Чтение 39–й страницы книги ~Ночной Дозор~

Меня пихнули, отстраняя с дороги. Крепкий бритоголовый парень, с мобильником на поясе и золотой цепью на шее, смерил меня презрительным взглядом, процедил что-то сквозь зубы, и вразвалку двинулся по улице. Подружка, прилипшая к его руке, не слишком успешно сымитировала его взгляд, припасаемый мелкими бандитами для "сладких лохов".

Я от души расхохотался.

Да, наверное, и впрямь хорошо я выглядел!

Застывший посреди улицы, причем на первый взгляд -- таращась на стенд с какими-то убогими бронзовыми статуэтками, матрешками с лицами государственных деятелей и поддельной Хохломой.

В моем праве сейчас встряхнуть всю эту улицу. Провести глобальную реморализацию -- и бритоголовый пойдет работать санитаром в больницу для душевнобольных, его подружка бросится на вокзал, и уедет к успешно позабытой старенькой матери, прозябающей где-то в провинции.

Добро хочется творить -- даже руки чешутся!

Потому и нельзя.

Пусть сердце будет чистым, руки горячими, но голова все равно должна быть холодной.

Я обычный, рядовой Иной. Во мне нет и не будет силы, данной Гесеру или Завулону. Может быть потому у меня свой взгляд на происходящее. И даже нежданный подарок -- право на светлую магию, я не могу использовать. Это будет в рамках игры, что ведется над моей головой.

А мой шанс -- выйти из игры.

И увести Светлану.

Да, сломать этим долго готовившуюся операцию Ночного Дозора! Да, перестать быть оперативником! Превратиться в рядового светлого мага, пользующегося крохами своих сил. И это в лучшем случае, в худшем -- меня ждет вечный сумрак.

Сегодня, сегодня в полночь...

Где? И кто? Чью Книгу Судьбы откроет волшебница?

Как сказала Ольга... двенадцать лет готовили операцию. Двенадцать лет искали великую волшебницу, способную взять в руке припасенный до поры мелок.

Стоп!

Я бы завопил на весь Арбат, какой я дурак. Но мое лицо и так было достаточно красноречивым.

К чему уж озвучивать все, написанное на физиономии.

Высшие маги считают на много ходов вперед. В их играх нет случайностей. Есть ферзи, а есть пешки. Но только не лишние фигуры!

Егор.

Мальчик, едва не ставший жертвой нелицензионной охоты. Вошедший из-за этого в сумрак в таком состоянии души, которое толкнуло его на темную сторону. Мальчик, чья судьба не определена, чья аура еще сохраняет все многоцветье младенца. Да, уникальный случай, я поразился, еще увидев его впервые.

Удивился -- и забыл. Едва узнав, что потенциальные способности мальчика были искусственно завышены шефом -- и чтобы отвлечь Темных, и чтобы Егор смог хоть чуть-чуть противостоять вампирам...

Так он и остался для меня -- и личной неудачей, ведь я впервые определил в нем Иного, и хорошим, пока еще, человеком, и будущим противником в вечной битве Добра и Зла. Лишь где-то, на самом донышке, помнилось о неопределенной судьбе.

Он еще может стать кем угодно. Расплывчатый потенциал будущего. Открытая книга... Книга Судьбы.

Вот кто станет перед Светланой, когда та возьмет в руки мелок. И встанет охотно -- едва лишь Гесер рассудительно и серьезно объяснит ему происходящие. Он умеет объяснять, шеф Ночного Дозора, глава Светлых Москвы, великий древний маг. Гесер скажет об исправлении ошибок. И это будет правдой. Гесер скажет о великом будущем, которое откроется перед Егором. И это, вот ведь в чем дело, тоже окажется правдой! Темные могут подать тысячу протестов -- Инквизиция несомненно учтет тот факт, что вначале мальчик пострадал от их действий.

А Светлане, наверняка, будет рассказано, что неудача с Егором гнетет меня. Что во многом мальчик пострадал из-за того, что Дозор был занят ее, Светланы, спасением.

Она даже не станет колебаться.

