read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


Я провел ночь в лодке, а утром решил перенести свою добычу в новый
грот, чтобы не тащить ее к себе в крепость. Подкрепившись едой, я выгрузил
на берег привезенные вещи и произвел им подробный осмотр. В боченке оказался
ром, но, говоря откровенно, весьма неважный, совсем не такой, как тот, что
был у нас в Бразилии; зато в сундуках я нашел много полезных вещей,
например: изящной работы погребец, уставленный бутылками какой то особенной
формы, с серебряными пробками (в каждой бутылке было до трех пинт очень
хорошего ликеру); затем две банки отличного варенья, так плотно
закупоренных, что в них не попало ни капли морской воды, и еще две банки,
содержимое которых подмокло. В том же сундуке лежало несколько штук совсем
еще крепких рубах, которые были для меня очень приятной находкой; затем
около полуторы дюжины белых полотняных носовых платков и столько же цветных
шейных; первым я очень обрадовался, представив себе, как будет приятно в
жаркие дни утирать вспотевшее лицо тонким полотном. На дне сундука я нашел
три больших мешка с деньгами; всего в трех мешках было тысяча сто пиастров,
а в одном оказалось еще шесть золотых дублонов, завернутых в бумагу, и
несколько небольших слитков золота весом, я думаю, около фунта.
В другом сундуке было несколько пар платья, но поплоше. Вообще, судя по
содержимому этого сундука, я полагаю, что он принадлежал корабельному
канониру: в нем оказалось около двух фунтов прекрасного пороху в трех
пузырьках, должно быть для охотничьих ружей. В общем в эту поездку я
приобрел очень немного полезных мне вещей. Деньги же не представляли для
меня никакой ценности, это был ненужный сор, и все свое золото я бы охотно
отдал за три, за четыре пары английских башмаков и чулок, которых я не носил
уже несколько лет. Правда, я раздобыл четыре пары башмаков за эту поездку:
две пары снял с двух мертвецов, которых нашел на корабле, да две оказались в
одном из сундуков. Конечно, башмаки пришлись мне очень кстати, но ни по
удобству, ни по прочности они не могли сравниться с английской обувью: это
были скорее туфли, чем башмаки. Во втором сундуке я нашел еще пятьдесят штук
разной монеты, но не золотой. Вероятно, первый сундук принадлежал офицеру, а
второй - человеку победнее.
Тем не менее я принес эти деньги в пещеру а спрятал, как раньше спрятал
те, которые нашел на нашем корабле. Было очень жаль, что я не мог завладеть
богатствами, содержавшимися в корме погибшего корабля: наверное, я мог бы
нагрузить ими лодку несколько раз. Если бы мне удалось вырваться отсюда в
Англию, деньги остались бы в сохранности в гроте и, вернувшись, я захватил
бы их.
Переправив в мой грот все привезенные вещи, я воротился на лодку, отвел
ее на прежнюю стоянку и вытащил на берег, а сам отправился прямой дорогой на
свое старое пепелище, где все оказалось в полной неприкосновенности. Я снова
зажил своей прежней мирной жизнью, справляя помаленьку свои домашние дела.
Но, как уже знает читатель, в последние годы я был осторожнее, чаще
производил рекогносцировку и реже выходил из дому. Только восточная сторона
острова не внушала мне опасений: я знал, что дикари никогда не высаживаются
на том берегу; поэтому, отравляясь в ту сторону, я мог не принимать таких
предосторожностей и не тащить на себе столько оружия, как в тех случаях,
когда мой путь лежал в одну из других частей острова.
Так прожил я почти два года, но все эти два года в моей несчастной
голове (видно, уж так она была устроена, что от нее всегда плохо приходилось
моему телу) копошились всевозможные планы, как бы мне бежать с моего
острова. Иногда я решал предпринять новую экскурсию к обломкам погибшего
корабля, хотя рассудок говорил мае, что там не могло остаться ничего такого,
что окупило бы риск моей поездки; иногда затевал другие поездки. И я
убежден, что, будь в моем распоряжении такой баркас, как тот, на котором я
бежал из Салеха, я пустился бы в море очертя голову, даже не заботясь о том,
куда меня занесет. Все обстоятельства моей жизни могут служить
предостережением для тех, кого коснулась страшная язва рода людского, от
которой, насколько мне известно, проистекает половина всех наших бед: я
разумею недовольство положением, в которое поставили нас бог и природа. Так,
не говоря уже о моем неповиновении родительской воле, бывшем, так сказать,
моим первородным грехом, я в последующие годы шел той же дорогой, которая и
привела к моему теперешнему печальному положению. Если б судьба, так хорошо
устроившая меня в Бразилии, наделила меня более скромными желаниями и я
довольствовался медленным ростом моего благосостояния, то за это время - я
имею в виду время, которое я прожил на острове - я сделался бы может быть,
одним из самых крупных бразильских плантаторов. Я убежден, что при тех
улучшениях, которые я уже успел двести за недолгий срок моего хозяйничанья и
которые я еще ввел бы со временем, я нажил бы тысяч сто мойдоров. Нужно ли
мне было бросать налаженное дело, благоустроенную плантацию, которая с
каждым годом разрасталась и приносила все больший и больший доход, ради
того, чтобы ехать в Гвинею за неграми, между тем как при некотором терпении
я дождался бы времени, когда наши местные негры расплодились бы, и я мог бы
покупать их у рабопромышленников, не трогаясь с места? Правда, это
обходилось бы немного дороже, но стоило ли из за небольшой разницы в цене
подвергаться такому страшному риску?
