Чтение 39–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Шут привычно огрызнулся на ходу:

– У короткого ума – длинный язык, а руки еще длиннее.

Он опасливо посмотрел на меня, а вдруг принял на свой счет, это же я – Длинные Руки, я кивнул ему на распахнутые двери.

– Пойдем во двор. Учить тебя, дурака, буду.

– Учить острить? – спросил он радостно. – А я буду учить тебя править!

– Да, конечно, – согласился я, – на что еще нужна оппозиция? Но только давай договоримся. Шутка – как стрела: ей мало быть острой, еще надо попасть в цель.

Мы вышли на крыльцо, шут заверил жизнерадостно:

– Так я не промахиваюсь! В такую личность даже криворукому промахнуться трудно!

– Спасибо, – сказал я. – Это получается: не можешь шутить тоньше – шути громче? Нет уж, не опускай планку. Мы за культуру, мать вашу, а кто против – тех в говне утопим. Так что давай сразу очертим рамки, за которые выходить в своей профессиональной деятельности оппозиционера не стоит.

Он насторожился.

– Да, хозяин?

– Ну вот, – сказал я, – этот сарказм насчет хозяина можешь. А я даже могу сделать вид, что не понял твоего тонкого юмора. Настолько тонкого, что совсем плоский. У меня могут быть промахи во всех сферах деятельности – их и критикуй. Или планы, о которых ты узнаешь… Но под запретом моя и чужая внешность, возраст, пол и все, связанное с тем, что мне или кому-то досталось по рождению, и за что мы отвечать не можем. Понял? Я не политкорректен, это от Канта, скорее…

Он подумал, неохотно кивнул.

– Ну, вообще-то в этом есть смысл…

– Нельзя высмеивать увечья, – добавил я, – и вообще многое нельзя, все не перечислю, должен сам чувствовать, как чувствовал блаженный Иммануил.

– Тоже шут?

Я отмахнулся.

– Для Творца мы все… эти самые. Он для себя такой балаган отгрохал! Для того и свободу воли дал, чтобы нелинейность была и всякие неожиданности возникали. Словом, можно критиковать все, что я делаю, сделал или собираюсь сделать. А также моих сторонников у власти. Можно и тех, кто под властью, но тех осторожнее, щадяще, а то в Страсбургский суд побегут. Нам на него плевать, понятно, но все-таки… Призвание оппозиции – вовремя указать на неверность пути или на лучший вариант, верно? А смеяться над горбуном – это не есть юмор. Это уже телевидение.

Он почесал в затылке.

– Вообще-то это правильно, но это если совсем уж быть святыми! А люди над горбунами смеются лучше всего. Им нравится, когда косвенно напоминаешь, что у них-то спины прямые… И, честно говоря, над горбунами или калеками безопаснее. Это все равно что сироту пнуть. Сдачи не даст.

– Не лучше всего, – уточнил я. – А проще. Но нам такого закадрового смеха не надо. Мы сразу нацелимся на построение самого совершенного общества на свете. Кто против – того повесим, пользуясь переходным периодом.

– А после переходного? – спросил он опасливо.

Я вздохнул.

– После переходного – нельзя. Наступит царство законности. Не сразу, конечно.

– А как?

– Некоторое время еще будем вешать, – объяснил я, – а также топить и удавливать без суда и следствия, но это будут уже отдельные и нетипичные инциденты. И таких нетипичных будет все меньше и меньше.

Он спросил шепотом, глаза испуганные, будто заглянул в пропасть:

– И что, до полного прекращения беззакония?

Я вздохнул, развел руками.

– Полное царствие закона устанавливать тоже нельзя.

– Почему?

– Царство закона тоже беззаконно, – сказал я и подумал, что родил довольно мудрую мысль, не всякий и поймет. – Это беззаконно.

– Э… это как?

– Народ в овец превратится, – объяснил я. – Всегда должна быть лазейка для нарушения законов! Причем иногда ненаказуемая. Нельзя людей лишать предприимчивости. Даже преступной. Она сегодня преступная, завтра – благородная. Куда ветер подует и какая вожжа людям под хвост попадет.

