Чтение 39–й страницы книги ~Мне к лицу даже смерть~

Пусть знают, что ничего не бывает даром, за все надо платить, даже за
вторжение в чужую жизнь.

Танька замолчала, а я улыбнулась, смахнув слезу. Затем достала листок со
своим адресом и тихо сказала:

- Приходи, Танька, в гости. Приходи, не бойся. Спид передается только
половым путем. Не забудь взять одноразовый стаканчик. Будем пить кофе.

- Хорошо, приду, - улыбнулась она. - Маша, ты только держись. Признайся,
тебе очень тяжело?

- Очень, - сквозь слезы улыбнулась я. - Тяжело каждый день чувствовать
себя человеком второго сорта, человеком, которым все брезгуют. А самое
страшное - это ожидание смерти. Когда я умру: сегодня, завтра, через месяц,
через год? Знаешь, как ни крути, а раньше я чувствовала себя намного лучше.
У меня было здоровье, молодость, будущее. Я могла выйти замуж, родить
ребенка и ждать любимого человека с пирогами и вкусным борщом. Ну и пусть он
был бы не богат! Главное, чтобы он меня любил. Мы бы жили так, как живут
миллионы других людей, ведь таких большинство, а крутых единицы, и на всех
их не хватит никогда. И еще, Танюша, раньше я была по-своему счастлива. У
меня была гордость, а это очень важно. Ты ведь знаешь, я всегда была гордой.
Сейчас у меня ничего нет. Ни гордости, ни самоуважения, ни собственного
достоинства. Ничего. Одна пустота и ожидание скорой смерти. Эта болезнь
научила меня воспринимать вещи такими, какие они есть на самом де ле, и,
самое главное, - ни на что не обижаться. Я как зомби. В дорогих прикидах, на
импортной машине, но это не я. Это кто-то другой. Я умерла вместе с
диагнозом и осталась в той жизни, когда была здорова и верила в лучшее.

Я тяжело вздохнула. Танька постаралась улыбнуться.

- Машка, я обязательно позвоню и заеду.

- Звони, - прошептала я и протянула Таньке несколько стодолларовых купюр.

- Что это? - удивилась она.

- Доллары, - серьезно ответила я. - Тут тысяча долларов. Потрать их, как
считаешь нужным. Купи туфли, платье, костюм, сапоги или пальто. Короче,
смотри сама. Мужчины любят женщин в хорошем прикиде. Только пообещай мне
одну вещь: ты обязательно купишь себе осетрины и съешь ее сама.

- Маша, ты меня не правильно поняла, я не дружу за деньги. Мы с тобой
давно друг друга знаем, и меня не интересует, чем ты болеешь. Ты моя
подруга.

Я смахнула слезы и сунула доллары в Танькин карман.

- Не выдумывай, возьми. Больше у меня нет. Я сегодня заказала матери
хороший памятник. Обещай, что поешь осетрины, иначе я обижусь на тебя.

- Обещаю, - кивнула Танька и вышла из машины. Я заправилась бензином и
поехала на Чистые Пруды. Когда я уже подходила к дому, в моей сумочке
зазвонил телефон.

- Слушаю ваг - Машенька, это звонит Николай. Я заказал на завтра столик в
ресторане. Как ты посмотришь на то, чтобы поужинать вместе?

- Завтра я не могу, - резко ответила я.

- Почему? Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился. Сегодняшний
день тянулся так долго.

- Коля, сегодня ночью я улетаю в Германию. У меня заболела бабушка. Она в
тяжелом состоянии. Извини.

- Ты надолго улетаешь? - немного помолчав, спросил он.

- Пока она не поправится. Оставь мне свой рабочий телефон. Как вернусь,
обязательно тебе позвоню.

Николай быстро продиктовал номер. Голос у него был расстроенный.

- Машенька, возвращайся, пожалуйста, побыстрее. Можно я приеду в
аэропорт?

- Зачем? - испугалась я.

- Чтобы тебя проводить.

- Ни в коем случае. Меня будут провожать родственники. Еще слишком рано
тебя с ними знакомить.

- Маша, а почему ты заранее не предупредила меня о своей поездке? Ты ведь
не могла за один день получить визу и купить билет.

- Я не хотела тебя огорчать.

- Ну а если бы я не позвонил...

- Я бы оставила тебе записку. Кроме того, в сотовой связи есть
автоматический роуминг. Ты бы смог дозвониться до меня, даже если бы я
находилась в Германии. Зачем ты спрашиваешь? Ты же прекрасно это знаешь.

- Маша, возвращайся поскорей.

- Постараюсь, - ответила я и положила трубку в сумочку.

Глава 20

Поднимаясь на этаж, я почувствовала странное волнение. Мне казалось, что
в подъезде кто-то есть и этот кто-то поджидает меня. Так оно и оказалось.
Рядом с дверью сидел Илья и смотрел на меня как побитая собака. Он и в самом
деле был похож на покойника. Синие губы и до ужаса бледное лицо, обросшее
трехдневной щетиной.

