влюбилась, что ли? - Черт, в ее голосе вдруг проскользнула плохо скрытая
ревность!
меня, тебя и твоего парня...
вот прохладный готический Franciscum Laborde - совсем другое дело.
в полудетские и полузабытые времена предчувствия "Таис".
уме...
Оставшись одна в ванной, я приподнялась на цыпочки перед зеркалом и
заглянула в него. Полностью собрать лицо не удалось, мешали трещины, но и
то, что открылось мне - впечатляло: щеки и правда горели огнем, а глаза были
влажными, глубокими и шальными. Неужели это мои глаза, Господи?... Неужели
все это сделал тайный и такой желанный "De bestiis et aliis rebus"?
Вполглаза, не особо напрягаясь, но следить. Она хотела ухватить меня,
застукать на порочной страстишке к какому-нибудь почтальону, работнику
социального страхования или продавцу из соседней бакалейной лавки. Но я не
давала никаких поводов, я вообще не выходила за ограду дома, я не знала
языка, так что простейший расчет в лавке был бы для меня делом
проблематичным.
книжонками калибром помельче. А ночью наступало время бестиария. Я все еще
ничего не знала о нем, но мне так хотелось... так хотелось узнать!
натянулось как струна, мне пришло совсем уж неожиданное откровение. Никак не
вязавшееся с датой создания бестиария, но все же - откровение.
найти все, что угодно. Это я тоже знала, недаром я была интеллектуальным
божком "Таис". Динка не особенно жаловала виртуальный мир, она считала его
профанацией, надругательством над человеческими отношениями. Еще во времена
нашей недолгой славы она терпеть не могла онлайновые конференции с фанатами
и фанатские же тупоголовые "чаты с "Таис", на которые мы время от времени
вынуждены были отвлекаться. Под присмотром Ленчика.
часто не позволяли обстоятельства, но когда позволяли... Динка с завидным
постоянством шастала на наш официальный сайт, где с утра до ночи заседали
возбужденные и сексуально озабоченные поклонники и противники. Поначитавшись
глупейших признаний в любви и таких же глупейших хулиганских проклятий
("........ этих ....... лесбиянок"), Динка бросала в народ отборную порцию
мата.
успокоюсь. Я должна, должна знать хоть что-то о том, кто скрасил мне тусклое
времяпровождение в этом никому не принадлежащем испанском доме...
добраться до него. Это только на первый взгляд идея казалась легко
осуществимой, ведь у Ангела был ноутбук с выходом в Сеть. Но чертов
Пабло-Иманол терпеть не мог, когда кто-то подходил к его вещам на расстояние
вытянутой руки. И эти его холодные, совсем не испанские зрачки, которые
время от времени прошивали меня... Нет, впрямую попросить его о чем-то...
Попросить - не представлялось никакой возможности. Можно было, конечно,
отправиться в какое-нибудь интернет-кафе, но денег у меня не было. Так, пара
монет, годных разве что на сувениры. А клянчить их у Пабло означало только
одно: нарвешься на стенания о том, что подруга его девушки обходится
дорого... И он вовсе не собирается оплачивать ее прихоти. Случай подвернулся
неожиданно. Вернее, он существовал всегда, я просто не обращала на него
внимания.
Это был тихий неподвижный вечер, жара еще не спала, совсем не спала, к тому
же ее усиливали песьи хрипы и треск клоками вырываемой шерсти. Эти звуки -
такие яростные, такие плотские, такие беспощадные - вступали в явное
противоречие с распятием, висевшим над кроватью в моей комнате. Этими
распятиями дом был просто наводнен; распятиями, свечками, скорчившимися
гирляндами искусственных цветов и аляповатыми фигурками святых, на которые
можно было наткнуться в самых разных местах. А на кухне, среди банок и
надорванных коробок с кукурузными хлопьями, вообще стояла всеми позабытая
Дева Мария. Скорее всего, и Дева Мария, и прочее добро достались Ангелу от
людей, живших здесь когда-то, сам он никаким праведником не был.
"De bestiis et aliis rebus" - книга мистическая, прохладная, страстная,
самодостаточная; обладателю ее не нужны церковные атрибуты, не нужны... Их
можно выбросить за ненадобностью, чтобы лишний раз не заморачиваться,
протирая пыль с тернового венца Иисуса...
