Дед никогда не интересовался политикой и экономикой, а потому не понимал,
по какой причине и так необратимо изменилась жизнь. Но все чаще он
испытывал неясную потребность что-то сделать, совершить некий поступок,
однако гнал мысль об этом, потому что она его пугала.
Однажды утром, усевшись перед телевизором и включив "первый" канал, мой дед
увидел Феликса Штайнера. Бывший хауптман снова изменился: теперь это был
упитанный, вальяжный, хорошо одетый господин, и мой дед его опять не узнал
бы, но миловидная ведущая представила: "Феликс Штайнер, министр энергетики
Объединенной Германии". Затем она задала первый вопрос, поинтересовавшись,
с какой целью господин министр прибыл в Россию. Штайнер рассказал, что
Германия чрезвычайно заинтересована в заключении новых контрактов по
поставкам российского природного газа; что доля установок, работающих на
газе, в энергетике Германии растет; что это экономит средства и позволяет
подняться на новый технологический уровень. Под конец интервью Штайнер чуть
повернулся и, глядя прямо в объектив снимающей его камеры, произнес
отчетливо и по-русски:
- Девять шесть.
- Что вы сказали? - удивилась ведущая. Мой дед не удивился. Феликс Штайнер
сказал это для него - Героя Советского Союза и лейтенанта в отставке
Громова. Дед встал с кресла и выключил телевизор. Потом вышел из квартиры,
аккуратно закрыл дверь и спустился к гаражу. Потом он целый день колесил по
городу, распевая во всђ горло: "Я - ДЯк", истребитель, мотор мой звенит,
небо - моя обитель" и беспричинно смеясь. Он пока не знал, зачем пустился в
путь, чего он ищет на питерских улицах. Но на душе его было так легко, так
свободно, что думать о мотивах собственных поступков совсем не хотелось.
Ближе к вечеру, когда улицы уже заметно опустели, дед остановился на одном
из перекрестков. На светофоре горел красный свет, а рядом притормозил и
тоже остановился огромный черный "Мерседес-600". За рулем "мерседеса",
выставив локоть в открытое окно, сидел "браток", вылепленный прямо-таки по
шаблонам народных анекдотов. Был он огромен, бритоголов, затянут в
спортивный костюм фирмы "Адидас"; с бычьей шеи его свисала золотая цепь в
два пальца толщиной. Браток, очевидно, любил громкую музыку.
- Айнц, цвай - полицай! Драй, фир - гренадир! - надрывались динамики
встроенной стерео-системы.
Браток, смежив веки, кайфовал под этот лязг и грохот.
Дед отвел взгляд, и в поле зрения его попали шесть сплошных белых полос на
асфальте. Что-то случилось - заурядная дорожная "зебра", обозначающая
пешеходный переход, вдруг обрела особый и необычайно древний смысл. Дед
положил руку на рычаг переключения скоростей. "Запорожец" медленно-медленно
поехал задним ходом, одновременно разворачиваясь на дороге так, чтобы
встать перпендикулярно "мерседесу". И как только правый передний бампер
поравнялся с дверцей машины братка, дед вдавил педаль газа до упора.
"Запорожец" прыгнул вперед и со скрежетом вмял дверцу. Посыпались осколки.
Оглушительная музыка стихла, а браток раскрыл рот, не веря, что всђ это
происходит наяву. Пока он соображал, дед подал "Запорожец" назад и,
выкручивая баранку, стал объезжать "мерседес".
- Убью, сука! - заорал наконец браток. Он попытался выбраться из
автомобиля, но искалеченную дверцу со стороны водителя перекосило и
заклинило, и браток только бессильно матерился, пытаясь ее открыть. Когда
он догадался воспользоваться другой дверцей, было уже поздно: дед завершил
маневр, протаранив и ее.
- Ах ты, козел! - оставив попытки выбраться наружу, браток нагнулся, а
когда выпрямился, то дед увидел у него в руке пистолет системы Вальтера,
коллекционная модель "Армее".
Браток сделал шесть выстрелов, но ни разу не попал: видно, руки сильно
тряслись.
- Дурачок, - сказал дед ласково. - Не получится у тебя ничего. Куда тебе с
великими тягаться...
"Запорожец" уехал в сторону заходящего солнца. Его номерных знаков никто
разглядеть не успел.
Восстановление покалеченной машины заняло у моего деда три месяца. На
выправленном бампере он с помощью трафарета нарисовал красной краской
первую пятиконечную звезду...
