старо-французском, стащили его, в чем он был, т.е. в одной лишь пижаме
(белой), в тот же самый автомобиль, которым с такой сноровкой правил некогда
покойный д-р Александер.
провели в центральный двор.
зияющую арку туннелеобразного входа, которой его провели, его вдруг осенила
неосновательная в некотором роде и затруднительная для выражения
уверенность, что это двор его школы; правда, само здание изменилось, окна у
него подросли и за ними виднелась стайка наемных лакеев из "Астории",
сервирующих стол для сказочного банкета.
сторонам. Он увидел множество неожиданного люда: у закопченной стены,
отделяющей двор от мастерской старика-ворчуна-соседа, который никогда не
перебрасывал мяч назад, стояла застылая и безмолвная группа стражников и
орденоносных чиновных лиц, и среди них Падук -- царапал стену каблуком,
скрестив на груди руки. В другой, смутной части двора несколько дурно одетых
мужчин и женщин "представляли заложников", как сообщала данная Кругу
программка. Его свояченица сидела на качелях, пытаясь достать ступнями
землю, а светлобородый муж ее как раз потянул за веревку, когда она
рявкнула, чтобы он не шатал качели, неграциозно с них сковырнулась и
помахала Кругу рукой. Немного поодаль стояли Хедрон и Эмбер, и Руфель, и
человек, которого Круг как-то не мог, ... и Максимов, и жена Максимова. Всем
не терпелось поговорить с улыбающимся философом (никто ведь не знал, что сын
его погиб, а сам он сошел с ума), но солдаты имели приказ и допускали
просителей только двойками.
плюмажем главу и, полууказывая нервным перстом, как бы беря назад всякий
сделанный им тычок и тут же прибегая к услугам какого-либо иного перста для
повторения жеста, пояснял Падуку вполголоса, что это тут происходит. Падук
кивал, таращился в пустоту и кивал снова.
с впалыми щечками и желтыми зубами, приблизился к Кругу вместе с...
здесь, после всех этих лет, -- погоди-ка ----
А что до Жабы, так ----
пронесся по двору.
известно. Я не стану задерживаться на деталях, потому что времени очень
мало. Мы хотим, чтобы вы поняли, -- мы не имеем намерения связывать вас
обещанием или как-то на вас влиять. Нам очень хочется жить, действительно
очень, но мы не будем питать к вам злобы, какое бы---- Он закашлялся. Эмбер,
все еще вдалеке, подскакивал и вытягивался, как Петрушка, пытаясь увидеть
Круга над спинами и головами.
В сущности, мы вполне поймем вас, если вы откажетесь поддаться---- Vy
ponimaete o chom rech? Daite zhe mne znak, shto vy ponimaete---- [Вы
понимаете мои слова? Покажите мне знаком, что вы понимаете.].
вспомнить. Вас ведь арестовали, -- стойте, стойте, как раз перед тем, как
кошка вышла из комнаты. Я полагаю-(Круг помахал Эмберу, чей крупный нос и
красные уши появлялись то тут, то там, между плечами и палачами.) -- Да, я,
кажется, вспомнил.
Шимпффер.
пору, на высоком помосте, среди цветов и флагов. Отчего это яркие краски----
мне продолжить. Мы не герои. Смерть омерзительна. С нами две женщины, им
предстоит разделить нашу участь. Наша жалкая плоть встрепенулась бы в
беспредельной радости, если бы вы снизошли до спасения наших жизней, продав
вашу душу. Но мы не просим, чтобы вы продали вашу душу. Мы просто----
бездыханном ожидании. Оглушительным чихом Круг разодрал тишину.
милость, чего вы боитесь? Ну какое все это имеет значение? Смешно! Вроде тех
ребячьих забав, -- Ольга с мальчиком разыгрывали какие-то дурацкие сценки --
она утонула, а он потерял то ли жизнь, то ли еще что в железнодорожном
крушении. Господи, да какое значение все это имеет?
Руфель, -- тогда скажите им, черт подери, что вы рады стараться и сделайте
все, что они хотят, и нас не застрелят.
