Чтение 39–й страницы книги ~Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды~

– Не беспокойтесь, не собираюсь я ничего разносить, – невесело усмехнулся Манвэ, глядя на озабоченные лица. – Давайте хоть посидим в приличном месте. Эонвэ, распорядись, пожалуйста, подать обед в тронный зал.

Герольд, кивнув, умчался выполнять поручение.

Глава 22

Едва ступив на широкую мраморную лестницу, недомайар и Ауле с Курумо услышали в вышине грохот.

Небо стремительно потемнело. Через мгновение ураганный ветер обрушился на землю, едва не сметя их со ступеней. Яростный вой бури порой напоминал голос. Ауле, запрокинув голову к потревоженному небосклону, усмехнулся:

– Кажется, Манвэ всерьез разозлился… Нечто подобное я наблюдал только при сотворении Арды да еще когда Мелькор Деревья Унголиант скормил. Но тогда это были еще цветочки…

Новая бешеная волна чуть не оторвала их от земли. Аллор вцепился в перила, прикрыв собой Эльдин, Курумо распластался на камне.

– Так вас и в море унести может, – нахмурился Ауле. Он коснулся скалы рядом с лестницей, закрыл глаза, погладил ладонью шершавую поверхность. Внезапно она раздалась, образовав небольшую пещеру.

– Быстро туда! – прошипел Вала. Рев бури притих, они скользнули внутрь, и тут же смерч с новой силой пронесся над скалой, вздымая тучи пыли и ворочая камни.

– Сможет ли он вернуться? – проговорил задумчиво Аллор. – Помоему, такое должно затягивать…

Эльдин мечтательно зажмурилась:

– Вот так нестись куданибудь… Но для этого просторы Эа подходят…

– Я уж было забыл, что именно эта стихия ему подвластна, – пробормотал Курумо. – Както и сейчас не увязываются в сознании он и это буйство.

– Плохо ты его знаешь, – проворчал Ауле. – Надо както добраться в Ильмарин.

– А может, можно внутри горы пройти? – проговорила Эльдин. – Ауле, ты можешь такое?

Вала с интересом посмотрел на нее, переглянулся с Курумо. Тот широко улыбнулся:

– Ну и идея! Прямо подкоп или тайный ход!

– А что делать? – хмыкнул Аллор. – Погода сегодня явно для прогулок неподходящая.

Ауле уперся ладонями в стену – вперед и вверх. Камень начал подаваться, как мягкий воск, стало даже боязно – вдруг оплывет свечой Таникветиль, погребя их под собой. Вала утер пот со лба – с сотворения Арды он почти никогда не делал подобного, – и снова взялся за работу.

* * *

Возвращающийся в залу Эонвэ был немало удивлен, когда на склоне возникли четыре фигуры, в которых он узнал Аллора с Эльдин и Ауле с Курумо. Вала шел по почти отвесному склону к ближайшей площадке, остальные двигались, держась за него.

Эонвэ воззрился на новых гостей.

– Откуда вы взялись? – спросил он, не забыв, впрочем, почтительно поклониться Ауле.

– Горой прошли, – усмехнулся Вала, перелезая через перила. Майар взобрались следом. – А то нас бы снесло. Что случилось, кстати?

Эонвэ мрачно покачал головой и пожал плечами:

– Они в комнате остались, потом раздался грохот, дверь и окно высадило, а там – ураган и облики безжизненные… Мелькор их привести в чувство пытался. Потом Ирмо с Ульмо пришли, они вместе дозвались както.

– Дозвались? – Аллор переглянулся с Эльдин. – И далеко они ушли?

– Куда – ушли? – подался вперед Курумо.

– Не знаю… – неуверенно проговорил Эонвэ. – Манвэ чтото про звезды говорил. Я не особо расспрашивал, захочет – скажет… Вы в тронный зал проходите, все соберутся там.

– Что же, мы подождем. – Аллор направился в указанном направлении.

– Звезды, – протянула Эльдин. – Неужели они преодолели Пустоту и добрались до Путей? Получается, они пытались уйти?

