и, лишь когда Боб напомнил мне, что через три дня мы должны вернуться в
Джорджтаун сдать очередную партию животных, до меня вдруг дошло, что я
упускаю последнюю возможность приобрести опоссума этого вида. Я еще раз
поспешно повысил цену и забегал по главной улице Эдвенчер, наведываясь к
людям, которые могли иметь хоть какое-то отношение к охоте, и умоляя их
раздобыть мне лунного увари. Однако ко дню нашего отъезда лунного увари мне
так и не принесли, и это повергло меня в глубочайшее уныние.
продолговатую повозку, запряженную понурой клячей. Повозка остановилась на
улице перед нашей лачугой, и мы с Бобом принялись грузить ее клетками с
животными. Тут были ящики с тейю и игуанами, сумки с мелкими змеями и мешки
с анакондами, клетки с крысами, обезьянами и ленивцами, Кутберт, отчаянно
питпитпиткающий из-за решетки, клетки с маленькими птичками и большие
жестянки с рыбами и, наконец, благоухающая клетка с опоссумами. Высоко
нагруженный воз, скрипя и громыхая, покатил по дороге. Айвен был выслан
вперед, чтобы обеспечить место для животных на палубе парохода.
от пыли дороге, испещренной тенями деревьев на обочинах. Мы помахали на
прощание рукой жителям деревни, которые вышли из своих домов пожелать нам
счастливого пути. Вот мы миновали последние дома деревни и вступили на
конечный отрезок дороги, ведущий к берегу реки и причалу. Не успели мы
пройти и половину расстояния до реки, как вдруг позади раздался крик. Я
обернулся: по дороге следом за нами бежала маленькая фигурка и отчаянно
махала рукой.
дальше, а мы стали ждать.
мальчик-индеец, он трусил по дороге, улыбаясь во весь рот, разметав по
плечам свои длинные черные волосы. В одной руке он крепко сжимал шнурок, на
котором болталось что-то маленькое и черное.
навстречу.
дыша, остановился и протянул мне шнурок. На другом его конце болталось
небольшое черное животное с розовыми лапами, розовым хвостом и красивыми
темными глазами, в кремовом меху над которыми прятались вскинутые, как в
постоянном удивлении, брови. Это был лунный увари - мышиный опоссум.
по карманам, чтобы расплатиться за опоссума, и тут обнаружилось, что вся
наша мелочь у Айвена. Однако мальчик был не прочь пройтись с нами до причала
оставшиеся полмили, и мы продолжили свой путь. Но не сделали и нескольких
шагов, как мне в голову пришла ужасная мысль.
Ты опоздаешь, если побежишь обратно.
бежал обратно в Эдвенчер.
дать мне ящик. С завидным присутствием духа, не задавая лишних вопросов, он
вывалил на пол груду банок с консервами и протянул мне ящик. Я выскочил из
лавки и, лишь пробежав изрядный кусок пути, заметил, что все это время
мальчик-индеец сопровождал меня. Он топал рядом со мной и знай себе
ухмылялся.
ему ящик, так как опоссум, недовольный беготней, стал настраиваться на
воинственный лад и все норовил взобраться по шнурку и укусить меня.
Мальчик-индеец бежал, взгромоздив ящик на голову, я бежал рядом, отчаянно
жонглируя опоссумом. Дорога была пыльная и жаркая, с меня градом катил пот.
Мне хотелось остановиться и передохнуть, но всякий раз гудок парохода гнал
меня дальше.
пароход. За кормой его бурлила пена, на сходнях, горячо жестикулируя, стояла
группа людей, среди которых я увидел Боба, Айвена и капитана. С опоссумом и
ящиком в охапке я стремглав взбежал по сходням и чуть дыша припал к
поручням. Сходни взяли на борт, пароход дал гудок и, задрожав, отвалил от
причала. Через открывшуюся полосу воды Айвен швырнул мальчику-индейцу
требуемую мзду. Окончательно я пришел в себя, лишь когда мы уже полным ходом
шли вверх по реке.
