жизнь считались пьянью, серыми никчемными людишками. Камуфлированные комбезы
и автоматы являлись для них средством преодоления комплекса неполноценности.
Дул пронизывающий ветер, для согрева развели костер, выпили водки. Коротая
время, играли в интересную игру: становились кружком вокруг костра, и по
очереди каждый бросал в огонь автоматный патрон. Он взрывался, пуля с
противным чвирканьем летела в любую сторону, и интерес состоял в том, чтобы
преждевременно не дрогнуть, а в нужный момент успеть отскочить. Без ствола
пуля не набирала большой скорости, но вполне могла искалечить и даже убить.
На этот раз обошлось - никто из пятнадцати человек не пострадал.
луч тепловозного прожектора, загудели рельсы. В это время Алаудин перекинул
проволочки светофора, и зеленый свет сменился красным. Раздался тревожный
гудок, скрежет и лязг экстренного торможения. С намертво зажатыми колесами
состав по инерции несся навстречу своей судьбе. Звонко ударялись буфера
вагонов, гремели сцепки, снопы искр вылетали из-под колес. Летела со
столиков посуда, падали с полок пассажиры, тяжелые чемоданы норовили добить
упавших людей. Бандиты от души хохотали.
привычно взялись за работу. Самый молодой вскарабкался на тепловоз, угостил
машиниста с помощником сигаретами и начал обычный разговор "за жизнь", будто
они случайно встретились в промежутке между рейсами где-нибудь на вокзале в
Грозном. Автомат болтался за спиной, но те все понимали и вели себя
спокойно, терпеливо дожидаясь разрешения продолжать движение.
независимой Чеченской республики! - громко объявлял старший. - Приготовить
документы и вещи к досмотру!
никто не держал оружия на изготовку - вероятность сопротивления практически
равнялась нулю. Напуганные, привыкшие подчиняться командам пас-сажиры на
своей шкуре ощущали, что эти вооруженные люди и есть "независимая
республика", и беспрекословно доставали паспорта, раскрывали сумки,
успокаивая себя мыслью, что выполняют законы чужой страны.
интерес к вещам и ценностям, то и дело производя "изъятия" и "конфискации".
Высматривали и симпатичных женщин, которых следовало ссадить с поезда для
"выяснения личности".
выметенному ковру, оставляя грязные следы рубчатых подошв. Полированные
панели, зеркала, испуганные пассажиры - все это возбуждало его, как
бессильное дерганье утаскиваемой в лесополосу девчонки.
А лучше на полу полежите...
паспорта с вложенными двадцатидолларовыми купюрами. У них были массивные
золотые кольца, толстые цепочки, в ушах бриллиантовые сережки. Но Волк
подавил первый порыв.
И вообще мы со своих не берем!
огромными животами.
обнаружились толстые кожаные бумажники, набитые пятидесятитысячными купюрами
и стодолларовыми банкнотами. В дорожных сумках тоже оказались пачки
завернутых в газету и перехваченных аптечными резинками долларов.
конфискуется! Толстяки посерели.
разговоры бесполезны.
квартиры в Москве купить. Много лет собирали, у родственников заняли, у
друзей... - Не надо было врать! - стальным голосом отрезал Аслан. - Теперь
поздно!
туда бежишь! Сейчас выведем на улицу и расстреляем как дезертиров!
знал; стоит ему скомандовать, и через пять минут две жирные туши будут
лежать под насыпью, изрешеченные пулями. Эта уверенность передалась
ограбленным.
голову и раскачиваясь из стороны в сторону. Второй окаменел в ступоре,
уставясь перед собой невидящим взглядом. "Национальные гвардейцы" двинулись
дальше.
оттягивала карманы, чувство всевластия над испуганными, униженными людьми
веселило сердце.
распахивал широким хозяйским жестом, впивался тяжелым гипнотизирующим
взглядом в лица своих жертв. Реакция всех была одинаковой: пассажиры
опускали голову, прятали глаза, суетливо выполняли распоряжения... Некоторые
бледнели, другие - наоборот, покрывались красными пятнами.
Когда-то, изобличив его в очередной краже, так смотрел опер угро Магомедов.
Сейчас Алаудин видел перед собой крупного, сильного мужчину лет сорока пяти.
Коротко стриженная круглая голова, мощная шея, покато переходящая в могучие
плечи, волевое лицо. Перебитый нос и пересекающий левую бровь белый шрам
говорили о том, что ему приходилось попадать в переделки. А взгляд и
уверенная властность позы выдавали многолетнюю привычку отдавать приказы.
зашнуровать импортные ботинки - хотя и гражданского образца, но по прочности
и толщине подошвы не уступающие форменной обуви спецназа. Костюм, белая
сорочка, слегка приспущенный узел галстука - униформа государственного
служащего. Но облик и повадки свидетельствовали о том, что это не жалкая
канцелярская крыса из числа кабинетных чиновников. Это зверь той же породы,
что и проклятый Магомедов! Его следовало вывести из вагона и повесить на
ближайшем суку...
действиям. Ему вообще не хотелось иметь дело с невозмутимым здоровяком.
спутнику бывалого - молодому подтянутому парню, довольно равнодушно
встретившему появление "проверяющих".
В такой манере разговаривают блатные, Алаудин повидал их немало, но этот не
походил на блатного. Кто же они, шайтан их возьми?!
куртка лежала на коленях, а руки находились под курткой, будто у него мерзли
ладони.
свободной Чечни совсем по-другому... Больше всего Алаудину хотелось закрыть
дверь и забыть о нетипичных проверяемых. Но за спиной стояли два товарища, а
им будет трудно объяснить подобный поступок. Пауза затянулась.
небрежно скомканным плащом. Неприятное ощущение усилилось и переросло в
страх: внезапно Алаудин понял, что под одеждой находится оружие, и не только
боегруппа "Волки ислама", но и вся "национальная гвардия" Ичкерии не смогут
спасти его шкуру, если видавший виды мужик или его невозмутимый молодой
спутник шевельнут указательными пальцами.
внимательного, целящегося взгляда.
охранником", - лихорадочно размышлял Алаудин, не зная, как выйти из
положения.
жизнь выполнял специальные задания правительства Советского Союза, наиболее
известным из которых стал штурм дворца Амина в Кабуле. Последние годы он
возглавлял группу антитеррора "Альфа". Когда опереточный путч ГКЧП
провалился и в высших эшелонах власти производились политические разборки,
он был назначен виновным неизвестно за что и отправлен на пенсию.
и соответствующими связями очень редко переходят к мирному садоводческому
труду на щедро выделенных шести сотках неудобий. Виталий Карпенко получил
много предложений "консультировать" частные службы безопасности или
полукоммерческие-полумафиозные фирмы. Предложения подкреплялись обещаниями
таких вознаграждений, которые и не снились отставному генерал-майору. Однако
он до мозга костей был государственным человеком и привык заботиться о
безопасности государства, а не о защите денег и задниц малограмотных
Конюшевский Владислав
Маккарти Кормак
Каргалов Вадим
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Сертаков Виталий