устроим внутри костер.
Мысль о костре приободрила ее. Дав ей еще немного полежать и прийти в
себя, Борн принялся за дело. Сделав куполообразный свод, чтобы уменьшить
давление сверху, он начал расширять пещеру во все стороны. Сара помогала,
выталкивая снег наружу и создавая барьерчики по обе стороны от входа для
защиты от ветра. Теперь он не опасался быть обнаруженным. Даже о собаке
перестал думать, Снегу навалило столько, что теперь никому не подобраться
в глубину леса. Наверное, те считают их с Сарой погибшими.
Конечно, они должны были погибнуть. Лишь по чистой случайности они
остались в живых. Зато теперь все будет хорошо, убеждал он себя. Но для
этого придется потрудиться.
Он не хотел думать о том, как долго продлится зима в горах, сколько
метелей еще обрушится на них, хватит ли им для пропитания отощавшей
кобылы... Все его мысли были поглощены делом: расширить пещеру, укрепить
стены и потолок... Он даже отказался от желания сделать перерыв и развести
огонь, чтобы попить кипятка, полагая, что буран может начаться в любой
момент и надежное укрытие важнее всего. Необходимо делать все по. порядку
или уж не делать ничего.
Закончив с пещерой, он отправился на поиски лошади. Если уж делать все как
следует, то теперь надо позаботиться о еде. Вскоре он наткнулся на
окоченевший труп.
Не зная, с чего начать, он попробовал резать тушу ножом, но только
пропорол шкуру. Торчащая в сторону, словно сухой сук, нога кобылы навела
на другую мысль. Собравшись с силами, он прыгнул, рассчитывая сломать ее в
коленном суставе. Лишь с третьей попытки сустав хрустнул, и кожа лопнула в
месте перелома. Усевшись рядом, он начал терпеливо кромсать ножом мерзлый
сустав, опасаясь, что лезвие скоро затупится. По его ощущениям, прошел
целый час, прежде чем он добился желаемого. Прыгнув сверху еще раз, он
отломал окончательно нижнюю часть ноги. Она была похожа на дубину, только
у этой дубины с подкованным копытом был довольно странный вид.
- Возьми, - позвал он дочь, но та не двинулась с места. - Возьми и затащи
внутрь, - настойчивее повторил Борн. - Мне еще нужно набрать дров.
Место, где они оказались, находилось в распадке, поросшем высокими
соснами. Ближайшее дерево достигало пятнадцати футов в высоту. Впрочем,
высота не имела никакого значения. Главное было в том, как до него
добраться. Борн буквально утопал в сугробах; снег набился под одежду.
Каждый шаг отнимал последние силы.
Господи, неужели придется рыть траншею? Борн подумал об этом с ужасом. Он
топтался на месте, вытряхивая снег из штанов и куртки, и вдруг зацепился
за что-то. Сунув руку в снег, он нащупал какую-то ветку. Это оказался
обломок рука толстого бр"вна, конец которого уходил как раз в сторону
нужной сосны.
Обрадовавшись, Борн взобрался на поваленный ствол и двинулся к сосне.
Теперь можно было дотянуться до нижних ветвей. Но все они были зелеными, а
Борну нужны были сухие. За ними придется пробираться ближе к стволу.
Перехватывая руками ветки над головой, он двинулся по бревну, но чуть не
упал, не рассчитав свои силы. На склоне снега было поменьше, и он мог уже
ходить там, выбирая и отламывая сушняк, распихивая по карманам тоненькие
веточки. Приглядев здоровую разлапистую ветвь, он долго возился, пока не
отломал ее. Одной такой вполне хватило бы, чтобы разжечь небольшой
костерок. Чтобы не ходить лишний раз за дровами, он продолжал ломать
сушняк до тех пор, пока не выбился из сил. Переводя дыхание, он понял, что
пора остановиться. Собрав все сучья, он стад перекидывать их в направлении
пещеры. Те, что помельче, долетали точно, и Cape оставалось только
собирать их в кучу перед входом; крупные ветки падали на полпути. Пришлось
пробираться к ним и кидать снова. Он добрел до поваленного ствола, пролез
по нему, спустился в траншею, которую уже успел протоптать, и вернулся к
Саре. Она уже подобрала все, что он накидал. Силы окончательно оставили
Борна. В полном изнеможении он просто свалился у входа в пещеру; пот
струйками стекал по разгоряченному телу, в горле пересохло. Дочка по его
указанию аккуратно отламывала самые маленькие веточки и складывала их в
отдельную кучку у входа. Отдышавшись, Борн встал и принялся ногами ломать
крупные сучья.
Когда все было кончено, солнце уже зашло. Сразу похолодало. Потное тело
пробил озноб. Ощущая удовлетворение от того, что все успел, Борн полез в
свою снежную нору, предвкушая тепло костра и запах еды.
Но всегда остается какая-нибудь мелочь, которую забываешь сделать. Всегда.
И этому не будет конца. Как только Борн уложил внутри предусмотрительно
захваченный с собой железный лист и соорудил на нем заготовку для костра
из сосновой мелочи и тонких веточек, он вспомнил о дымоходе. Без дымохода
они с Сарой задохнутся. Значит, надо сделать так, чтобы дым уходил из
пещеры.
