Чтение 39–й страницы книги ~Икона~

разрушила хрупкий механизм и разорвала узенькую пленку на кусочки так, что
прослушать ее стало невозможно.

***

Инспектор Новиков договорился, что начальник отдела кадров примет его в
штаб-квартире партии 10 августа в десять часов утра. Он немного нервничал,
ожидая, что его встретят с холодным удивлением и короткой отповедью.

Господин Жилин носил темно-серые костюмы-тройки, подчеркивающие его
любовь к пунктуальности. Усы щеточкой и очки без оправы только подчеркивали
внешний вид бюрократа прошлого века, каковым он в действительности и
являлся.

- У меня мало времени, инспектор. Пожалуйста, переходите к делу.

- Безусловно. Я расследую смерть человека, который, как мы думаем, мог
быть преступником. Квартирным вором. Одна из наших свидетельниц считает, что
видела этого человека, бродившего неподалеку от вашего здания. Естественно,
я обеспокоен, не намеревался ли он проникнуть внутрь ночью.

Жилин ответил тонкой улыбкой:

- Сомневаюсь. Времена тревожные, инспектор, и охрана этого здания очень
надежна.

- Рад слышать. Вы когда-нибудь видели этого человека?

Жилин смотрел на фотографию не дольше секунды.

- Боже мой, Зайцев...

- Кто?

- Зайцев, старый уборщик. Вор, говорите? Не может быть.

- Расскажите о Зайцеве, пожалуйста.

- Нечего рассказывать. Нанялся на работу около года назад. Казался
надежным. Приходил каждый вечер, с понедельника по пятницу, убирать
служебные помещения.

- А в последнее время?

- Нет, не появился. Прошло два дня, и я вынужден был найти замену. Вдова.
Очень старательная.

- А когда это случилось. Когда он не вышел на работу?

Жилин подошел к шкафу и вынул папку... Создавалось впечатление, что у
него есть папка по каждому вопросу.

- Вот здесь. Учетные листки. Он пришел, как обычно, вечером пятнадцатого.
Убирал как обычно. Ушел, как обычно, еще до рассвета. На следующий вечер не
появился, и с тех пор его не видели. Эта ваша свидетельница, должно быть,
видела, как он уходил рано утром. Ничего необычного. Он не воровал, а
занимался уборкой.

- Это все объясняет, - сказал Новиков.

- Не совсем, - отрезал Жилин. - Вы сказали, что он вор.

- Через два дня после того, как он ушел отсюда, он оказался замешанным в
ограблении квартиры на Кутузовском проспекте. Хозяйка узнала его. А через
неделю его нашли мертвым.

- Позор! - сказал Жилин. - Эта преступная волна переходит все границы. Вы
должны что-то предпринимать.

Новиков пожал плечами:

- Мы стараемся. Но их много, а нас мало. Мы хотим выполнять свою работу,
но нас не поддерживают наверху.

- Это изменится, инспектор, это изменится. - У Жилина в глазах загорелся
огонек проповедника. - Через шесть месяцев господин Комаров станет нашим
президентом. И тогда вы увидите, какие будут перемены. Вы читали его речи?
Раздавить преступность - вот к чему он призывает все время. Великий человек.
Надеюсь, мы можем рассчитывать на ваш голос?

- Само собой разумеется. Э-э... а у вас нет адреса этого уборщика?

Жилин черкнул что-то на клочке бумаги и протянул Новикову.

***

Дочка плакала, но старалась сдерживаться. Она посмотрела на фотографию и
кивнула. Затем перевела взгляд на раскладушку у стены. По крайней мере
теперь в квартире будет больше места.

Новиков ушел. Он скажет Вольскому, что, по-видимому, в этом доме нет
денег на похороны. Пусть лучше об этом позаботится администрация Москвы. Как
и в этой квартире, в морге тоже не хватало места.

Теперь Вольский сможет закрыть дело. Что касается отдела убийств, то
убийство Зайцева войдет в остальные девяносто семь процентов нераскрытых.

Лэнгли, сентябрь 1988 года

По заведенному порядку государственный департамент передал ЦРУ список
членов советской делегации. Когда впервые обсуждался вопрос о проведении в
Силиконовой долине конференции по теоретической физике и было высказано
мнение, что надо пригласить ученых из СССР, мало кто думал, что приглашение
будет принято. Но в конце 1987 года начал ощущаться результат реформ
Горбачева и заметная напряженность в отношениях с Москвой стала ослабевать.
К удивлению организаторов семинара, Москва согласилась прислать небольшую
группу участников.