сказал Боб, протягивая мне бутылку пива. - Я уж совсем поставил на тебе
крест. Капитан был шибко сердит. Похоже, когда я сказал, что ты побежал
обратно за увари, он счел это за оскорбление мундира.
для опоссума. Затем надо было снять бечевку, которой он был перевязан
поперек живота. Он распахнул пасть и с обычным для опоссумов "миролюбием"
зашипел на меня, но я попросту схватил его за шиворот я стал развязывать
бечевку. Тут я заметил у него на брюхе, между задними лапами, продолговатую
сосискообразную вздутость и решил, что это, должно быть, какое-то внутреннее
повреждение от петли. Истинная причина этого вздутия открылась мне лишь
позднее. Я стал осматривать животное и, ощупывая его, обнаружил в "опухоли"
продолговатый разрез. Разведя складки кожи, я увидел карман, а в нем
дрожащих розовых детенышей. Взбешенная столь бесцеремонным посягательством
на безопасность ее детского сада, мамаша издала громкий, дребезжащий, как
жестянка, крик ярости. Продемонстрировав детенышей Бобу и сосчитав их (их
оказалось трое, каждый в половину моего мизинца), я водворил разгневанную
мамашу в клетку, после чего она немедленно села на задние лапы и с
величайшей осторожностью обследовала свою сумку, разглаживая всклокоченный
мною мех и сердито ворча. Затем она съела банан, свернулась в клубок и
заснула.
дорогу до Джорджтауна только о них и говорил. В Джорджтауне мы показали
собранных нами животных взбудораженному Смиту. Полагая, что от мышиных
опоссумов он придет в не меньший восторг, я приберег их напоследок. Наконец
с величайшей гордостью и самодовольством я показал их Смиту, но, к моему
удивлению, он взглянул на зверьков с крайним отвращением.
животные, и мне стоило чудовищного труда доставить их сюда.
которую порол ради него, и тяжко вздохнул.
животными? Вот я и кусал бы себе локти, что не добыл ни одного.
необъятными лесами Бразилии и непролазными дебрями Суринама. Здесь, на
пространстве более чем в сорок тысяч квадратных миль, простираются гвианские
саванны; лес тут переходит во всхолмленную травянистую равнину, покрытую
редким "садовым" кустарником. Одна из наиболее значительных среди этих
равнин - саванна по реке Рупунуни площадью около пяти тысяч квадратных миль.
Туда-то мы и решили отправиться после поездки в Эдвенчер, так как в саваннах
обитают многие виды животных, не встречающихся в лесах.
если будет возможность, у некоего Мак-Турка, владельца ранчо в Каранамбо, в
самом центре саванны, и мы отправились в контору гвианского аэрофлота
справиться о расписании, так как проще всего попасть в глубину страны на
самолете; можно, конечно, путешествовать и по суше или в каноэ, но тогда
дорога растянется на несколько недель, а мы попросту не располагали
временем, как бы заманчиво ни было подобное путешествие. К нашему ужасу,
обнаружилось, что рейс в Каранамбо бывает лишь раз в две недели и, что еще
хуже, рейс этот приходится на завтра. Таким образом, в нашем распоряжении на
сборы, переговоры с Мак-Турком и улаживание кучи разных дел оставались
только сутки. Мы купили билеты и принялись лихорадочно переделывать дела. Я
пробовал связаться по телефону с Мак-Турком, чтобы известить его о нашем
приезде, но не мог к нему дозвониться. Остаток дня мы укомплектовывали наш
багаж самым необходимым, стараясь удержаться в пределах веса, допустимого к
перевозке на самолете. Всяческие доброхоты, зудевшие желанием помочь мне,
уверяли, что на Рупунуни нам нужно взять с собой лишь самое необходимое. В
Каранамбо есть магазин, говорили они, и я смогу купить там все, что нужно:
гвозди, проволочную сетку и даже ящики под клетки. По своей наивности я
поверил им и урезал багаж до минимальных размеров.
молодой английский священник с женой и огромным псом сомнительного
происхождения и еще более сомнительного нрава, молодой индеец, не
перестававший застенчиво улыбаться всем и каждому, и, наконец, толстый
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Браун Дэн
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий