- Нет, ты серьезно? Взял с потолка какие-то цифры, нагородил какую-то
теорию... Да почему он должен следовать твоему графику?
- Потому, что другого в природе нет. Это единственная нормальная система.
Я всю ночь голову ломал, ничего лучшего не изобрел. Если он не полный
кретин, то наверняка додумается до того же. Ты ешь, а то не успеешь.
- На завтра перенести нельзя? У меня сегодня дела.
- Завтра - само собой. В десять ноль-ноль, у десятого дома.
К назначенному месту они прибыли без пяти. Борису это стоило недоеденного
завтрака, но проигнорировать встречу двух пришельцев, пусть и
маловероятную, он не мог.
Костя приказал ехать как можно тише, а сам, прильнув к стеклу, начал
рассматривать прохожих. Ни одной кандидатуры. Люди по-муравьиному сновали
туда-сюда и выходили за пределы дома номер девять - жилой семиэтажки
бордового цвета с продуктовым магазином внизу.
Борис достиг перекрестка и, развернувшись, проследовал обратно. Пока он
помалкивал, но частыми вздохами давал понять, что иного не ожидал. На
третьем круге Константин попросил остановиться.
- Пойду, поторчу немного, - сказал он. - Вдруг они тоже на машине или за
углом где-нибудь.
- Ты в это веришь?
- А что мне остается?
Он забрал у Бориса темные очки-капли и, нацепив их на нос, вылез из
машины. Борис недовольно побарабанил по рулю. Сзади приближался автобус -
ему пришлось тронуться и проехать несколько метров. Как только он
затормозил, правая дверь открылась, и рядом с ним уселся крепкий мужчина с
недружелюбной физиономией.
Человек был примерно его возраста и телосложения. Борис отметил, что одет
он дорого, но слегка неряшливо, хотя это можно было отнести и на
своеобразие стиля.
- Вперед, - сквозь зубы велел незнакомец, и Борис неожиданно для себя
подчинился. - Здесь, - мужчина показал на стоявшую чуть в глубине аптеку.
Борис растерянно посмотрел на Костю - тот шагал к магазину и ничего не
видел. Кричать было стыдно, сопротивляться - страшно, поэтому он шумно
проглотил загустевшую слюну и свернул в закуток. Первая посетившая его
мысль касалась автомобиля, но даже в волнении он сумел сообразить, что
древний чахоточный "форд" угонщика не прельстит. К тому же для ограбления
все было слишком сложно и долго. Борис не понимал, чего от него хотят, и
от этого боялся еще больше.
Незнакомец вынул ключ зажигания и положил его на приборную панель.
- Федеральная служба безопасности, - представился он, раскрывая красное
удостоверение. - Майор Старшов.
Борис скользнул взглядом по каким-то словам и печатям - все было весьма
разборчиво, но почему-то пролетело мимо.
- Я ни в чем не виноват, - с неподдельным удивлением признался он.
- Так не бывает, - улыбаясь, но не шутя, возразил майор. - Все мы в чем-то
виноваты. Про первородный грех слышали?
- Это юмор, да?
- А что, вам смешно? - спросил майор. - Посмеемся вместе. Вы в курсе, кого
и зачем сюда привезли?
Борис потупился. Ему стало невыносимо жарко - носки облепили пальцы, как
валенки, а из-под мышек по ребрам покатились крупные капли. Доигрался.
Исследовательский пыл, туманивший мозги вот уже несколько месяцев,
внезапно схлынул, и мысли приобрели необычайную четкость. Его ждали. За
ним следили. Им все известно.
- Мало ли... подвез... - вякнул он. - Я иногда подрабатываю...
- И вместо того, чтобы брать деньги, раздаете пассажирам очки. Когда
приедем, - хладнокровно сказал майор, - я вам покажу оперативную съемку.
Там много такого, что требует ваших разъяснений.
- Случайно... вышло...
- Не знаю, как там у вас, а у вашего подельника Роговцева случайностей не
бывает. Если б не наши сотрудники, к вечеру в новостях показали бы новый
труп. До появления здесь вас можно было обвинить только в укрывательстве,
теперь же это прямое пособничество. А где пособничество, там и соучастие.
Статья у Роговцева тяжелая, там наказание не делится на минимальное и
максимальное. Срок там один. А пожизненно на двоих - это все равно
пожизненно.
Майор Старшов говорил еще минут пять, пока Бориса, изведавшего несколько
стадий отчаяния, не затрясло.
- В общем, положение у вас незавидное, - подьггожил фээсбэшник. - С другой
стороны, мы не формалисты и осознаем, что непосредственного участия в
убийствах вы не принимали. Съемки свидетельствуют о том, что ваше общение
с Роговцевым было не слишком продолжительным...
Борис вышел из оцепенения и часто закивал.