вытесанной стене, укоризненно поблескивало, а сквозь раскрытую дверь балкона
мне хорошо была видна Динкина спина. Динка сидела прямо на земле,
напряженная, подавшаяся вперед, с отросшим затылком... Я знала куда она
смотрит.
ничего не чувствуя, что теперь даже удивилась... Удивилась тому, как
неожиданно и резко заныло сердце. Никогда еще такого не было, никогда.
Отросший затылок, несчастная девчонка, мы обе - несчастные девчонки, ничуть
не лучше псов, которые сейчас рвут друг друга на части... Жалость к Динке,
жалость к самой себе, жалость к нам обоим была такой острой, что я не
выдержала и выскочила из комнаты. Вот сейчас... Сейчас я пойду к ней, сяду
рядом, обниму за шею... Просто так, не перед дурацкими объективами, не перед
дурацкими камерами, как было когда-то, - просто так. Может, Динка ответит на
мою немую мольбу о перемирии, о большем и мечтать не приходится, да мне и не
надо большего. Может, мы даже поплачем вместе, сладкими слезами никому не
нужных детей... Нельзя же вечно ненавидеть друг друга... Нельзя, нельзя...
Это "нельзя" бежало впереди меня, оно уже готово было скатиться по лестнице
и выскочить в сад, когда...
бестиарии. Я по-прежнему не знала о нем ничего, но когда влюбленные хоть
что-то знают друг о друге (а о том, что я втрескалась в этот кусок прошитого
пергамента и расстанусь с ним только под угрозой расстрела (и то не факт) -
тут и гадать не нужно)...
любви, куда девственницам вход воспрещен. Но я вошла, на цыпочках, трусливо
вжав голову в плечи и так же трусливо оставив щелку в двери: чтобы никто не
заподозрил меня в порочных намерениях. Я впервые оказалась в обители Ангела,
в их с Динкой обители, и, нельзя сказать, что она так уж активно мне не
понравилась. Комната и комната, чуть более жилая, чем все остальные. Широкая
кровать, утыкающаяся лбом в стену, внушительных размеров шкаф, комод с
безделушками (рассматривать их у меня не было ни времени, ни желания),
продавленное кресло и стол с ноутбуком. Стол был самой модерновой вещью
среди полуантикварного старья, у его подножия валялся Динкин рюкзак со
сбившимися в комок шмотками. Кем-кем, а аккуратисткой Динка никогда не была,
я вечно ходила за ней и, сжав зубы, собирала небрежно сброшенное белье...
ноутбук. Точно такой же был и у нас, вот только раскладки клавиатуры не
совпадали.
Сети. Стараясь не путаться в пальцах и латинских буквах, я набрала в
"search" "De bestiis et alus rebus" и принялась ждать. Как и
следовало ожидать - ничего обнадеживающего: прогрессивное человечество и
слыхом не слыхивало о бестиарии 1287 года рождения. И о Franciscum Laborde -
тоже. И слава богу, слава cams, слава псам господним, тайна так и останется
тайной... Да и глупо было бы предположить, что умудренный веками "De bestiis
et aliis rebus" доверился бы такой легкомысленной штуке, как Интернет...
Покончив с поисками нигде не зафиксированного бестиария, я набрала ссылку на
наш с Динкой официальный сайт. Привычка, оставшаяся от прошлых времен, когда
о "Таисе" говорили все кому не лень. Кем мы только ни были: "Открытием
года", "Скандалом года", "Лицом новой раскрепощенной сексуальности России",
"Ненормативным дуэтом" и прочей легко запоминающейся дрянью. Сайтом одно
время занималась Виксан, и при Виксане он цвел махровым цветом скандалов и
сплетен. Сплетни тоже распространяла Виксан, одна другой забористее и
невероятнее. Она же продавала их в жаждущую клубнички желтую прессу. Идеи
этих сплетен, выдававшиеся за информацию из надежных источников, приходили к
ней после приличной дозы, она сама нам об этом рассказывала. Нисколько не
стесняясь их чудовищной глупости и пошлости. Динка пару раз даже пыталась
поколотить нашу поэтессу и пиарщицу за подобные трюки.
это на обложке... Аршинными буквами! Ты хоть соображай!...
Рейтинги вам поднимаю, неблагодарные!...
сексуальны: дуэт "Таис" был замечен в обществе Ирины Хакамады"... Кто такая
Ирина Хакамада?... Идейный вдохновитель отечественных сексменьшинств?
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Мороз Александра
Рыбаков Вячеслав