Можно воткнуть в потолок пару длинных веток и проковырять между ними дыру,
тогда дым будет вытягивать вверх. Но ни одной подходящей ветки не осталось
- он все разломал; идти за новыми не было сил. Кроме того, оставалась
опасность, что с таким дымоходом крыша обвалится.
Нужно искать другой вариант. Ствол сосны у задней стенки пещеры, до
которой он докопался, расширяя свое жилище, подсказал решение. Покопавшись
в куче веток, Борн вытащил самую длинную, фута три, и стал ковырять снег
вдоль ствола. Ветка полностью ушла вверх, но не пробила снежный покров.
Изловчившись, он прижался спиной к стволу и продолжил свое занятие. Снег
теперь сыпался в лицо, падал за шиворот, но Борн лишь отряхивался и
пробивался все выше и выше. Наконец над головой он увидел вечернее небо,
просвечивающее сквозь зеленую хвою.
Удовлетворенный, он вернулся к костру. Сушнячок загорелся мгновенно;
сосновые иголки затрещали и тут же превратились в пепел, но веточки успели
чуть-чуть заняться, и через пару минут у них уже был костер. Только бы
заработал дымоход! Сладковатый дымок поднялся под потолок и стал
расползаться по стенкам пещеры. Борн подбросил немного мелочи и пару веток
потолще. Огонь горел ровно, устойчиво. Стало ясно, что с костром все в
порядке. Правда, нужно еще какое-то время, чтобы появились угли и отпала
необходимость постоянно следить за ним.
Но тут они оба начали кашлять. Борн сообразил, что купол пещеры был выше,
чем отверстие дымохода, поэтому дым и не вытягивало наружу. От голода и
усталости кружилась голова, Борну пришлось долго соображать, как решить
эту проблему. Наконец он взял в руки палку и проковырял проход от вершины
купола к дымоходу. Теперь дым, как по каналу, уходил к стволу сосны и
поднимался вверх. Дышать стало легче! Подкидывая дрова в костер, Борн
подумал, что дымоход вдоль ствола имеет еще одно преимущество - в густой
кроне огромной сосны легкий дымок будет практически не виден для тех, кто,
может быть, не перестал их искать. Но об этом он запретил себе думать.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он Сару.
- Хорошо, - ответила она, грея руки над огнем. Однако выглядела она совсем
неважно; к тому же ее колотил озноб. Предыдущая болезнь и напряжение
последних, дней здорово ее подкосили.
- Сейчас мы поужинаем, и тебе станет лучше, - решил подбодрить ее Борн,
доставая из седельной сумки последнюю банку с горохом. Хорошо, что ее
удалось сберечь. Он пробил в крышке пару дырок; это было довольно легко,
но замерзшее содержимое не позволяло толком ее открыть, поэтому пришлось
подержать банку над огнем, пока она не оттаяла. Отогнув крышку, он посолил
горох и придвинул к костру.
Затем принялся размораживать конскую ногу, следя за тем, чтобы шкура не
подгорела, и время от времени ощупывая ее. Запах вскипевшего гороха
заполнил пещеру. Он отставил банку подальше от огня, давая ей остыть.
Потом вырезал из веток некое подобие ложек, скорее - лопаточек, дал одну
Саре, и они приступили к долгожданной трапезе.
Горох скатывался с этих нескладных ложек, они аккуратно дули на него,
остужая, и не спеша жевали. Спешить им было некуда. Борн специально
предупредил Сару о том, что не следует торопиться.
- Дело не в том, чтобы растянуть наш ужин, хотя это тоже неплохо, а в том,
что может стать нехорошо, потому что мы с тобой долго ничего не ели. Жуй
как следует, не торопись. И понемножку.
Конина оттаяла настолько, что можно было попытаться ее разделать. Сделав
длинный разрез, он содрал шкуру и попробовал отделить мясо от кости. Но
оно еще было мерзлым, и Борн снова положил ногу поближе к огню.
- Наверное, сок уже остыл, можно попить. - Он протянул банку дочери. Та
сделала маленький глоток и подержала жидкость во рту. Заметив это, он
похвалил ее: - Молодец! Не спеши. Времени у нас с тобой уйма. Выпей еще.
Потом он проверил, как оттаивает мясо, и тоже отхлебнул из банки.
Ужинали они долго. От горячей пищи тепло разливалось по телу. Воздух в
пещере постепенно прогревался. Озноб прошел. Борн расстегнул куртку,
стряхнув остатки снега, расшнуровал ботинки и сбил ледышки со штанин.
Зачерпнув еще ложку гороха, тщательно разжевал, потом подложил дров,
достал банки из-под супов, которые они съели в туннеле, натолкал в них
снега и поставил у огня. Снова выловил несколько горошин и запил соком.
Потом занялся мясом. Отрезав несколько тонких, жестких полосок, он положил
их у костра. Снег в банках растаял. Положив на язык кусочек соли, он
предложил сделать то же самое Саре; выпив теплой воды, он подогрел над
огнем спальник, после чего они улеглись на попоны рядом с костром. Сару он
пристроил перед собой, головой к своим ногам, так что оба могли
наслаждаться теплом. Потом накрыл спальником себя и дочь и спустя какое-то
время заснул.
Проснулся Борн в темноте. Костер погас. Достав на ощупь мелких веточек, он
разжег его снова, подогрел остатки гороха, разбудил Сару и заставил
проглотить немного соли, ложку гороха и запить все это соком из банки.
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Сапковский Анджей