– Сильно нужно было допечь, чтобы они пошли на такое, – сощурился недобро Аллор. – А вот если вернулись…

– Все разнесут, – злорадно усмехнулся Курумо. Ауле задумчиво промолчал, чтото решая.

Они вошли в тронный зал, где уже был накрыт стол, и в то же время из другой двери появились хозяева Ильмарин и их гости.

Король и Королева заняли свои места во главе стола, и трапеза началась как ни в чем не бывало.

* * *

Направляясь в Ильмарин в сопровождении сотворенных, Тулкас целиком погрузился в мрачные размышления. Готовность майар заколоть создателя при неблагоприятном для них исходе Круга его не удивила, даже не вызвала ни возмущения, ни обиды – наверное, он сам бы поступил так же в подобной ситуации. Поэтому он только неопределенно ухмыльнулся, глядя на несколько озадаченные и почти смущенные лица Охтариэн и Талиона.

А вот что будет дальше, после того как Манвэ объявил свою волю и Творец весьма недвусмысленно отреагировал? Участники Круга не могли не заметить этого, а что промолчали, неудивительно – Владыка сам пусть разбирается с Единым, а соваться – себе дороже, еще с двух сторон попадет. И все же… Он, ВалаВоитель, в стороне оставаться не сможет; хотя чего проще – просто исполнять приказы, что он и делал все это время. Чтото подсказывало Тулкасу, что он должен выбрать – сам. Впрочем, выбор сделан – свое слово он сказал, помогая Владыке подняться на ноги…

Строгий голос, проникший в его сознание, даже не удивил Валу – но как давно они говорили в последний раз…

* * *

– Что огорчает Тебя, о Единый? – порывисто приблизился к сияющему престолу лучащийся огненнозолотистым светом один из младших Айнур.

– Ничего особенного, не думай об этом… отступнике, – словно бы вырвалось у Илуватара.

– А что случилось? – Айну Тулкас весь превратился в слух.

– Я надеялся, что Мелькор займется созиданием и это будет во благо ему и другим. Но он жаждет главенства надо всеми, а пока искажает все, что они делают. Я мог бы вмешаться, но…

– Ну почему Ты, о Единый, должен растаскивать их в стороны? Они что, сами справиться не могут? – вскипел Айну.

– Мелькор силен, дары его многообразны, и он искусно ссорит Валар меж собой, сбивая с пути. Вместо того чтобы творить, они тратят время на борьбу со злом… – Эру вздохнул.

Тулкас решился:

– Позволь мне, о Единый! Я сражусь с ним, и он не посмеет больше мешать им заниматься своим делом.

– Он сильнейший…

– Я попробую! Побеждает тот, кто прав, – а правда на нашей стороне, ведь так? – Глаза Айну загорелись.

* * *

Когда Эру развернул перед Айнур музыку, один из младших Айнур, Тулкас, не решился вплести свой мотив в мелодию. То ему казалось, что слишком неуместным он будет, то – ненужным, ибо и так все совершенно. Попробовал присоединиться, когда возник диссонанс Мелькора, – все равно уже возникло смятение… Его привлекали бешеные ветра Манвэ и яростное пламя Мелькора, неистовая мощь вод Ульмо и весомая красота построений Ауле. Старшие – сильные, умелые…

Когда они уходили, чтобы дать бытие предпетому миру, неясная робость не дала ему выйти вперед и отправиться туда же, дабы создавать и развивать многообразие форм и сущностей, смутно роившихся в воображении. Куда ему – младшему, не обретшему ясной темы, не увидевшему чтото свое, особенное в ткани видения… Не решился…

Но забыть, как это сделали многие, едва обратившие внимание на уход четырнадцати, – не смог. А для него словно потускнели Чертоги Творца – без золотистолазурного пения Манвэ и переливчатосияющей улыбки Варды, струящейся зелени танца Йаванны и неугомонного кружения Оромэ. Даже черностальной вихрь Мелькора вспоминался без неприязни.

А еще – стремительновеселая, как блик на гребне увиденной в видении волны, звонкояркая, лучащаяся… Нэсса. Ему не хватило тогда ее задорной, беззаботной решительности. Она звала его с собой, но он не мог идти просто так – он должен был быть – кемто, быть нужным…

* * *

И вот его час настал – он будет с ними, он защитит их покой, их творение, их музыку.

