концов свалилась в грязь под ударами английских захватчиков, как рухнут
раньше или позже наши величественные и огромные, но ветхие деревянные
колокольни под напором резвого северо-западного ветра.
ГЛАВА II
должность, занялся генеральной уборкой. - И об опасном промахе, допущенном
им в отношении Амфиктионов.
взял в свои руки бразды правления, показали величие его ума, хотя и вызвали
немалое удивление и растерянность среди жителей Ман-хатеза. Увидев, что ему
постоянно возражают, и наскучив мудрыми наставлениями своего тайного совета,
члены которого за время правления его предшественника приобрели безрассудную
привычку думать самостоятельно и говорить, что им захочется, он решил
немедленно положить конец столь ужасной мерзости. Поэтому, едва придя к
власти, он тотчас же прогнал со службы всех назойливых умников, которые
составляли мятежный кабинет Вильяма Упрямого, и заменил их советниками,
которых он сам выбрал себе среди представителей тучных, сонливых почтенных
семейств, процветавших и дремавших во время спокойного правления Вальтера
Сомневающегося. Всех их он велел в изобилии снабдить превосходными длинными
трубками и почаще кормить общественными обедами, предоставив им курить, есть
и спать на благо народа и взвалив все бремя правления на собственные плечи -
с каковым распределением обязанностей они все выразили свое согласие громким
хрюканьем.
остроумных изобретений и приспособлений своего ученого предшественника,
сломав флагштоки и ветряные мельницы, которые, как могучие великаны,
охраняли окружавшие Новый Амстердам валы, отправив к черту батареи
деревянных пушек, разрушив придуманную самим Кифтом виселицу, на которой
подлых бродяг подвешивали за штаны, одним словом, перевернув вверх дном всю
философскую, экономическую и ветряно-мельничную систему бессмертного мудреца
из Саардама.
несравненного героя трубача Антони, который своими усами и трубой снискал
большую благосклонность у женщин. Питер Твердоголовый распорядился привести
Антони к себе и несколько мгновений рассматривал его с ног до головы, храня
такой вид, который устрашил бы кого угодно, кроме того, кто трубит в медный
инструмент.
имени, то меня зовут Антони Ван-Корлеар, что до моего происхождения, то я
сын моей матери, что касается моего занятия, то я защитник и гарнизон
здешнего великого города Нового Амстердама.
Как ты добился такой высокой чести и такого звания?
что _трубил в свою собственную трубу_.
твоим искусством.
грозным вступлением, такими приятными трелями и такой ликующей каденцией,
что этого было достаточно, чтобы на целую милю в окружности сердце у всякого
выпрыгнуло из груди. Как боевой конь, пасущийся на мирных равнинах и
случайно услышавший звуки военной музыки, навостряет уши, храпит, горячится
и бьет копытами землю, так и героическая душа могучего Питера возликовала,
услышав пение трубы; ибо о нем справедливо можно было сказать то, что
говорили о прославленном святом Георгии, покровителе Англии: "В целом мире
не было ничего, что больше радовало бы его сердце, нежели приятные звуки
войны и вид воинов, размахивающих стальными мечами". Обратив теперь более
благосклонный взгляд на отважного Ван-Корлеара и приметив, что то был
веселый, толстый человечек, острый на язык, но притом весьма благоразумный и
обладавший здоровенными легкими, Питер Твердоголовый сразу проникся к нему
изумительной благосклонностью; освободив его от хлопотливой обязанности
служить для города гарнизоном, защищая и тревожа жителей, он оставил его
навсегда при своей особе в роли главного фаворита, тайного посланца и
верного оруженосца. Антони было приказано больше не беспокоить город
зловещими звуками, а играть лишь то, что могло доставить удовольствие
губернатору во время пиршества, как делали некогда менестрели в дни славного
рыцарства, и во время общественных празднеств услаждать слух народа военными
мелодиями, поддерживая этим благородный воинский дух.
осуществил губернатор, но недостаток времени не позволяет мне подробно
описать их; достаточно сказать, что он вскоре дал всей провинции понять, кто
в ней хозяин, и управлял державным народом с тиранической строгостью, так
что обывателям пришлось попридержать языки, сидеть дома и заниматься своими
делами; эти привычки так укоренились, что вражда и рознь между партиями были
почти забыты, и многие преуспевавшие прежде владельцы таверн и кабаков
совершенно разорились из-за недостатка посетителей.