- Кроме того, существуют разного рода смягчающие обстоятельства, -
проговорил майор. - Например, содействие следствию.
- Да, да... да, это я готов. Да, я согласен. - Борис затряс головой еще
энергичней и с ненавистью посмотрел в зеркало. Константин все стоял у
витрины, за которой громоздился огромный муляж сыра. - А вы его до сих пор
не... того?
- Сейчас возьмем. С вашей помощью или без - решайте.
- Да, да!
Сейчас Борис не возражал даже против недели или двух в лефортовской
камере, только б потом все прояснилось. Он успел представить, с какой
страстью сожжет свои еретические записи про трансформацию сознания и
многослойность пространства.
- Что делать? - напряженно произнес он.
- Подъехать и позвать его в машину.
Борис завел мотор, включил заднюю скорость и вырулил на дорогу. Пропустив
длинный фургон, он пересек улицу и плавно остановился у магазина. Костя
раздраженно отмахнулся, но, увидев внутри майора, расплылся в улыбке и
побежал к "Форду".
Старшов распахнул дверцу и резво выскочил навстречу. Ожидаемых Борисом
наручников и табельного оружия он не достал.
Костя с майором налетели друг на друга и крепко обнялись. Борис поглядывал
на них со смешанным чувством облегчения и тревоги. Он был счастлив от
того, что его разыграли, что камеры в Лефортове не предвидится, что все,
черт возьми, хорошо, но при этом он хотел бы проявить больше выдержки.
Перед товарищем Роговцева он предстал отнюдь не в лучшем свете, и это его
смущало.
- Знакомьтесь, - сказал Константин. - Борис, специалист по психам. Петр,
сотник Ополчения. Он же - "больной Е.".
Петр и Костя устроились на заднем сиденье. Борис протянул Петру руку - тот
ее пожал, но с секундной заминкой.
- Изуверский у тебя юмор. Бабушка меня госбезом еще с пеленок стращала.
- Оно и заметно. Будем считать, оправдался. Детские фобии - это святое.
- Как ты нас нашел? - спросил Борис. - Неужели догадался - девятого числа,
у девятого дома, в девять часов?..
- Ребят, это вы меня в девять искали. А я здесь с восьми дежурю.
- Тогда не состыкуется, - сказал Борис.
- Кто вовремя приходит, тот может не уйти, - возразил Петр.
- Ты про засаду? Откуда они у нас?
- Но ты-то ведь попал, - не совсем определенно ответил Петр и,
наклонившись к Костиному уху, шепнул: - У тебя с собой что-нибудь есть?
Тот откинул полу пиджака и достал финку с зубчатым лезвием.
- Ох и падок ты на эти самурайские штуки. Багажник пустой? Туда положим.
- Бориса? Он не опасен, - возразил Костя.
- Неопасный Борис только что тебя продал.
- Я думал, вы смеетесь. Госбез какой-то...
Петр молча бросил ему свое удостоверение. Константин внимательно прочитал
все, что там было написано, и, захлопнув, вернул. Потом опять вынул нож и
полюбовался фигурной заточкой.
- Швейцария, - с уважением проронил он.
* * *
- Знаешь, Влад, я, кажется, начинаю жалеть, что с тобой связался, - сказал
Широков. - Фонд и партия. Разные вещи. Мы переходим границу. Раньше были
только деньги, теперь...
- Теперь большие деньги, Михал Михалыч, - вставил Нуркин. - Мы же в
политику не лезем, и все это понимают. Просто урожаи на нашем огородике
будут обильней. А чужого огородика нам не надо.
- Урожаи... - буркнул Широков. - Геморрои у нас будут. Такие, что жопы не
хватит. Я чувствую.
- Уже? Рано, Михал Михалыч, еще не доехали, - засмеялся Нуркин.
Широков хотел ответить что-нибудь резкое, но поленился. Этот выскочка
наглел на глазах - естественно и неудержимо. Широков и не особенно-то
сопротивлялся. Из бухгалтеров да в заместители председателя, у кого ж
головенка не закружится?
"Надо будет его сплавить куда-нибудь, - решил он. - Вот пройдем
организационный период, все утрясем, и - чао, бамбино!"
Сорокапятилетний бамбино что-то мурлыкал себе под нос и покачивал ножкой,
благо пространство "Линкольна" это позволяло. За окнами неслись
прокопченные деревья с высокими кронами - нижние ветки не выдерживали
шоссейной экологии и, высыхая, шли на дрова для многочисленных шашлычных.
Охранник за звуконепроницаемой перегородкой провожал взглядом каждый
мангал и тревожно шевелился.
"Не кормят его, что ли", - раздраженно подумал Нуркин.
Из всех необходимых для такой должности достоинств секьюрити имел лишь
большой бритый череп и лицензию на ношение оружия. Как специалист он был
полный ноль, и Нуркин, поднаторевший в вопросах личной безопасности,