Чтение 39–й страницы книги ~Свидание в Самарре~

в тебя, он был уже вполне взрослым человеком. Но, по-моему, ты была не
первой женщиной в его жизни. Я часто об этом думаю. Не знаю, может, это в
некотором отношении и хорошо.

- Мама, не будем говорить об этом, если тебе не хочется. Извини меня.

- Подобные разговоры ни к чему, Кэролайн. Я предпочитаю продолжать свое
бедное, бесполезное существование и боготворить память твоего отца,
хорошего, достойного человека, нежели копаться в нашей совместной жизни.
Мужчины - существа слабые, душечка. В руках женщины даже самый сильный на
свете мужчина становится слабым, поэтому не думай плохо о Джулиане, о
своем отце или о любом мужчине, если он на мгновенье допустил слабость...
Ну, не буду говорить о том, чего не знаю... Но ты теперь меньше сердишься
на Джулиана, правда? Если меньше, тогда все в порядке.

- Извини, если я наговорила лишнего.

- Ну, что ты! Почему лишнего? Ты просто проявила любопытство. А это
значит, ты еще маленькая девочка. Хочешь жевательной резинки?

- Давай.

- Она способствует пищеварению, да и челюстным мышцам полезно
двигаться. Как у тебя с зубами, Кэролайн?

- Доктор Патерсон говорит, что мне нужно удалить зуб мудрости.

- Он, наверно, опытный врач. Но я предпочитаю доктора Болдуина.

- Только до обеда, мама.

- Что? Почему?

- Он либо глотает пищу, не разжевывая, либо ест слишком много, либо еще
что-то, но у него все время бурчит в животе.

- Не замечала, - сказала миссис Уокер. - Неужели?

- Да. Зачем бы я стала выдумывать?

- Останешься сегодня ночевать? Танцев нигде нет?

- Есть в Рединге. Нет, я, пожалуй, не останусь. По правде говоря, у нас
сегодня гости.

- А я и не знала. Много? Кто именно?

- Обычная компания. Молодежь, несколько школьных друзей, новые
приятели. Ой, совсем забыла!

- Тебе что-нибудь нужно?

- Нет, ничего, но я должна идти. Я хотела отменить вечер, когда шла
сюда, но потом передумала, и мне нужное кое-что купить. Увидимся завтра
или послезавтра. Поцелуй меня, и до свидания.

- До свидания, душечка. Ты у меня славная девочка.

- Это ты у нас славная, - сказала Кэролайн.

В холле она застегнулась на все пуговицы, потому что знала, что мать
стоит у окна и ждет, чтобы помахать ей вслед. Что ж, по крайней мере, она
выполнила то, что требовалось по традиции: обратилась к матери. Толку от
этого посещения было мало, но Кэролайн была этим даже довольна, хотя и
жалела, что пробудила какие-то неприятные для матери воспоминания.

Сбежав по ступенькам, она, прежде чем сесть в машину, обернулась и
помахала матери рукой. Мать, помахав в ответ, отошла от окна, и занавеси
задвинулись. В эту минуту Кэролайн услышала долгий гудок и увидела
Джулиана, который сидел в своем "кадиллаке" чуть дальше по улице, на
противоположной стороне. Он ждал. Она подъехала к нему и остановилась
напротив. Он вылез и не спеша подошел к ней. Вид у него был
отвратительный.

- Чего тебе? - спросила она.

- Ты так долго сидела у нее. Зачем она тебе понадобилась?

- Ты соображаешь, о чем говоришь?

- А ты соображаешь, сколько сидела у нее? Зачем? Поплакаться вволю?

Кэролайн молчала.

- Угадал? Распустить нюни насчет меня? Новобрачная бежит к своей мамаше
пожаловаться на мужа, которому не нравятся ее пироги. Клянусь богом, я
старался... Что ты ей наговорила? Давай выкладывай.

- Здесь не место устраивать сцену.

- Не хуже прочих мест. Лучше даже. И для тебя не так опасно, потому что
здесь я, вероятно, не сделаю, чего мне бы хотелось.

- Дать мне по физиономии, по-видимому?

- Как это ты догадалась?

- Убери ногу с подножки, я поеду.

- Ты, наверное, слышала про клуб?

- Нет, не слышала. Про какой клуб? О каком клубе ты говоришь? Тебя
исключили из клуба за вчерашнее?

- Ага, заинтересовалась! Нет, насколько мне известно, пока не
исключили. На этот раз это - другой клуб.

- Городской клуб?

- Он самый.

- Что произошло? Что ты там натворил?