Он с облегчением вздохнул.

– Ну, тогда хорошо. А то я уж совсем было надумал дождаться обратного багера… Я знаю, что на острые вопросы безопаснее давать тупые ответы, и, как верно сказал тот ваш соратник, что ничто так сильно не укорачивает жизнь, как длинный язык…

– В маркизате не будет такой правильной жизни, – утешил я, – как в самом Гессене.

– Всегда? – спросил он невинно.

– Я приложу все силы, – пообещал я. – Раз заварил кашу, рецепт которой знаю только я один, то уж постараюсь… Ладно, топай обратно, весели народ! Только держи планку. Ниже пояса и в спину не бить, даже если ты поклонник восточных единоборств.

Следующий день ликующие пираты, а ныне олигархи, объявили свободным от работ. Везде гремит музыка, в глазах рябит от пляшущих, вино льется рекой. Новоиспеченные графы, бароны и виконты обмывают титулы.

Я напомнил себе, что уже и на Севере зима подходит к концу, а мои главные надежды все-таки там. Теперь у меня есть владения на противоположных концах океана. Не стоит забывать, что в моем личном пользовании берег и бухта в Тарасконе, самом южном портовом городе северного материка. Это новые возможности, надо в них только разобраться.

Гугол наконец-то покинул башню, я его встретил и поселил на втором этаже бывшего дома грандкапитана. Он ожил и сразу начал поправляться, освободившись от ежедневных ужасов своего жилища.

Я заставил его пообедать со мной, любопытствующая Маргарита сама прислуживала за столом, с интересом поглядывая на таинственного колдуна. Гугол ел деликатно и стеснительно, то и дело благодарил Маргариту за великолепную еду, за изысканную сервировку, за вино, за ее заботу, от которой так расчувствовался, что вот-вот заплачет…

– Все-все, – сказал я, – доедай сладкое, пойдем прогуляемся. Тебе нужен свежий воздух. Желательно – морской. Кстати, он, что удивительно, как раз в наличии.

Он вышел, подталкиваемый в спину. Пираты почтительно раскланивались с ним, но старались не приближаться слишком близко.

Я вытащил его к полосе прибоя, море мерно накатывается на берег, похрустывая мелкой галькой. В прозрачной воде мелкие рыбешки стараются ухватить то новое, что смывает с берега.

– Пираты перестали приносить амулеты, – объяснил Гугол с удивлением. – Видно, здорово вы их поймали на крючок мирной жизни!.. А если кому что надо, пусть ищут меня здесь.

Он старался не приближаться к волне, в то время как я охотно позволял волнам омывать свои сапоги.

– Надеюсь, поймал, – согласился я. – Только бы не сорвались… Рыба, особенно крупная, часто соскакивает с крючка. Гугол, а помнишь… хотя нет, ты уже тогда уехал, Каталанский турнир прошел без тебя. Одним из призов был Золотой Шлем, подарок от императора Германа Третьего. Он также пропуск через земли Юга до самого дворца императора. Таким образом император собирает для своей охраны самых лучших воинов планеты… я имею в виду – лучших воинов всех земель, будь те на Севере или Юге.

Я сделал паузу, Гугол правильно понял, что дальше следует молчаливый вопрос, развел руками.

– Да, я слышал, что, если переплыть океан, как сделал это я, высадиться здесь, а потом идти на юг и только на юг, попадешь в королевство Монтегю, сердце империи Генриха Третьего.

– И сейчас в этом уверен?

– Да, еще больше, – подтвердил он.

– А что тебя остановило?

– Пираты, – вздохнул он. – Они так нуждались во мне, что я не мог оставить их без помощи. Кроме того, я понял, что власть императора на Юге совсем не то, что императорская власть на Севере…

– В чем разница?

