поняла, о чем с таким упорством пытался сказать ей Майкл. И зачем он так повысил давление в кабине.

Он хочет, чтобы она выдавила окно!

Наверху, над головой, продолжал шипеть сжатый воздух. Даже лежа Рейчел чувствовала, как снова стремительно нарастает внутри батискафа давление. На сей раз она почти приветствовала вновь появившуюся боль, хотя очень боялась потерять сознание. С трудом, кое-как поднявшись на ноги, Рейчел всем своим весом из последних сил надавила на стекло.

Оно едва дрогнуло.

Она снова бросилась на стекло. И еще раз. Болело плечо. Рейчел хотела попробовать снова, но внезапно "Тритон" начал крениться назад. Тяжелый двигатель перевесил балластные баки, батискаф перевернулся и пошел ко дну вверх смотровым окном.

Рейчел опрокинулась на спину, упав на противоположную от окна стену. Лежа в плещущейся воде, она смотрела вверх, на протекающий купол, нависающий над ней, словно гигантский небосвод.

За ним была ночь... И тысячи тонн тяжелой, давящей океанской воды.

Пленница попыталась встать, но тело не слушалось, словно налитое свинцом. Мысли снова вернулись в детство, в ледяную хватку замерзшей реки.

"Борись, Рейчел! - кричала мать, пытаясь дотянуться до нее. - Борись, карабкайся вверх!"

Рейчел закрыла глаза. Она тонет. Коньки кажутся неподъемными, свинцовыми; они утягивают ее вниз. Она видит, как мать распростерлась на льду, чтобы равномерно распределить собственный вес, и изо всех сил тянется к ней. "Держись, Рейчел! Бей ногами!"

Девочка старалась как могла. Она немного приподнялась над водой. Мелькнула искра надежды. Мать крепко схватила ее за руку.

"Я держу! - закричала мать. - Теперь помоги мне тащить тебя! Бей ногами!"

Мать тянула ее вверх, а девочка из последних сил попыталась оттолкнуться от воды тяжелыми, непослушными от груза коньков ногами. Но и этого оказалось достаточно. Мать вытащила ее на лед. Дотащила мокрую дочь до сугроба на берегу и только тогда позволила себе заплакать.

Мучаясь от возрастающей влажности и жары в батискафе, Рейчел открыла глаза и посмотрела в окутавший ее мрак. Она слышала, как мать шепчет - всего лишь шепчет - из могилы. Но голос ее заполнял все пространство внутри уходящего под воду тяжелого металлического шара. "Бей ногами!"

Рейчел посмотрела на прозрачный купол над головой. Собрав остатки сил, забралась на сиденье, которое сейчас лежало почти горизонтально, словно кресло стоматолога. Упираясь в него спиной, Рейчел согнула колени, насколько могла, вытянула вверх ноги и, сконцентрировавшись, всем телом оттолкнулась от сиденья. С диким криком, вместившим в себя и ее усилие, и отчаяние, она ударила ногами в центр купола. Резкой болезненной судорогой так свело икры, что в глазах потемнело. В ушах снова застучало, и Рейчел почувствовала, как опять резко ослабевает давление. Резиновая прокладка с левой стороны стекла отошла, и внезапно толстый прозрачный лист полиакрилата открылся, словно амбарная дверь.

В батискаф сразу ворвался столб воды, пригвоздив Рейчел к сиденью. Океан бушевал вокруг, крутил ее, пытаясь скинуть с сиденья, переворачивая, словно носок в стиральной машине. Рейчел слепо взмахнула рукой, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но ее слишком сильно вертело потоком, и удержаться не удавалось. Кабина стремительно наполнилась водой, и Рейчел почувствовала, как "Тритон" быстро пошел ко дну. Сила инерции дернула тело вверх, и Рейчел поняла, что поднимается. Водоворот повлек ее вверх. Она сильно ударилась о стекло и неожиданно оказалась на свободе.