Имена и данные пришли в иммиграционную службу, которая попросила
госдепартамент их проверить. Научные работы в СССР были настолько
засекречены, что на Западе знали лишь горсточку знаменитостей.

Когда список пришел в Лэнгли, его передали в отдел СВ, а там его вручили
Монку. Он случайно оказался свободен. Два его агента в Москве вносили
неплохой вклад через тайники, а полковник Туркин в Восточном Берлине
обеспечивал полный провал деятельности КГБ в Западной Германии.

Монк, как обычно, проверил список фамилий восьми советских ученых,
собиравшихся принять участие в ноябрьской конференции в Калифорнии, и
обнаружил, что о них нет никаких данных. Ни об одном ученом из списка в ЦРУ
даже не слышали, не говоря уже о том, чтобы познакомиться или завербовать.

Когда перед Монком вставала проблема, он становился похож на ищейку и
поэтому пробовал пойти по единственно возможному пути. Несмотря на то что
отношения между ЦРУ и ФБР, занимающимся внутренними делами, всегда
оставались напряженными, а после дела Хауарда тем более, он все же решил
обратиться в ФБР.

Это было только предположение, но он знал, что в бюро имеется значительно
более полный, чем в ЦРУ, список советских граждан, которые просили или
получили политическое убежище в Соединенных Штатах. Цель заключалась не в
том, чтобы узнать, поможет ли ФБР, а в том, позволят ли Советы ученому,
имеющему родственников за границей, выехать за пределы СССР. Шанса на то,
что позволят, не было, потому что семья, находящаяся в Штатах,
рассматривалась КГБ как главная угроза безопасности. Из восьми фамилий
списка две нашлись в картотеке ФБР. Проверка установила, что одна фамилия
оказалась совпадением: семья в Балтиморе не имела никакого отношения к
приезжающему русскому ученому.

Другая фамилия показалась странной. Российско-еврейская беженка,
обратившаяся с просьбой о политическом убежище через посольство США в Вене,
где она находилась в австрийском транзитном лагере, и получившая его. в
Америке родила ребенка, по зарегистрировала своего сына под другой фамилией.

Мисс Евгения Розина, проживающая в данное время в Нью-Йорке,
зарегистрировала своего сына как Ивана Ивановича Блинова. Монк знал, что это
значит "Иван, сын Ивана". Очевидно, ребенок родился вне брака. Является ли
он плодом бурного романа в Штатах, в транзитном лагере в Австрии или был
зачат еще раньше? Одним из восьми в списке советских ученых значился доктор
физико-математических наук профессор Иван Е. Блинов. Фамилия была необычной,
Монк никогда не встречал ее раньше. Он поехал в Нью-Йорк и нашел мисс
Розину.

***

Инспектор Новиков решил, что сообщит своему коллеге Вольскому хорошие
новости после работы, за кружкой пива. Снова встретились в столовой; пиво
было дешево.

- Догадайся, где я был сегодня утром?

- В постели у балерины-нимфоманки.

- Это было бы здорово! В штаб-квартире СПС.

- Что, в этой навозной куче в Рыбниковом переулке?

- Нет, там - только напоказ. У Комарова настоящий штаб на очень приятной
вилле недалеко от Бульварного кольца. Между прочим, пиво за твой счет. Я
закрыл одно твое дело.

- Которое?

- Старик, найденный в лесу у Минского шоссе. Он работал уборщиком в
особняке СПС, пока не занялся воровством, чтобы подработать на стороне. Вот,
тут подробности.

Вольский пробежал глазами единственный лист, который дал ему Новиков.

- Что-то не везет им в СПС в последнее время.

- А что такое?

- Месяц назад личный секретарь Комарова утонул.

- Самоубийство?

- Нет. Ничего похожего. Пошел купаться и не вернулся. Ну, не совсем "не
вернулся". На прошлой неделе его выловили ниже по течению. У нас
патологоанатом - умница. Обнаружил обручальное кольцо с именем на внутренней
стороне.

- И когда же, говорит умница патологоанатом, этот человек утонул?

- Где-то в середине июля.

Новиков задумался. Ему бы следовало заплатить за пиво. Ведь это ему
предстоит получить тысячу фунтов стерлингов от англичанина. А сейчас
британец мог бы дать и побольше. За счет фирмы.

Нью-Йорк, сентябрь 1988 года