Он неспешно брел вдоль берега и так же неспешно рассказывал, а я раскладывал сведения по извилинам, сразу же отбрасывая лишнее. На Западе, насколько помню, традиционно даже мелкие феодалы не всегда подчинялись королю, а уж крупные – так и вовсе. Империи часто возникали больше на бумаге да на договорах, чем в реале. Здесь, на Юге, судя по рассказу Гугола, та же история… Империя создается на каких-то основах, которые я еще не усек, но не силой, иначе бы Маг Империи был бы главным магом для всех королевств, но это не так. Возможно, он сильнее других при прочих равных, но ни одного мага не в состоянии одолеть в его замке, где и стены помогают.

Гугол сказал невесело:

– Я сам узнал только здесь, что именно Юг в Великой Войне Магов пострадал намного сильнее Севера! Ряд земель до сих пор непроходимы… да-да, со времен той древней войны! В других все еще гуляет Дикая Магия, и лишь немногие колдуны умеют отщипывать от нее хотя бы крохи. Правда, это всегда делает их чуть ли не сильнейшими, но ума, увы, не прибавляет, из-за чего и кончают всегда печально…

Мое сердце колотилось, я спросил жадно:

– Если кто-то отщипывает крохи, то, значит, можно как-то взаимодействовать?

Он посмотрел на меня с опасливым сомнением.

– Какие-то слова странные знаете… В большинстве тех земель человеку просто не выжить. Не только из-за чудовищ, но там до сих пор происходит такое… уцелевшие рассказывают то про три солнца, то среди дня горит звездное небо, а то вдруг у всех отросли бороды, а самый старый, наоборот, превратился в подростка… Что правда, что выдумка – не проверить, ибо где удавалось пройти редкому счастливчику, на следующий раз не получалось у целого отряда могучих магов.

Я сказал озадаченно:

– А на Севере уверены, что Юг – это невероятно огромные города, что здесь маги немыслимой мощи…

Гугол кивнул.

– Все верно. В тех местах, которые заселены или отвоеваны, есть огромные города, где скапливается исполинская мощь древних машин. Там живут маги, которые жадно собирают все крупицы, что остались со времен Великой Войны. Там много чудес, которые не вместит ум человеческий… Увы, даже троллей не вместит.

– Ну да, – сказал я недовольно, – ведь тролли – высшая раса, от них все люди пошли!

Гугол спросил заинтересованно:

– Правда? Интересная теория. Где с ней можно познакомиться поподробнее?

– Это я сам придумал, – сказал я раздраженно. – Хохмил и дурака валял. Не бери в голову.

– Да? – ответил он разочарованно. – Жаль… Хотя в этой идее есть и рациональное зерно. Если разобраться, можно в самом деле выстроить ясную и четкую линию, очень убедительную…

– Не надо, – оборвал я с испугом. – Это для прикола было, понял? Гугол, ты же знаешь, умную мысль и силой не затащить в тесный череп, упирается, дура, а всякое говно само щели находит, выбрасывать не успеваешь… Про великую расу троллей – из той же оперы. Древние тролли и укры – самое то, чтобы и безголовые чувствовали национальную гордость! Не дури, у тебя есть, чем гордиться. Лучше скажи, что там за чудовища?

Он развел руками.

– Известно только, что не из плоти, как все мы: люди, кони, медведи, деревья, камни… Они неуязвимы для почти всех видов оружия, однако серебро их убивает, они бегут от запаха чеснока, передвигаются только по прямой, не в состоянии преодолеть даже узкую полоску воды, хотя многие наделены способностью летать… В то же время некоторые из них легко меняют свой облик, превращаясь хоть в медведя, хоть в зайца. Говорят, некоторые могут превращаться даже в букашек, но пока подтверждений не было…

– Здорово, – прошептал я озадаченно.

– Но не так интересны эти демоны, – добавил он, – как города, в которых они обитают.

– Они живут в городах?

Он кивнул.

– Понимаю ваше удивление, сэр Ричард. Но демоны в самом деле обитают в городах, хотя… все высшие маги сходятся на том, что изначально не города были их местом жизни. Но что-то случилось, счастливое или злое, и теперь демоны привязаны к вообще-то чуждым им городам.

– Чуждым?