– Позволь мне, Отец…

Перед ним предстала Арда – затянутая дымом, корчащаяся в чаду и угаре, сотрясаемая вскипающей лавой…

Валар – изменившиеся, усталые, озабоченные… Помрачневший Манвэ, сердитый Оромэ, возмущенный Ульмо. И радостно кинувшаяся навстречу Нэсса.

– Тулкас, это ты! Ты всетаки пришел! А у нас тут такое… Но ничего, справимся, а я так рада…

И он рассмеялся – счастливонеуместно. Он был – дома. И он защитит этот дом, где его ждали. Ничто и никто не остановит его. И сильнейший из Айнур не выдержал бурного натиска и отступил во Тьму.

А новый Вала приблизился к Манвэ и произнес слова присяги Повелителю нового мира: «…отныне и впредь, во имя Арды…»

– Ныне это твой дом, брат, – произнес Манвэ, положив руку на плечо Валы. – И наречешься отныне Астальдо, ибо это твоя тема в музыке.

Лучились ясным светом луга в Альмарэн, буйно тянулись к умытому дождями небу сотворенные Йаванной колонны деревьев, и с немыслимой высоты рассеивали свет Ормал и Иллуин.

Нэсса самозабвенно кружилась в танце, не пригибая высоких причудливых трав, чутко отзываясь движением на колебания струн лютни под тонкими пальцами Манвэ. Ниэнна тихо напевала чуть грустную песню, отчего все казалось непрочным и зыбким, и от этого еще более дорогим и любимым.

Но вот песня стала веселее, и тут сестра Оромэ приблизилась к Тулкасу и, схватив за руку, увлекла в радостную пляску. Эстэ сплела венки из выбранных Йаванной цветов, и Намо, улыбаясь, водрузил их на головы танцующей пары под поздравления и смех собравшихся. Долго сидели в тот день Валар все вместе; колдовские видения Ирмо окутывали сад, музыка и цвет, мерцание и смутный звон уводили кудато в сказочный, неясный мир, щемящесветлый, еще не виданный, не похожий ни на что уже виденное, и они плыли по мягким туманным волнам, одни в новом, незавершенном пространстве, и были – как одно целое. Астальдо счастливо погрузился в зыбкий сон.

* * *

Потом было многое, и думать хотелось все меньше. Был долг, и была присяга, и была злость: Отступник словно смеялся над ним самим своим существованием – если бы не было этого бунта, он, Тулкас, не был бы нужен? Значит, своим счастьем он обязан – Мелькору?! Так что, его благодарить, что ли, – Врага?! Бред… Вот расправится с ним окончательно – тогда поблагодарит…

* * *

Как давно это было… Сейчас полузабытый голос звал его, настойчиво и даже нетерпеливо.

– Я к твоим услугам, Великий…

В это время с вершины Таникветиль раздался грохот, и ураганный ветер чуть не смел Астальдо со ступеней.

– Что это? – машинально спросил Тулкас.

– К тебе обращаюсь, Астальдо, и на тебя Моя надежда, – продолжал Творец, словно ничего не произошло. – На верность твою надеюсь, ведь ты по своей воле сошел на Арду, дабы навести здесь порядок. А теперь Отступник вновь на свободе изза затмения, нашедшего на Манвэ, прельщенного лживыми уверениями и обманувшего Мое доверие. Презревший Мое благоволение должен быть отстранен от власти и низложен, ибо гибелью обернется для Арды его падение. Взгляни, что делается! Пользуясь Моим расположением, он подчинил всех своей власти и начал творить беззаконие, бессовестно Меня же виня во всех своих ошибках и злодеяниях.

– Но разве не исполнял он всегда и во всем Твою Волю, о Единый?

– Исполнял, но, как оказалось, без должного рвения и понимания. И теперь, пользуясь данной ему властью и невзирая на Мои увещания, он принес зло в Валинор. Да еще смеет упорствовать в своем безумии!