Выплыв в теплую темную воду, Рейчел ощутила, как легкие просят воздуха. Теперь - наверх! Она поискала глазами какой-нибудь источник света, но ничего не нашла. Мир со всех сторон казался совершенно одинаковым. Полная тьма. Никакого притяжения. Никакого понятия, где верх, а где низ.

Рейчел с ужасом осознала, что не знает, в какую сторону плыть.

А в тысячах футов под ней затонувший вертолет "кайова" сплющивался под многотонным грузом воды. Пятнадцать начиненных бризантным взрывчатым веществом ракет "хеллфайер", все еще находящихся на его борту, пока каким-то образом противостояли силе давления, хотя несущие корпуса с боеголовками уже опасно выдвинулись вперед.

В сотне футов над океанским дном могучая сила мегаплюма подхватила остатки раздавленного вертолета и швырнула вниз, ударив о раскаленную докрасна поверхность купола магмы. Словно вспыхнувший коробок спичек, ракеты "хеллфайер" взорвались, проделав в горячем куполе зияющую дыру.

Поднявшись на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, а потом в отчаянии безнадежности нырнув снова, Майкл Толланд остановился в пятнадцати футах ниже поверхности воды, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте. В этот миг и взорвались ракеты. Вверх взметнулась белая вспышка, на мгновение осветив фантастическую картину - стоп-кадр, который невозможно забыть.

Примерно в десяти футах под ним, словно марионетка, безвольно и беспомощно болталась Рейчел. А еще ниже, с развороченным смотровым окном, стремительно уходил ко дну "Тритон". Акулы, напуганные громом и светом, бросились прочь от опасного места.

Облегчение, которое Толланд испытал при виде освободившейся из батискафа Рейчел, быстро сменилось тревожным осознанием новой неминуемой опасности. Запомнив направление - вспышка быстро погасла и снова воцарилась темнота, - Толланд мощными гребками поплыл вниз.

В тысячах футов ниже того места, где висела в воде Рейчел, разорванный купол магмы одним толчком бросил вверх, в океан, столб лавы температурой в тысячу двести градусов. Кипящая масса на протяжении всего своего пути превращала воду в огромный столб горячего пара, вздымающегося на поверхность по центральной оси мегаплюма. Управляемый теми же динамическими процессами, которые вызывают явление торнадо, вертикально направленный поток энергии пара уравновешивался водной спиралью мегаплюма, оттягивающей энергию в противоположном направлении.

Вихревые потоки вокруг столба поднимающегося газа усилились, направляя воду вниз, ко дну. Поднимающийся пар создавал абсолютный вакуум, затягивающий вниз миллионы галлонов океанской воды. Но едва вода достигала извергнувшейся лавы, она также превращалась в пар и требовала пути к отступлению, присоединяясь ко все растущему столбу и уходя вверх, тем самым втягивая в оборот все новые и новые потоки. По мере того как в процесс включалось все больше воды, вихревая воронка увеличивалась в размере и становилась еще более мощной. Растущий водоворот оказывался с каждой секундой сильнее, своим верхним краем приближаясь к поверхности океана.

Буквально на глазах рождалась новая океаническая черная дыра.

Рейчел ощущала себя ребенком в утробе матери. Ее обступала жаркая, горячая темнота. Мысли заблудились и утонули, словно в чернилах. Дышать! Она силой заставляла себя держать легкие на запоре. Вспышка света, которую она только что заметила, могла прийти только с поверхности. Она казалась такой далекой... Нужно плыть к поверхности. Слабо, едва шевелясь, Рейчел начала двигаться к свету. Поток сияния увеличивался... какое-то странное, неестественное свечение... Дневной свет? Она стала грести энергичнее.

Кто-то схватил ее за ногу.

Рейчел почти вскрикнула от неожиданности, едва не выпустив из груди остатки живительного воздуха.

Неизвестная сила потащила ее в обратную сторону, дергая и разворачивая. И вдруг знакомая рука сжала ее руку. Майкл

Толланд здесь, рядом. Но почему-то он ведет ее в противоположном направлении.