обыкновенным храбрым рыжим мальчишкой, но приобретший теперь бледную
одутловатую физиономию с веснушками под редкими волосами. -- Нам объяснили,
что если ты не примешь условий правительства, значит, сегодня -- наш
последний день. У меня в Аст-Лагоде большая фабрика спортивных товаров. Меня
взяли среди ночи и запихали в тюрьму. Я законопослушный гражданин, мне
вообще непонятно, как это можно отвергать правительственные предложения, но
я понимаю, ты человек исключительный, ты можешь иметь исключительные
причины, и ты мне поверь, мне было бы страх как неловко, если бы я вдруг
заставил тебя сделать что-то нечестное или глупое.
как Круг продолжал смотреть на них с благосклонной улыбкой на слегка
обвислых губах, они с ужасом поняли, что обращаются к умалишенному.
остолбеневшему Шимпфферу.
(если стать лицом к выходу) около серой стены, в кресле, только что
вынесенном для него из дома, сидел, раздвинув ляжки, Падук. На нем была
пятнистая (зеленая с коричневым) форма одного из любимых его полков. Лицо
его под водозащитной фуражкой (изобретенной когда-то его отцом) было как
тускло-розовое пятно. Он щеголял бутылочной формы коричневыми крагами. Шамм,
величественная особа в медном нагруднике и широкополой черного бархата шляпе
с белым пером, склонялся к надутому малютке-диктатору, что-то ему
рассказывая. Трое других Старейшин стояли вблизи, обернутые в черные плащи,
как кипарисы, как террористы. Несколько ладных молодых людей в опереточной
форме, вооруженных пятнистыми (коричневыми с зеленым) автоматическими
пистолетами, защитным полукругом обступали эту группу. На стене позади
Падука, как раз над его головой, уцелела надпись мелом, непечатное слово,
нацарапанное каким-то школьником; этот серьезный недосмотр совершенно
испортил правую часть картинки. Слева, посреди двора, без шляпы, c жесткими
и темными поседевшими кудрями, шевелившимися на ветру, в просторной белой
пижаме с шелковым поясом, босиком, словно древний святой, маячил Круг.
Стража нацелила ружья на Руфеля с Шимпффером, которые пытались ей что-то
внушить. Ольгина сестра с судорогой на лице и старательной беспечностью во
взоре втолковывала своему бестолковому муженьку, чтобы он сделал два шага
вперед и занял местечко получше, тогда они смогут следующими добраться до
Круга. На заднем плане медицинская сестра делала укол Максимову: старик
завалился, и жена его, встав на колени, обертывала ему ноги своей черной
шалью (с обоими очень дурно обращались в тюрьме). Хедрон, или вернее, очень
одаренный имперсонатор (сам Хедрон вот уже несколько дней, как покончил с
собой), покуривал данхилловскую трубку. Эмбер, дрожащий (очертания
смазались), несмотря на каракулевое пальто, воспользовался препирательствами
между охраной и первой двойкой и подобрался почти уже к самому Кругу. Можете
двигаться.
обернулся к другу.
не улажу это недоразумение. Потому что, видишь ли, вся эта "очная ставка" --
сплошное недоразумение. Мне нынче ночью приснился сон, да, сон ... А, все
равно, называть ли его сном или презренным обманом зрения, -- знаешь, из
этих косых лучей в келье отшельника -- ты посмотри на мои босые ноги --
холодные, как мрамор, конечно -- однако -- О чем бишь я? Послушай, ты не
такой болван, как остальные, верно? Ты ведь не хуже меня понимаешь, что
бояться тут нечего?
как страх. Я готов умереть... Однако есть одна вещь, которой я дольше
терпеть не намерен, c'est la tragédie des cabinets, она меня убивает. Ты
знаешь, у меня на редкость капризный желудок, а они выводят меня на какой-то
сальный сквозняк, в инфернальную грязь, один раз в день на одну минуту.
C'est atroce. Я предпочитаю расстрел на месте.
стражников, что они не закончили разговора с Кругом, один из солдат воззвал
к Старейшинам, и подошел Шамм, и мягко заговорил.
силой воли он излечил себя в молодости от взрывчатого заикания). --
Программу надлежит выполнять без болтовни и сумятицы. Давайте, прекращайте.
Сообщите же им (он повернулся к Кругу), что вас избрали министром
образования и юстиции, и что в этом качестве вы возвращаете им их жизни.
быстро двигая всеми десятью пальцами, забарабанил по выпуклой железяке.
заметил Шамм.
локоны.