Глава двенадцатая. ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ ДЕТЕКТИВ.
(Мурманск, сентябрь 1998 года)
Хотя новое задание категорически Ивану Ивановичу не нравилось, да и само
поведение Черного Пса, этого изувера в "ветеранском" костюме, при внезапной
встрече разозлило до предела, но ослушаться он не посмел, а начал
оперативную разработку темы по всем правилам шпионского искусства.
По предварительным прикидкам получалось, что раненного в перестрелке у
"Геркулеса" военнослужащего должны были доставить в военный госпиталь
города Мурманска. Существовали, конечно, менее благоприятные варианты -
достаточно взглянуть на карту Заполярья, чтобы убедиться: от забытой
полосы, на которую воздушные пираты вынудили сесть норвежский
военно-транспортный самолет, до, скажем, Кандалакши гораздо ближе, чем до
Мурманска, а в Кандалакше свой военный госпиталь имеется. Впрочем, в
Кандалакше пиратам пришлось бы слишком многое объяснять, а поскольку Черный
Пес уверен, что в операции перехвата задействована очень небольшая группа
лиц (будь по-другому, подробности стали бы известны в Министерстве обороны,
где у Черного Пса имелись свои агенты), то весьма велика вероятность того,
что они не захотят распыляться и уж тем более расширять круг посвященных.
(На самом деле, Женя Яровенко рисковать жизнью старшего лейтенанта
Стуколина не стал и привез его в военный госпиталь в Кандалакше. Там
возникли определенные проблемы, но, пока хирурги трудились над Стуколиным,
Женя по специальному номеру дозвонился до советника Маканина, и оперативная
группа, сформированная из членов исторической "комиссии", уже через два
часа прибыла на выручку. Бородач, который был когда-то представлен офицерам
части 461-13 "бис" как "представитель Мурманского Общества ветеранов",
закрылся с хирургами госпиталя, быстро с ними о чем-то переговорил, и на
следующий день микроавтобус, оборудованный для транспортировки тяжелых
больных, увез старшего лейтенанта в Мурманск. Во всем остальном Черный Пес
был прав. Советник Маканин действительно не хотел распыляться и расширять
круг.)
Существовала еще одна проблема, решения которой Иван Иванович пока не
нашел. Военный госпиталь - это военный госпиталь. Туда каждый день привозят
военнослужащих с ранениями разной степени тяжести: самострелы, неправильное
обращение с оружием, неуставные взаимоотношения. Как в этой массе раненых и
покалеченных найти старшего лейтенанта ВВС, который неизвестно когда прибыл
и который наверняка "залегендирован"? У Ивана Ивановича была одна идея, но
в ее успехе он пока сомневался. Посылать же в госпиталь "пехотинцев" Мурата
означало наломать дров и спалиться на месте.
В любом случае резидент понимал, что дело это исключительное и нужно
действовать решительно и быстро, пока противник не окопался и не ушел в
глухую оборону. Иван Иванович подумал и выбрал из своего агентурного списка
человека, который мог бы справиться с этим делом лучше всего.
Воспользовавшись телефоном-автоматом, Иван Иванович позвонил этому агенту,
назвал пароль, место и время встречи. Агент не выказал голосом удивления,
хотя ему впервые предстояло увидеться со своим таинственным заказчиком и
покровителем. До сих пор они поддерживали связь, используя ящики, которые
агент абонировал в нескольких почтовых отделениях города.
Они встретились на берегу Семеновского озера, что в черте города Мурманска.
Оба были с зонтами; дождь сделал паузу, но погода в это время года могла
перемениться в любой момент. Несколько минут они прогуливались молча. Иван
Иванович искоса посматривал на агента, пытаясь разглядеть в его движениях
или в выражении лица признаки возбуждения или нервозности, но агент был
словно высечен из камня.
"Профессионал, - подумал Иван Иванович, - кажется, я в нем не ошибся".
Профессионала звали Игорь Егоров. Ему было тридцать восемь лет, и еще три
года назад он работал оперативником в мурманском уголовном розыске, но в
конце концов, измученный придирками начальства, изнурительной и
низкооплачиваемой работой, постоянными задержками с выдачей зарплаты, он из
органов ушел и открыл собственное дело - частное сыскное агентство.
Агентство Егорова было небольшим (всего два сотрудника - он сам и его жена
в качестве секретарши), но пользовалось определенной популярностью у
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк