заоблачным. Сергей рванулся с такой силой, что кожа полопа-
лась на груди и плечах. Ему удалось оборвать какую-то верев-
ку, он почувствовал, что путы спадают, что тело обретает
свободу... Но он не посмел открыть глаз. Он все вглядывался
в неземную чистоту сугроба-айсберга. Вглядывался до тех пор,
пока в самой середине снежной глыбищи ни стала проявляться
маленькая красна точка. Она постепенно росла, увеличивалась
- и Сергей понял, это пятно, пятно крови! Алое, неестествен-
но алое пятно с неровными краями расплывалось по снежной бе-
лизне, прожигало ее.
крутолобая голова закатилась в угол между каменным барьером
и основанием жертвенного ложа. Но голова еще жила, она все
видела, все понимала. Даже чувство острейшей горечи, обиды
от свершившейся несправедливости не застило изумрудного взо-
ра. Дети Шибальбы обладали невероятной живучестью, не так-то
просто было справиться с ними. Вот и сейчас, несмотря на всю
бесполезность, несмотря на трагическое, безысходное положе-
ние, голова Гудун-Ку боролась за секунды своей жизни. Срезом
рассеченной шеи она всасывала из жертвенного желоба густею-
щую холодную кровь, выталкивала отработанную и снова всасы-
вала - мозг работал, он не хотел смириться с потерей тела.
толпа. - Пускай Червь покажет, на что он способен! Давай!!!
толпы. Он с отчаянием и тоской смотрел на свои отсеченные
руки и ноги - они все еще сжимались и разгибались, дерга-
лись, шевелили пальцами, скребли когтями окровавленные плиты
и тянулись, пытались доползти до туловища, до головы. Нет,
поздно, им уже никогда не соединиться вновь! Красивые перья
намокли в черной луже, стали жалкими отрепьями. Лишь лезвие
Секиры Справедливости сияло и было незапятнанным, будто Се-
киру только что-то вынесли из Храма Смерти. Гудун-Ку уста-
вился на это лезвие. Нет! Не могло того быть, не могло! Он
не заслужил этой смерти, причем здесь справедливость! Уж ес-
ли ее и заслужил кто, так это Большой Жрец, вся эта свора
стражей-карателей, жрецов-исполнителей и палачей-любителей,
но только не он! Но почему же так получилось, почему?! Голо-
ва с чавканьем и хлюпом выбросила очередную порцию черной
крови, втянула в себя свеженькой... Сейчас бы тело! Любое
тело! Но Гудун-Ку не верил в недостижимое. Все, он обречен!
проревела на всю площадь гиргейка. И чувствовалось, что она
не смогла стать любимицей публики - она презирала и ненави-
дела толпу, толпа отвечала ей тем же.
этого Исполинского Червя!!! - подавал советы четвертый.
те с ними. Один даже упал со столба со смеху. И уже не под-
нялся, его втихаря удавили разгоряченные и взведенные до
предела зрители.
Извращенцы!! Импотенты!!! - И захлебывалась в своем жутком
смехе: - Хау-хау -хаууу!!!
це, ухватилась поудобнее и одним махом вырвала бледное тело
из разорванных, ослабленных пут, вскинула это дрыгающее но-
гами и руками тело над собой, над толпой, надо всей землей,
потрясла им словно желанным и дорогим трофеем.
слизни!
дел, как гиргейка поднесла Исполинского Прозрачного Червя к
своей пасти, облизала его зеленым растроенным на конце язы-
ком, обслюнявила, обсосала, словно леденец. Он расслышал то,
чего не могла расслышать эта гнусная и любопытная толпа:
гиргейка совсем тихо прошептала своему любовнику и мужу - а
ведь он, эта жертва, был теперь по завету богини Тлальтекут-
ли ее мужем и любовником - прошептала на ухо, с презрением и
гадливостью:
червяк! И никакой не Исполинский, никакой не Прозрачный, а
жалкий червячишка-заморыш! Ну да уж ладно, на безрыбье и
червяк - акула!
вверх, чтоб получше разглядеть все детали бракосочетания и
любовной потехи. Их сдергивали за ноги, душили, давили, щи-
пали, кусали... Но они лезли. И таковых становилось все
больше.
Победительница гиргеянка явно собиралась продлить миг своего
торжества. Но надо было и честь знать. И она повернулась к
Большой Пирамиде. Обратилась к Большому Жрецу: - Ну, что,
старый колдун, ты благославляешь наш брак?! Или тебе опять
что-то не по нутру?!
подлокотники Хрустального Трона, капелька яда повисла на его
клыке. Голова затряслась на старческой хилой шее. Но Жрец
сдержался.
пой. - Я благославляю этот брак. Вот благославят ли Кецаль-
коатлъ и Тлальтекутли?
менных изваяний богов ударили фонтанчики крови. Отдельные
брызги окропили сотрясающуюся в хохоте гиргейку и Исполинс-
кого Прозрачного Червя, зажатого в широком щупальце.
ся, колотит ногами и руками по щупальцу, грызет его зуба-
ми... Но какие там зубы у Червя! Гудун-Ку усмехнулся - на-
верное, последний раз в своей жизни. Ведь перед глазами уже
все начинало расплываться, и он лишь огромным усилием воли
не давал себе уйти в Иной Мир.
достоинстве и звании сына Шибальбы. - Отпусти-и-и!!!
дун-Ку нисколечко не жалел его. Он считал, что для такого
червя даже гиргейка-уродина чересчур хороша.
- прогрохотало над площадью. - Стань моей плотью! Стань
плотью наших детей!
верстию, прикрытому морщинистым клапаном, как этот клапан
открылся, обнажая слизистую широкую дыру с сокращающимися
краями. Червь уже не ругался и не умолял. Он истерически
визжал, хрипел, сипел, упирался обеими тоненькими бледнень-
кими ручонками, норовил выскользнуть... Но деваться ему было
некуда: гиргейка запихивала его внутрь себя, неторопливо, с
похотливыми вздохами, с ужимками, сотрясаясь в непонятном
сладострастии всем своим медузообразным телом. Она уже про-
пихнула в дыру голову, потом плечи, остановила движение, по-
вернулась на все стороны, чтобы любопытные могли получше
разглядеть любовное действо. Червь бил ногами, дергался -
видно, и он испытывал наслаждение. Но Гудун-Ку ему не зави-
довал.
зрелище, она входила во вкус. Самые смелые добрались до се-
редины пирамиды и просто визжали от восторга, дубасили друг
друга, царапали, медленно, по шажочку продвигаясь вперед.
гейка. Но тут же заметила тихо и томно: - Впрочем еще с де-
сяточек муженьков я смогу принять в себя. Ползите же, ползи-
те ко мне!!!
они были просто околдованы ею, они ничего не видели, ничего
не слышали.
Прозрачного Червя ровно наполовину и разжала широкое щупаль-
це. Червь отчаянно сучил ножками, дрыгался, извивался. Но
выбраться из слизистой дыры не мог. Огромная гиргейка тряс-
лась, тяжело дышала, расползалась квашней по жертвенному ло-
жу - она наслаждалась каждым биением Червя, она желала прод-
лить удовольствие. А Червь был явно неутомим.
любовь!!!
Маркелов Олег
Володихин Дмитрий
Зыков Виталий
Свержин Владимир
Березин Федор
Грабб Джеф