надувные понтоны. Цепляясь за спасательный шкерт, человек, обожженный
взрывом, ослепший от мазута, тянет руку к товарищам на плоту и хрипло
кричит, в восторге:
- Кажется, мне повезло... Мне чертовски повезло!
Века сон-торжественный и хрупкий.
Человек не предает мечты,
Погибая, он спускает шлюпки,
Скидывает сонные плоты.
Синевой охваченный, он верит,
Что земля родимая близка,
Что ударится о светлый берег
Легкая, как жалоба, доска.
Для начала послушаем, тех, кому "чертовски повезло":
"После пяти дней сидения все начали чувствовать себя так, будто у них
сломана спина. Лейтенант Хэррис и Блокстоун, казалось, все время опираются
на меня. Я их отталкивал... Кэлли и Гонзалес предложили флягу виски
первому, кто увидит землю... В тот же день заболел второй механик. Его
ступни начали пухнуть, став багровыми от обморожения. Через три дня он
умер. Хэрли прочитал молитву, и мы столкнули механика за борт шлюпки. Море
бушевало, высота волн достигала 5-10 метров. Все мы начали ссориться друг с
другом. Мы поймали вестового Бенни, когда он воровал воду. За это его
совсем лишили воды... У всех нас были длинные бороды, и, я полагаю, мы
очень походили на бандитов".
Правда, что хорошо одетые и плотно застегнутые имели больше шансов на
спасение. Но таких счастливцев было немного. Люди, как правило, покидали
корабль в том, в чем застал их взрыв. Когда палубу уносит из-под ног,
вокруг все с треском рушится, начинается пожар, кричат раздавленные и
смытые за борт, а вода летит по коридорам, срывая с петель каютные двери,
тогда ты не станешь раздумывать - какие штаны теплее? Оттого-то буфетчики
были в фартуках, радисты в ковбойках, кочегары в майках, рулевые в
безрукавках, а некоторые, разбуженные взрывом, вообще спасались в ночных
пижамах. Героем выглядел один старик механик, успевший пристегнуть к ноге
деревянный протез. "Что бы я без него делал?" - горделиво спрашивал он
товарищей...
Над уцелевшими - вечный день, а ночи нет и не будет!
Люди, как и корабли, тоже погибали по-разному, а мудрое человечество,
тысячелетиями качаясь на морях, еще не изобрело такой шлюпки, которая могла
бы заменить человеку корабль. Случалось, что моряки, попавшие в шлюпку,
стояли в ней по грудь в воде. Их глаза стекленели. Люди засыпали от холода.
(В борта спасательных шлюпок вделаны воздушные цистерны, Отчего шлюпки,
даже полностью залитые водой, все-таки не тонут.) Более бодрые пыталисв
растормошить их, но все было бесполезно. Выброшенные за борт мертвецы не
тонули и долго (иногда сутками) сопровождали своих товарищей, качаясь на
волнах рядом с ними... В море законов для смерти нет, и порою выживали
старики, а цветущие молодые матросы "отдавали концы". Выживали пессимисты,
настроенные озлобленно-мрачно, считавшие, что всем - амба, капут и баста!
И, наоборот, погибали оптимисты, полные розовых надежд на то, что все это -
ерунда, о которой потом будет приятно вспоминать в старости... Хотя был
июль, но о холоде полярных широт забывать не следует (а вода не замерзала,
ибо она соленая). Эгоисты хотели отсидеться, ничего не делая, чтобы сберечь
силы, и умирали! Зато боевые ребята, не жалея сил, брались за весла,
и выживали! В смерти тоже была последовательность: сначала она забирала
лежащих, потом настигала сидевших, но она не трогала тех, кому не хватило
места ни лежать, ни сидеть. Такие люди стояли в шлюпках, как в
переполненном трамвае. Стояли сутки, вторые, третьи, четвертые сутки
подряд... Вот они и выжили! Физиологически это понятно: шлюпку бросало с
волны на волну, в поисках равновесия, чтобы не вылететь за борт, стоящим
приходилось постоянно двигаться, отчего кровь не застывала в их жилах, а
сердце билось нормально. Естественно, думает читатель, что если в шлюпке
вода, то воду надо вычерпать. В таких случаях никто уже не спрашивает - а
есть ли у нас ведро? Можно вычерпывать шапками. Даже ладонями. Но... стоит
ли, вот вопрос! Легко вычерпать воду, когда ее собралось в шлюпке по
колено, но когда она плещет у самой шеи, ты будешь рад хотя бы тому, что
твои ноги ощущают под собой шлюпочное днище. Обычно на шлюпках полагался НЗ,
в который входила питьевая вода, консервы, спиннинги для рыбной ловли,
сухой спирт, весла, лимонный сок, галеты. Однако на большинстве шлюпок все
съедобное было разворовано докерами еще в Англии... Среди уцелевших в
борьбе за жизнь иногда возникали драки и страшная поножовщина, причем к
мелочным обидам из-за тесноты или лишнего глотка рому примешивалась и
расовая неприязнь. Офицеры ограждали себя многозаряднымя кольтами. "А меня
не трогать",- говорили они...