- У меня состоялась недолгая беседа с мистером Огденом, капитаном
Огденом, героем войны, одноруким чудом, который очень любит совать нос в
чужие дела.

- О чем ты говоришь?

- Скоро узнаешь. Очень скоро. Ты сказала, что хочешь ехать. Поезжай.

- Никуда я не поеду, пока не пойму, о чем ты говоришь. Опять что-то
случилось! Господи, как мне это надоело. - Голос ее оборвался, она
заплакала.

- Не надо устраивать сцен на улице, дорогая. Не надо. Прошу тебя, без
сцен, пожалуйста. Ты ведь всегда твердишь, что не желаешь объясняться на
людях.

- Что ты натворил, Джулиан? Господи! - Она плакала по-настоящему. Так
горько рыдает женщина в больничном коридоре при виде опустевшей палаты,
так причитают у рухнувшей шахты.

- Послушай, хочешь уехать со мной? Сейчас? Сию же минуту? Поедем?
Поедем со мной?

- Нет, нет, нет. Что ты натворил? Скажи мне, что ты натворил! Что ты
сделал с Фрогги?

- Я не могу здесь рассказывать. Поедем домой.

- Нет. Не хочу домой. Ты заставишь меня остаться с тобой. Уезжай,
Джулиан. Пожалуйста, пусти меня. - Раздался гудок, и проехала маленькая
двухместная машина. Кэролайн помахала рукой. Помахал и Джулиан. Это были
Вильгельмина Холл и ее гость из Нью-Йорка. - Вы притормозили? - спросила
Кэролайн.

- Нет. Уехали. Я тоже уезжаю, - сказал он.

- Подожди. Что ты натворил? Скажи мне. Пойдем со мной к маме. Она
знает, что мы поссорились, и не будет нам мешать.

- Черта с два я пойду. Не пойду я к ней. Я уезжаю.

- Если ты уедешь, я отменяю вечер и остаюсь у мамы. Прошу тебя,
Джулиан, скажи, что случилось.

- Нет. Поедем со мной домой, тогда расскажу. Иначе нет. Очень
подходящий случай проверить, настоящий ты мне друг или нет.

- Как я могу быть тебе настоящим другом, если не знаю, что произошло?

- Ты должна слепо верить в меня. Верные жены так и поступают.

- Куда ты едешь? Опять напиться?

- Весьма возможно.

- Джулиан, если ты сейчас уедешь, то навсегда. Навечно. Я никогда не
вернусь к тебе, что бы ни случилось. Я никогда не лягу с тобой в постель и
постараюсь не видеть тебя.

- Ничего из этого не получится.

- Ты очень самоуверен, но на этот раз ты ошибаешься. Все будет
бесполезно.

- Я не это имел в виду. Не потому, что я уверен. Я хотел сказать, что
тебе придется меня увидеть. Тебе этого не избежать.

- Почему это мне придется?

- Может, только чтобы позлорадствовать. Если ты меня совсем разлюбила,
то захочешь прийти позлорадствовать, а если еще любишь, то захочешь
увидеть меня.

- Ты так ошибаешься, что это даже не смешно.

- Даже не смешно! Высший свет! Не коробит ли это твой слух? Держите
меня пятеро! А я объявлю всему свету, чего все это стоит... Я уезжаю...

- Уезжай. Но помни: я сегодня домой не вернусь. И если только ты без
меня не созовешь гостей, вечер отменяется. Во всяком случае, меня там не
будет.

- Очень хорошо. Значит, проведем вечер по-другому.

- Можешь мне об этом не рассказывать. Только тебе следует быть
поосторожнее с этой певичкой. Она умеет справляться и не с такими, как ты.

- Родненькая ты моя! Вот умница! Я знал, что ты не будешь сердиться. Я
не сомневался, что ты добрая.

- Иди ты к черту со своим дешевым остроумием.

- Правы ребята в клубе, когда утверждают, что я под башмаком у жены, -
сказал Джулиан и тут же пожалел: о клубе не стоило упоминать. - Позвони,
пожалуйста, гостям и скажи, что я сломал ногу и все такое прочее.

- Хорошо, если только ты не хочешь позвонить сам и сказать, что я
сломала ногу.

- Вот это уже лучше. Не то, что ты сломала ногу, а то, что мы перестали
ссориться и принялись врать. Понятно, о чем я говорю?

- Ты у нас специалист по вранью, но я понимаю, о чем ты говоришь.
Понимаю.

- Прекрасно, родная! Прощай, прощай, моя родная.

- Остряк! Убирайся!

И он уехал.

9

Гиббсвилл перестал быть поселком и превратился в третьестепенный город