Но, видно, глупить - удел молодежи, как удел людей зрелого возраста,
умудренных дорого купленным опытом - осуждать безрассудства молодежи. Так
было и со мной. Однако, недовольство своим положением так глубоко
укоренилось во мне, что я непрестанно измышлял планы бегства из этого
пустынного места. Переходя теперь к изложению последней части моего
пребывания на необитаемом острове, я считаю нелишним рассказать читателю, в
какой форме у меня впервые зародилась эта безумная затея и что я предпринял
для ее осуществления.
Итак, после поездки к обломкам погибшего корабля я вернулся в свою
крепость, поставил, как всегда, свой фрегат в безопасное место и зажил по
старому. Правда, у меня было теперь больше денег, но я не стал от этого
богаче, ибо деньги в моем положении были мне так же мало нужны, как
перуанским индейцам до вторжения в Перу испанцев.
Однажды ночью, в мартовский период дождей, на двадцать четвертом году
своей отшельнической жизни, я лежал в своем гамаке, совершенно здоровый, не
угнетаемый мрачными мыслями, в отличном самочувствии, но не мог сомкнуть
глаз ни на минуту.
Невозможно, да нет и надобности перечислять все мои мысли, вихрем
мчавшиеся в ту ночь по большой дороге мозга - памяти. Перед моим умственным
взором прошла, если можно так выразиться, в миниатюре вся моя жизнь до и
после прибытия моего на необитаемый остров. Припоминая шаг за шагом весь
этот второй период моей жизни, я сравнивал мои первые безмятежные годы с тем
состоянием тревоги, страха и грызущей заботы, в котором я жил с того дня,
как открыл след человеческой ноги на песке. Не то, чтоб я воображал, что до
моего открытия дикари не появлялись в пределах моего царства: весьма
возможно, что и в первые годы моего житья на острове их перебывало там
несколько сот человек. Но в то время я этого не знал, никакие страхи не
нарушали моего душевного равновесия, я был покоен и счастлив, потому что не
сознавал опасности, и хотя от этого она была, конечно, не менее велика, но
для меня ее все равно что не существовало. Эта мысль навела меня на
дальнейшие поучительные размышления о бесконечной благости провидения, в
своих заботах о нас положившего столь узкие пределы нашему знанию. Совершая
свой жизненный путь среди неисчислимых опасностей, вид которых, если бы был
доступен нам, поверг бы в трепет нашу душу и отнял бы у нас всякое мужество,
мы остаемся спокойными потому, что окружающее сокрыто от наших глаз и мы не
видим отовсюду надвигающихся на нас бед.
От этих размышлений я естественно перешел к воспоминанию о том, какой
опасности я подвергался на моем острове в течение стольких лет, как
беззаботно я разгуливал по своим владениям и сколько раз может быть лишь
какой нибудь холм, ствол дерева, наступление ночи или другая случайность
спасали меня от худшей из смертей, от дикарей-людоедов, для которых я был бы
такою же дичью, как для меня коза или черепаха, и которые убили и съели бы
меня так же просто, нисколько не считая, что они совершают преступление, как
я убил бы голубя или кулика. Я был бы несправедлив к себе, если бы не
сказал, что сердце мое при этой мысли наполнилось самой искренней
благодарностью к моему великому покровителю. С великим смирением я признал,
что своей безопасностью я был обязан исключительно его защите, без которой
мне бы не миновать зубов безжалостных людоедов.
Затем мои мысли приняли новое направление. Я начал думать о
каннибализме, стараясь уяснить себе это явление. Я спрашивал себя, как мог
допустить премудрый промыслитель всего сущего, чтобы его создания дошли до
такого зверства, - вернее, до извращения человеческой природы, которое хуже
зверства, ибо надо быть хуже зверей, чтоб пожирать себе подобных. Но это был
праздный вопрос, на который я в то время не мог найти ответа. Тогда я стал
думать о том, в какой частя света живут эти дикари, как далеко от моего
острова их земли, ради чего они пускаются в такую даль и что у них за лодки;
и, наконец, не могу ли я найти способ переправиться к ним, как они
переправлялись ко мне.
Я не давал себе труда задумываться над тем, что я буду делать, когда
переправлюсь на материк, что меня ожидает, если дикари поймают меня, и могу
ли я надеяться спастись, если они на меня нападут. Я не спрашивал себя даже,
есть ли у меня хоть какая нибудь возможность добраться до материка, не быв
замеченным ими; я не думал и о том, как я устроюсь со своим пропитанием и
куда направлю свой путь, если мне посчастливится ускользнуть от врагов. Ни
один из этих вопросов не приходил мне в голову: до такой степени я был
поглощен мыслью попасть в лодке на материк. Я смотрел на свое тогдашнее
положение, как на самое несчастное, хуже которого может быть одна только
смерть. Мне казалось, что, если я доберусь до материка или пройду в своей
лодке вдоль берега, как это я сделал в Африке, до какой нибудь населенной
страны, то может быть мне окажут помощь; а может быть я встречу европейский
корабль, который меня подберет. Наконец, в худшем случае, я умру, и со
смертью кончатся все мои беды. Конечно, все эти мысли были плодом
расстроенного ума, встревоженной души, изнывавшей от нетерпения, доведенной
до отчаяния долгими страданиями, обманувшейся в своих надеждах в тот момент,
когда предмет ее вожделений был, казалось, так близок. Я говорю о своем



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 [ 39 ] 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.