– Когда вы увидите, что города, в которых обитают демоны, – медленно разрушаются, то поймете, что это не настоящие города демонов. Это города людей, хотя я не могу себе представить людей, которые выстроили бы такие чудовищные и непонятные здания. Но все-таки их выстроили люди, это несомненно. Только другие люди, с иными понятиями о красоте и целесообразности…

Он рассказывал негромким серьезным голосом, что соседняя с маркизатом обширная страна издавна пользуется жуткой славой. О ней рассказывают по ночам свистящим шепотом страшилки, но знающие люди говорят, что Великое Зло уже ушло, а с ним исчезли и самые страшные чудовища. Теперь осталась всякая мелочь, а вот среди руин таятся несметные сокровища, которые раньше было не достать, а вот теперь…

И отправлялись экспедиции одна за другой, и все исчезали бесследно. Слухи ползли один страшнее другого, но всегда находился оптимист, который горячо доказывал, что они там нашли молочные реки с кисельными берегами, поселились в дивных городах, где им служат могучие джинны, и потому никто не возвращается.

Слухи слухами, никто не верил, что вот так могут поступить целые отряды, у многих остались семьи, которых не бросят, вернулись бы, чтоб забрать, но вот если от всей экспедиции остались двое-трое бессемейных, то могли поселиться в тех дивных городах…

Еще говорили, что в тех городах, кроме джиннов, суккубов и элементалей, живут еще и уцелевшие люди, их спасла нечестивая магия, но теперь это уже не совсем люди…

Он замялся, подыскивая слово, я подсказал:

– Мутанты?

Он посмотрел с недоумением.

– Что это?

Я торопливо объяснил:

– Это когда люди меняются… ну, когда под жарким солнцем темнеют, высоко в горах становятся мельче, а грудная клетка разрастается, чтобы дышать на высоте…

Он покачал головой.

– Нет, они по-другому меняются. Становятся наполовину… -…животные?

– Нет, хуже. Наполовину джинны, хотя я понимаю, не бывает наполовину джиннов или наполовину суккубов! Но те люди в самом деле настолько много переняли, что и в самом деле…

Я вздохнул.

– Как хорошо, что нас пока что отгораживает от них эта гряда скал… А плавать, говоришь, твои мутанты не умеют?

Он спросил обидчиво:

– Почему мои?

– Это так, к слову, – сказал я. – Вдруг признаешь, что твои. Да ладно, шучу. Пойдем в дом, там снова собрались капитаны. Новые идеи, новые возможности…

Он послушно повернулся, узкоплечий и сгорбленный, я шагнул за ним, стараясь излучать уверенность и стабильность, но сам при всей несуеверности на всякий случай поплевал через плечо. Идет все хорошо, слишком хорошо, настолько хорошо, что даже и не знаю…

Фигура Гугола застыла с поднятой для шага ногой. На плечо ему опускался желтый кленовый листок, но завис в воздухе. И уже оборвались все звуки.

Я повел глазами по сторонам. Из воздуха вышел, как из соседнего помещения, хищно красивый мужчина с повязанным пиратским платком на голове, золотой серьгой в левом ухе, где поблескивал крупный бриллиант. За поясом два длинных ножа с изогнутыми лезвиями.

– Приветствую, сэр Ричард!

– Мое почтение, сэр Самаэль, – пробормотал я. – Что-то часто стали время останавливать… Только научились или с какой-то целью?

Он расхохотался.

– Сэр Ричард, вы очаровательны! Теперь вокруг вас постоянно люди, не заметили?.. Вот и приходится таким образом.

Я смотрел настороженно, Сатана сияет, глаза блестят, я чуть ли не впервые ощутил его мощь, которую он тщательно прячет, как высокий человек слегка горбится в разговоре с низеньким, а здоровяк старается не демонстрировать мускулы при общении с дистрофиком.

– Поздравляю, сэр Ричард! – сказал он торжественно. – Поздравляю!

– С чем? – спросил я с напускным подозрением.

Он засмеялся.

– Знаете, не прикидывайтесь. Это ваш самый ошеломляющий успех. Вообще-то я то и дело поздравляю вас, но на этот раз это что-то! Вы показали себя… по-настоящему. В серьезном деле. Именно в том, на которое я и рассчитывал. Но я рассчитывал на вас в перспективе, однако не ожидал, что вы так быстро… гм…

Я подбоченился.