– Разве Айнур подвержены подобному?

– Выходит, что так. Я, в милосердии Своем, предпочитаю считать его нуждающимся более в исцелении, чем в наказании. Ибо если он сознательно пошел против Меня… Так или иначе, ты должен призвать его к порядку, да смирится перед величием Замысла и высшей Волей, творящей сущее.

– Как же я буду указывать моему Королю, что ему надлежит делать?

– Если он не склонится перед Предопределенностью, то не быть ему более Королем Мира, и не Мне тебе рассказывать, как надлежит поступать с отступниками.

Тулкас собрался было возразить, но Единый продолжал:

– Манвэ – разрушитель по природе своей, по, исполняя Волю Мою, не творил зла, и сдержано было буйство его. А теперь должно смирить бунтовщика, пока не натворил бед.

Грохот бури стих, и над Валинором воцарилось недоброе молчание.

– И мне, младшему из Айнур, Ты предлагаешь справиться с этим? – спросил Астальдо, решив потянуть время.

– Ты не побоялся выступить против Мелькора. Впрочем… – В голове Астальдо снова возникла тишина. Он ускорил шаги, стремясь к вершине: что там стряслось? Он и так отстал от Ульмо с Ирмо – остановился, дабы выяснить, идут ли сотворенные с ним в Ильмарин. Оказалось – идут. Потому что… Потому.

Голос Творца раздался снова:

– Для тебя не составит труда справиться с ним, да и с Мелькором в придачу – у них сейчас не хватит сил сопротивляться. Ты возьмешь власть в свои руки и охранишь Замысел от буйных безумцев, чье место в Мандосе, – раз они не понимают похорошему. И Варда должна понести наказание вместе с ее супругом – в конце концов, таков был ее выбор. Твои майар помогут тебе – и получат Мое прощение, и их грехов не вспомяну более. И к остальным в Валиноре, не утратившим разум и верность, воззови немедля, объединив на борьбу с Искажением…

Вала вскипел: дивное предложение – опять добивать… А что? Добил же он тогда Мелькора. Для Врага много не бывает. А то, что гадко это все… Надо – значит надо. И вчера собирался сделать то же самое. Значит, правильно его Эльдин обругала. И Единый его иначе не воспринимает – конечно, для того на Арду и отпустил, чтобы расправился с кем надо. С кем прикажут… А ведь он хотел защищать, мыслил, что он – воин, а не… Тулкас не докончил мысль, обратившись к Единому – тихо и зло:

– Я воин, а не наемник. Манвэ поступил по закону, и не мне оспаривать его решение. К тому же я присягал ему.

– Ты прибыл на Арду, дабы хранить ее от зла – какая тут присяга?!

– Вот я и буду хранить! – огрызнулся Тулкас, вваливаясь в разгромленную комнату.

– Проходи, Астальдо, – проговорил сидящий на полу Манвэ. – Как добрался? Что с тобой? – поинтересовался он, глядя на перекошенное лицо Воителя.

– Настроение больно хорошее, – прошипел в ответ Тулкас.

Присутствующие вопросительно уставились на него, тот зло рубанул кулаком воздух:

– Мне наконецто прямо объяснили, какова моя Тема. Впрочем, я это давно понял: просто бить морду тем, на кого укажут. Вчера Мелькору, как всегда, сегодня – тебе, Манвэ…

– Легко! – усмехнулся Владыка.

– Вот сейчас и врежу, честное слово! Ты позабыл, что я после Круга сказал?!

– А теперь, вижу, Отец соблаговолил лично побеседовать с тобой.

– Это не имеет значения. Клятвы не стареют. И пусть голову сверлит, сколько влезет, нечему там болеть – кость. – Вала постучал себя по лбу указательным пальцем. – Сам такого сотворил.

– Успокойся, – улыбнулся Манвэ. – И спасибо тебе… Пошли пока в тронную залу – а там и решим, что делать.

* * *

Присутствие Ауле и майар несколько оживило застолье, но ненадолго. Все участники были мрачны и настороженно вслушивались в свои ощущения, ожидая удара. Тихие полумысленные разговоры шелестели от одного к другому: отношения стоило довыяснить заранее. А также обсудить дальнейшие защитные действия – в мирный исход всем верилось слабо.