Идущие в одиночку корабли из состава PQ-17 не раз натыкались в океане на
плоты и шлюпки со спасавшимися, предлагая им подняться на борт. Но
психический шок после торпедирования оказывался чрезвычайно сильным. Шаткое
днище шлюпки представлялось людям во много надежней тверди корабельной
палубы. "Мы уже дома! - кричали они в сторону судна. - Вчера мы испытали
такое, что второй раз лучше не пробовать... Готовьтесь и вы к пересадке!"
"Таким образом, мрачная сага о трагической судьбе конвоя PQ-17 дополняется
рассказом о том, как 150 моряков с потерпевших бедствие судов предпочли
целые недели дрейфовать в открытых шлюпках, но не пожелали еще раз
оказаться на палубе..." Их можно понять! Корабль, предложивший им свои
услуги, скрывался вдалеке, а они, оставшись в шлюпках, вскоре могли
наблюдать за его концом. Сложное явление полярной рефракции открывало даже
то недоступное, что творилось сейчас за чертой горизонта. Моряки не раз
видели такое, что в обычных условиях увидеть попросту невозможно. За много
миль от них самолеты и подлодки противника торпедировали суда, и уцелевшие
люди, словно находясь в необъятном зале фантастического кинотеатра, следили
за дрожащим в небесах отражением чужой гибели. Рефракция приподнимала над
горизонтом страшные сцены взрывов на кораблях, причем атакованные суда
плыли вниз мачтами, и погружались они не в море, а в... небо! Понятно, что
разум многих не выдержал напряжения. Сошедших с ума уговаривали не
смеяться, не петь и не двигаться резко, ибо в перегруженной шлюпке это
опасно. Но граница между разумом и безумием где-то уже сместилась.
Иногда вполне здравый моряк, до этого разумно рассуждавший, вдруг - ни с
того. ни с сего! - прыгал за борт и уплывал прочь от спасательного понтона,
что-то восторженно крича, и навсегда пропадал в вечности океана. Оставшиеся
на понтоне еще теснее прижимались друг к другу, а их изъеденные солью глаза
до боли всматривались в пространство. Они разбивали капсюли дымовых шашек,
но бурый дым, лениво текущий над волнами, привлекал внимание авиации и
подлодок противника, которые не приносили людям спасения, а лишь
издевательства, угрозы, брань и наглые допросы, которые немцы не гнушались
вести прямо посреди океана...
Геббельсу понадобился свежий пропагандистский материал для своих газет.
Иначе говоря, пленные...
- Громадные самолеты "дорнье", барражировавшие над океаном в поисках
сбитых летчиков, стали присаживаться на воду возле понтонов и шлюпок.
Немецкий пилот вылезал на желтое крыло, на котором Красный Крест
международного милосердия плохо совмещался со зловещей свастикой, и
поднимал над собой два или три пальца:
- Двух или трех я возьму... без плацкарты! Решайте быстро, кто из вас
хочет закончить войну в победившей Германии...
Находились и такие, кто добровольно обрекал себя на жизнь за колючей
проволокой. Санитарные "дорнье" быстро перебрасывали пленных в норвежский
Киркинес, где их всячески фотографировали - небритых, зачумленных от соли,
грязи и переутомления, они давали интервью в угодном для противника духе
("Я не думаю, что кто-либо из вырвавшихся из этого ада когда-либо еще
изъявит желание вновь отправиться с конвоем в Россию!"). Абвер выжимал из
них на допросах все, что только можно выжать из людей, павших духом, а
конец был один - концлагерь! Причем англичан и американцев немцы строжайше
предупреждали:
- Вы будете расстреляны без промедления, если. попытаетесь, установить
контакт с русскими военнопленными...
Постепенно, по мере опроса моряков с каравана PQ-17, немцы составили
подробную таблицу дефицитных товаров, в которых нуждалась тогда советская
экономика: технические кожи, листовая сталь, лекарства для раненых,
стооктановый бензин, красители, дюралевые сплавы, никель и молибден,
радиолокаторы, сахар, кордит и прочее, включая сюда паровозы, танки,
самолеты и тяжелые грузовики для нужд фронта...
Уничтожив корабль, немецкие подлодки, как правило, всплывали. Порою на
поверхность выпрыгивали сразу две гитлеровские субмарины. Сойдясь бортами,
они лениво покачивались невдалеке, ведя киносъемку и неизменно держа
спасшихся под прицелами пулеметов. У людей в такие минуты лопались нервы:
ведь в любой момент их могли церебить градом свинца или выпустить из
понтонов воздух, чтобы они потонули... Быстро опросив уцелевших, немцы
иногда запускали в их головы буханкой походного хлеба, завернутого в
серебристую фольгу, и весело кричали на прощание:
- Спасибо за новости! Теперь плывите к Новой Земле.
- Спасибо за совет,- доносилось с воды. - Он бы нам здорово пригодился,
если бы у нас были весла.
- Странно, что вы, англичане, морская нация, и не подумали об этом
раньше. Но теперь выкручивайтесь сами, а Германия не будет стругать для вас
весла из ясеня...
Они забирали в плен только капитанов и механиков, чтобы лишить союзников
ценных и опытных кадров. В плен попадали и танкисты с летчиками, плывшие в
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Трубников Александр
Орлов Алекс
Шилова Юлия