– Удивить самого Сатану – это немало, да?

– Очень много, – ответил он серьезно. – Вы просто ошеломили меня простым и элегантным решением. Но это кажется просто теперь, когда сделано. Но все-таки потрясающе: варварский и разоренный край одним движением превратить в мирный и быстро развивающийся регион!.. Да, именно потрясающе.

– Польщен, – сказал я настороженно, но все равно чувствовал себя очень польщенным. – Но все-таки сплюньте. Пока нас не замечают, но, если кто сюда полезет, мы к отпору не готовы…

Он покачал головой.

– Кто полезет? Все заняты своими проблемами. Юг огромен, сэр Ричард. Вы слыхали про императора Германа Третьего, из этого делаете вывод, что весь Юг под его властью…

– А на самом деле?

Он скривил губы.

– Империй здесь восемь. Да и то, если думаете, что разделили между собой Юг, ошибетесь. Еще больше земель занимают различные королевства, герцогства и даже графства, которые никому не подчиняются. Есть даже несколько независимых баронств и один маркизат… представляете?

– Даже представляю, – ответил я, – что это за маркизат. Но остальные… чем-то вооружены?

– Быстро соображаете, – похвалил он. – Конечно, иначе бы соседи давно съели. Увы, оружие у них только оборонительное.

Я сказал мирно:

– Как я заметил, здесь много оружия, что защищает какие-то районы от вторжений. Наступательного намного меньше.

– Оборонительное создать проще, – пояснил он. – Можно даже погрузить на большую глубину под землю. Потому эти баронства преспокойно выдерживали все атаки королевских войск. Потому отдельные области даже внутри империй не признают власти императора, а если и признают, то в обмен на какие-то льготы…

– Какие?

– Ну, не всем хочется сидеть в своих деревнях! Дворяне любят путешествовать. Для них удобнее, если в империи на них не смотрят, как на врагов. Вообще на Юге королевства на разных ступеньках развития. Есть цивилизованные, есть совсем варварские, есть полузверье, есть кочевники, есть люди песков…

– Окруженные Барьерами, – вставил я.

Он кивнул.

– Да, таких четыре зоны. Плюс множество мест, где всякие необъяснимые странности.

– В смысле?

– Ну, иногда время как будто течет вспять, иногда рывками, в какие-то дни исчезают целые районы. Правда, иной раз взамен появляются вообще странные, как будто выпавшие из других эпох… Ага, разгорелись глазки! Заблестели, вижу… Азарт – хорошее дело.

Я так долго задерживал дыхание, что выдохнул с жаром, едва не воспламенившим воздух.

– Еще бы!.. Тут же глазки разгораются. Я весь уже – как на сковородке… Где эти все чудеса?

Он помолчал, лицо стало очень серьезным. И глаза потемнели, стали глубокими и черными, как глубины космоса. Голос, однако, прозвучал мягко, как если бы со мной говорил умудренный наставник-философ:

– Это все здесь, на Юге. Самое головокружительное, что это все… можно поставить под вашу руку.

Я насторожился, перестал говорить и улыбаться, только следил за его умным подвижным лицом интеллектуала.

– Это в каком смысле?

– Прямом, – ответил он четко. – Зачем Югу восемь императоров?.. Лучше один. Настоящий.

– Что такое настоящий?

– Вы, сэр Ричард, – ответил он так же прямо.

– Я?

– Да-да, сэр Ричард, я имею в виду именно вас.

Я молчал, Сатана явно перехватил инициативу и забежал вперед настолько далеко, куда я даже не пытался еще заглядывать.

Он сказал почти сочувствующе:

– Предупреждая ваш следующий вопрос, отвечу сразу. Для этого не нужно надрывать жилы сто лет. Это все можно сделать сразу. Скажем, в течение недели. Может, даже раньше.

– Что, – переспросил я, – стать императором в течение недели?

– Да. Или, как уже сказал, даже быстрее.

– Но как вы это можете? – выговорил я наконец. – Разве вам дадена власть смещать и ставить императоров?