– Похоже, придется собираться заново: выбор никого не минет, – произнес Манвэ, вертя в пальцах самокрутку.

– Ну и пускай! – бросил Тулкас. – Лишь бы не вмешивались – те, кто против…

– Будем Арду изпод власти Эру извлекать? – мрачно усмехнулся Ульмо. – Ну почему Он настолько возмутился изза этой истории? За что Он тебя так, а, Манвэ?

– За все разом… Да что уж теперь… Я столько о себе лестного от Него услышал, что более инструментом в Его музыке быть не в состоянии, да и не желаю – пусть и ведущим… – Владыка вздохнул.

– Ну чем плохо, если мы все помиримся? – всплеснул руками Ирмо. – Не будет больше войн – не в этом ли Замысел?

– Он не верит, что я не попытаюсь еще раз чтото нарушить или изменить, – покачал головой Мелькор. – Не то важно, чтобы мир был, но чтобы он соответствовал. А я, чего доброго, возьму и снова чтото учиню… – Вала невесело усмехнулся.

– Так и Валинорто уже не на Арде – что уж тут учинять? – пожал плечами Ирмо.

– Не в этом дело. Просто либо мы готовы без разговоров делать то, что Он нам прикажет, либо будем поступать по собственной воле. Главное – отношение, – процедила Варда, отпив из кубка. – А какое уж тут отношение… – Она покосилась на супруга.

– Значит, будем обороняться. Может, и устоим, – проговорил, нахмурившись, Тулкас.

– Но прежде каждый должен определиться – заставлять воевать с Единым я никого не собираюсь, – Манвэ движением головы отбросил волосы с лица. – Значит, опять всех на Круг буду созывать.

– А может, лучше у меня в Садах соберемся? – предложил Ирмо. – Там както уютней, – улыбнувшись, добавил он.

– А если начнется чтото? Жаль Садов. – Тень пробежала по лицу Владыки. – И для тебя неприятностей не хочу.

– Неприятности… – скривился Мастер Грез. – А то так у меня существование безмятежное! А в Садах, кстати, поди выяви, где грезы, а где – мысли.

– Может, ты и прав, – улыбнулся еле заметно Манвэ. – А соберу остальных я сам – попробую дотянуться. Нечего Эонвэ лишний раз светиться, – добавил он.

– Подумаешь! – передернул плечами майа.

– Думаю сейчас я. И так полагаю лучшим, – отрезал Владыка.

– Как пожелаешь. – Эонвэ склонил голову.

– Тогда я приглашаю всех собраться вечером в Лориэне, – сообщил Манвэ присутствующим и сосредоточился, взывая к остальным Валар.

* * *

До вечера еще было время. Ожидание выматывало.

– Спеть, что ли? – задумчиво проговорил Златоокий.

– И правда, спой! – смущенно поддержал его Гортхауэр.

Присутствующие присоединились к просьбе. Вардонэль, с начала обеда не отлучавшаяся из залы, сбегала за лютней и протянула ее майа. Тот осторожно принял инструмент, подтянул струны. Тихо взял первый аккорд. Песня о чемто далеком и прекрасном, хрупком и дорогом заструилась, мерцая теплым светом, мягко обволакивая зал… Допев, Златоокий протянул лютню черному майа. Тот удивленно взглянул на него:

– Мне? Я давно уже не играл… Мне меч привычнее…

– Вот и играй теперь – помнишь, как мы когдато песенные поединки устраивали? – слегка улыбнулся Златоокий.

Гортхауэр кивнул и с неожиданной робостью взял в руки лютню. Покосился на Мелькора – тот ободряюще ухмыльнулся.

Слова языка, прежде никогда не звучавшего под сводами Ильмарин, почемуто сейчас оказались понятны всем – и словно повеяло в зале терпкими ветрами Эндорэ; запахи хвои и морской соли, нагретой сухой травы и дорожной пыли скупыми, выразительными штрихами вырисовывали очертания живых земель, открытых времени и переменам…