- Что тебе надо? - спросила я, пытаясь справиться с волнением.

- Хотел тебя увидеть.

- Надо же, какая честь! Наверное, больше тебе никто не дает, раз сюда
заявился.

- Мне плохо, Машка. Я чувствую, как спид пожирает мои силы. Мне осталось
совсем немного.

- А я чем могу тебе помочь?

- Не знаю. С тобой как-то спокойно. Ты добрая и бескорыстная. Тебе не
нужны мои деньги, тебе нужен я сам. Здоровый или больной. Ты единственный
человек, который меня по-настоящему любил.

- Приятно, что ты это понял, только уже слишком поздно. Теперь я совсем
другая. Ты мне больше не нужен, ни больной, ни здоровый. Отчаливай к своей
Галке.

- Ее больше нет, - глухо произнес Илья и тупо уставился в стену.

- Как? - опешила я.

- Она выбросилась с двенадцатого этажа. Я только что приехал с похорон.

От ужаса я не могла пошевелиться.

- Зачем она это сделала? - наконец задала я глупый вопрос.

- Она почувствовала, что спид становится сильнее ее. Она не хотела
умирать медленно и мучительно.

- А как же Санька?

- Он остался с тещей. Я не могу его забрать. Мне самому немного осталось.
Теща меня к нему даже на метр не подпускает. Я думаю, что она сможет
вырастить из него хорошего парня. Жалко, что я его больше не увижу.

Илья так сильно закашлял, как никогда раньше. У меня заныло сердце.

- Кашель у тебя отвратительный. Ты у врача проверяешься?

- Конечно. Я же официально лечусь, мне нельзя не проверяться. Я привык к
этому кашлю. Иногда кажется, что задохнусь к чертовой матери, и все.

- Ладно, пошли, я тебе кофе сварю. Я открыла дверь, и мы зашли в
квартиру. Илья скинул лаковые ботинки прошел в гостиную и сел рядом с баром.
Оглядев меня с головы до ног, он присвистнул и с грустью произнес:

- Выглядишь ты, Машка, потрясно. Ты и раньше должна была так выглядеть. С
такой внешностью нельзя выглядеть плохо. Давай выпьем что-нибудь покрепче. К
черту этот кофе.

Я налила два бокала текилы. Илья повертел свой бокал в руках, сделал
глоток и опять закашлялся.

- Послушай, ты есть будешь? - спросила я его, когда приступ закончился.

- Какое тут есть, - махнул рукой он.

- А может, икры? Ты какую любишь: красную или черную?

- Не суетись, Машка, мне все равно кусок в горло не пойдет.

- Илья, так нельзя, если ты не будешь есть, то загнешься в два счета. Что
врач говорит про твой кашель?

- Это пневмоцитоз. Я простыл и этим ускорил развитие болезни. Я уже не
могу глотать лекарства! У меня все тело в аллергической сыпи и, как
беременную бабу, меня мучает этот чертов токсикоз. Я уже весь исколот. У
меня больше вен нет. Уже узлы образуются, хуже чем у наркомана. Я уже дважды
побывал в анафилактическом шоке. Я похудел на тридцать килограмм. Я,
наверное, скоро сдохну, Машка.

- Ты прямо как врач, знаешь все медицинские термины.

- Конечно. Каждый день в больнице торчу. Тут и дурак будет все наизусть
знать.

- И все-таки, что говорят врачи, сколько ты еще протянешь?

- Хрен его знает. Ты же знаешь этих врачей. Они никогда не скажут правды.
Может, несколько недель, может, месяцев, но год я не протяну, это точно.

Я залпом выпила текилу и с ужасом посмотрела на Илью. Неужели и меня
ожидает такая участь? Ведь пока я чувствую себя хорошо. У меня ничего не
болит и даже лимфатические узлы не опухли. Вот только усталость, жуткая
усталость, нарастающая изо дня в день...

Как всегда, неожиданно зазвонил мобильный. Я взяла трубку и услышала
голос Николая.

- Машенька, я хотел с тобой попрощаться. Ты сейчас где?

- Прохожу паспортный контроль, - ответила я.

- Удачного тебе полета. Знаешь, я постоянно прокручиваю нашу с тобой ночь
и думаю о том, что ты сногсшибательная женщина.

- Спасибо. Я позвоню, как только вернусь домой.

Я бросила трубку на диван и потянулась за сигаретой.

- Кто это?

- Клиент.

- Маш, можно я останусь у тебя ночевать? - запинаясь, спросил Илья.

- Нет. У тебя есть где ночевать. Мне не нравится, когда в моем доме
ночуют посторонние люди.

- Но я же не посторонний.

- А какой ты?