государственные дела, требовало величайшей бдительности и быстроты решений.
Страшный совет Амфиктионов, причинивший столько бед несчастному Кифту,
продолжал усиливаться и грозил объединить в своей конфедерации все
могущественные восточные державы. На следующий же год после прихода к власти
губернатора Стайвесанта из города Провиденс (знаменитого своими пыльными
улицами и красивыми женщинами) отправились полномочные делегаты от
могущественной колонии Род-Айленд и попросили, чтобы ее приняли в союз.
отчете о встрече почтенной делегации {* Has. Col. Stat. pap. ["Хазардовское
собрание исторических документов"].}.
уполномоченным нижеследующее письменное ходатайство:
Род-Айленда, могли вступить со всеми соединенными колониями Новой Англии в
прочный и вечный союз дружбы и согласия для нападения и защиты, взаимного
совета и помощи во всех надлежащих случаях ради нашей общей безопасности и
благополучия, и т. д.
за безопасность моей любимой провинции. Имя Александр, пусть даже в
неправильном написании, во все времена звучало воинственно, и хотя его
свирепость до некоторой степени смягчалась от сочетания с благородной
фамилией Партридж, все же, как и алый цвет, оно имеет огромное сходство со
звуком трубы. Больше того, по стилю письма и по солдатскому неведению
орфографии, обнаруженному доблестным капитаном Альександром Партридом в
написании своего собственного имени, мы можем представить себе этого
могучего родосца {1} кем-то вроде второго Аякса, сильного физически,
великого на поле битвы, но в прочих отношениях (я не имею в виду ничего
позорного) такого же великого dom cop {Дурака (голл.).}, как если бы он
воспитывался среди ученых мужей Фракии, которые, как весьма неуважительно
уверяет нас Аристотель, умели считать только до четырех.
Стайвесант был не из тех, кого можно держать в состоянии неизвестности и
смутных опасений; он всегда любил встречать опасность лицом к лицу и брать
быка за рога. Решив поэтому положить конец всяким мелким грабежам на
границах, он направил несколько решительных посланий великому совету,
которые, хотя и не были написаны на плохой латыни и не были разукрашены
риторическими тропами о волках и ягнятах и о комнатных мухах, оказали все же
больше действия, чем все вместе взятые изысканные письма, протесты и
послания его ученого предшественника. По его настоятельному предложению
мудрый совет Амфиктионов согласился приступить к тщательной проверке жалоб и
к установлению границ, чтобы между обоими государствами мог воцариться
вечный и счастливый мир. С этой целью губернатор Стайвесант направил двух
послов для переговоров с уполномоченными великого союзного совета, и в
Хартфорде был торжественно подписан договор. Получив это известие, вся
община предалась бурному ликованию. По случаю столь утешительного оборота
государственных дел труба отважного Ван-Корлеара весь день оглашала воздух
радостными звуками с валов форта Амстердам, а вечером город был великолепно
иллюминован двумястами пятьюдесятью сальными свечами, не считая бочки смолы,
зажженной перед губернаторским домом. Теперь мой любезный, но простодушный
читатель, подобно великому и доблестному Питеру, наверное, льстит себя
надеждою, что его чувства не будут больше оскорблять прискорбные донесения
об украденных лошадях, разбитых головах, угнанных свиньях и обо всех прочих
душераздирающих жестокостях, которые позорили эти пограничные войны. Но если
мой читатель предастся подобным упованиям, то это послужит лишь еще одним
доказательством - наряду со многими другими, уже данными им ранее, - его
крайнего невежества в государственных вопросах; столь плачевное его
невежество обязывает меня обратиться к нему с весьма глубокомысленными
рассуждениями, и я призываю его внимание к следующей главе, в которой
покажу, что Питер Стайвесант с первых же шагов совершил большую политическую
ошибку и, добившись мира, подверг существенной опасности спокойствие своей
провинции.
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Бажанов Олег
Конан-Дойль Артур
Курылев Олег