нас оружие.
бежать. Стоун тотчас же выстрелил ему вдогонку. Раз и потом еще два. Звук
выстрелов люгера показался очень тихим после солотерна.
винтовку, бросился к ним.
они были вовсе не в кустах. Где они были, Нис догадаться не мог. Но сейчас
они уже скрылись в дверях длинного низкого барака.
солдат, лежавших на полу. Пол был каменный, ступенчатый, и весь залит
кровью. Хаджи Михали, Берк и литтосийцы, вбежавшие через другую дверь,
стараясь не ступать по кровавым лужам, отодвигали деревянные засовы на
дверях, ведущих в маленькие камеры по сторонам. Оттуда стали выходить еще
заключенные, литтосийские рыбаки и ловцы губок, похожие на первых четырех.
Их набралось восемнадцать человек. Со двора вошли еще четверо - те,
которых освободили Нис и Стоун. Они все столпились в тесной комнате,
окружив Хаджи Михали и Берка. Берк все еще держал под мышкой свой
солотерн, и лицо его хранило напряженное, сосредоточенное выражение.
вернулись, неловко, с трудом неся двоих. Один был долговязый подросток лет
пятнадцати, с гладким безусым лицом. Другой - маленький, сморщенный,
немолодой. Это был тот самый рыбак, которого Нис расспрашивал о Талосе в
первый день. На месте правого уха у него зияла дыра. Закругленный край
какой-то кости торчал наружу. На теле мальчика Антроса ран не было видно.
сохраняло живое тепло, но на нем уже проступила желтизна и липкая испарина
смерти.
дырой в голове.
Хаджи Михали говорил с освобожденными, рассказывал про Сарандаки, про то,
как они будут выбираться отсюда. Самое трудное - это выйти из бухты в
такой ветер, в такой дождь, при таком море.
пришедших с Хаджи Михали. Стоун и Берк все еще не могли отдышаться после
недавнего бега. Они переговаривались на австралийском диалекте, которого
Нис не понимал. Он шел посредине между ними и чувствовал исходившую от них
душевную теплоту. И ответственность, которую он делил с ними, чувствовал
тоже. И удовлетворение, и гордость, и покой - всю сложность сходных и
различных чувств, волновавших всех троих. Великан Стоун и циник Берк,
расстреливавший метаксистов из большого солотерна. И сам он, Нис. Это
странное существо, жилистый маленький человечек, который был он сам и
который так остро чувствовал серый гнет, лежавший на лагере. Эти мокрые
стены. Голый двор. Пустота. Холод. Однообразие. Каменные бараки. Грязные,
оскотиневшие солдаты, стерегущие их. Это он, он сам был заперт здесь. Его
давил этот безжизненный холод, это уныние под дождем. И ему вдруг
захотелось выбраться отсюда как можно скорее, как будто может еще
случиться что-то страшное, и ему придется на три года, как в Лариссе,
остаться здесь. Трудно было отделаться от этого чувства. Но ему
противостояла близость Стоуна и Берка. И непреклонная решимость Хаджи
Михали. Это служило ему защитой. Их сила. И душевная теплота литтосийцев.
Особенно Сарандаки. Сарандаки.
этом было то же самое. Стоун, Сарандаки. Стоун, Сарандаки. Джин не выходил
у пего из головы, когда он, скользя, спускался по склону ущелья и потом
дальше, к берегу, где пять лодок лежали рядом на песке. Нелегко будет
вывезти столько людей на пяти утлых рыбачьих лодках, да еще при таком
бурном море.
подальше в ущелье, чтобы метаксисты не могли найти тела и надругаться над
ними, хотя бы и мертвыми. Нис смотрел на мальчика, который лежал на земле,
мертвый, совсем мертвый. Он смотрел и думал.
два. Тридцать третьим был бы Сарандаки.
шаров, красиво исчертивших небо над бухтой Хавро Спати. Цена за спасенье
двадцати двух антиметаксистов, которые могли попасть в руки к
железноголовым. Сарандаки, шотландский капрал Макферсон, маленький
лондонец, одноглазый, литтосийцы из лодки, разбившейся о риф, юноша Антрос
и рыбак Политис. И Сарандаки. Сарандаки - в отсветах желтых и зеленых
огней. И - кончено.
28
любую минуту форты могут снова открыть по ним огонь. Или со стороны лагеря
вдруг начнет стрелять уцелевшая охрана. Не один Нис то и дело с опаской
поглядывал наверх. Стоун и Энгес Берк тоже все время вертели головой,
покуда шло распределение, кому в какую лодку садиться.
числу, без разбора. Одна лодка отошла уже, взяв семерых. От перегрузки она
очень глубоко сидела в воде, почти до самого планшира. Она тяжело
подпрыгивала, стараясь встать наперерез волнам. Но волны всякий раз
поворачивали ее боком, и в конце концов она возвратилась на берег. Теперь
в нее садились снова, чтобы сделать еще попытку.
окликнул его и спросил, что случилось.
ствол, поволок по песку. Берк, увидев это, спросил Ниса:
Хаджи Михали.
видели сами.
хорошее оружие жалко бросать. И мины тоже захвати.
миномет перестал стрелять, когда он лежал без сознания.
его, чтобы уложить в лодку. Стоун покорно помог Хаджи Михали погрузить
миномет в последнюю, самую маленькую, лодку. Хаджи Михали широко улыбнулся
Стоуну и ухватил его за могучее плечо.
литтосийцами он принялся сталкивать лодку к воде. Они стащили ее с
песчаного наноса и втолкнули в полосу прибоя. Когда лодка закачалась на
воде, Нис ухватился за борт и влез в нее. Он распустил кливера, закрепил
шкоты совсем свободно, так что ветер мог трепать их. Он стоял, держась за
мачту, а остальные вели лодку по воде к свободному проходу между рифами.
Другие литтосийцы и ловцы губок тоже спускали свои лодки на воду. Две
лодки уже шли под всеми парусами наперерез волнам, то высоко взлетая, то
круто ныряя вниз.
ее. Волной их прибило почти вплотную к другой лодке, которая беспомощно
барахталась рядом и никак не могла отойти от берега. Дождь утих, и теперь
только слегка моросило.
направил нос против волны и сам вскочил в лодку. Как только Хаджи Михали
уселся на руль, Нис выдвинул киль примерно до половины. Потом он туго
натянул кливер-шкоты, и кливера тотчас же надулись ветром. Никаких слов не
было сказано. Все разумелось само собой.
баке, маленькая лодка глубоко зарывалась носом. Волны стали заливать лодку
спереди, и Нис закричал Стоуну, чтобы он перешел на корму.
выдвинул киль до отказа и стал поднимать грот. В лодке было полно воды.
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Шилова Юлия