Выслушает все, что должна сделать.

Коснется мелка, обычного мелка, которым можно рисовать классики на асфальте или писать "2+2=4" на школьной доске.

И начнет кроить судьбу, которая так еще и не определена...

Что из него собираются сделать?

Кого?

Лидера, вождя, предводителя новых партий и революций?

Пророка еще не придуманной религии?

Мыслителя, что создаст новое социальное учение?

Музыканта, поэта, писателя, чье творчество изменит сознание миллионов?

На сколько еще лет в будущее тянется неторопливый план сил Света?

Да, сути, что дается Иному от природы, не изменишь. Егор будет очень-очень слабеньким магом. Благодаря вмешательству Дозора -- все-таки, светлым магом.

Но для того, чтобы менять судьбы человеческого мира, быть Иным не обязательно. Это даже мешает. Гораздо лучше пользоваться поддержкой Дозора... и вести, вести за собой человеческие толпы, что так нуждаются в придуманном нами счастье.

И он поведет. Не знаю как, не знаю куда, но поведет.

Вот только, ведь и Темные сделают свой ход.

На каждого президента находится свой киллер. На каждого пророка -- тысяча толкователей, что извратят суть религии, заменят светлый огонь жаром инквизиторских костров. Каждая книга когда-нибудь полетит в огонь, из симфонии сделают шлягер и станут играть по кабакам. Под любую гадость подведут прочный философский базис.

Да, мы ничему не научились.

Наверное, не хотим.

Но, по крайней мере, у меня есть немного времени. И право сделать свой ход. Единственный.

Знать бы еще, какой.

Призвать Светлану не соглашаться с Гесером, не приобщаться к высшей магии, не править чужую судьбу?

А почему, собственно... Ведь все правильно. Исправляются допущенные ошибки, творится счастливое будущее для отдельно взятого человечка и человечества в целом. С меня снимается груз допущенной ошибки. Со Светланы -- сознание того, что ее удача оплачена чужой бедой. Она входит в ряды Великих Волшебниц.

Какова цена моих смутных сомнений?

И что в них -- искренняя забота, а что -- маленькая личная корысть? Что Свет, что Тьма?

-- Эй, друг...

Торговец, рядом с лотком которого я стоял, глядел на меня. Не слишком зло, но раздраженно.

-- Берешь что-нибудь?

-- Я на идиота похож? -- осведомился я.

-- Еще как. Или покупай, или отойди.

В чем-то он был прав. Но я сейчас был настроен огрызаться:

-- Не понимаешь своего счастья. Я тебе толпу создаю, покупателей привлекаю.

Колоритный был торговец. Плотный, краснолицый, с толстенными ручищами, где равномерно перемешались жир и мышцы. Он окинул меня оценивающим взглядом, явно не обнаружил ничего угрожающего, и собрался было что-то съязвить...

И вдруг улыбнулся.

-- Ну создавай. Только поактивнее тогда. Изобрази покупку. Можешь даже деньги мне понарошку заплатить.

Это было так странно... так неожиданно.

Я улыбнулся в ответ:

-- Хочешь, правда куплю что-нибудь?

-- Да тебе зачем, это для туристов хлам, -- продавец перестал улыбаться, но прежней напряженной агрессивности в лице все равно не осталось. -- Жара чертова... на всех срываюсь. Хоть бы дождь пошел.

Глянув в небо я пожал плечами. Кажется, что-то менялось. Что-то сдвинулось в прозрачной сини небесной духовки.

-- Думаю, будет, -- заявил я.

-- Хорошо бы.

Мы кивнули друг другу -- и я пошел, влился в поток людей.

Пусть я не знал, что делать, но уже знал куда идти. И это немало.

Глава 7

Наши силы -- во многом заемные.

Темные черпают их в чужом страдании. Им куда проще. Даже не обязательно причинять людям боль. Достаточно выжидать. Достаточно внимательно смотреть по сторонам... и тянуть, тянуть чужое страдание, словно коктейль через соломинку.

Нам это тоже доступно. Пусть немного по другому. Мы можем брать силу, когда людям хорошо, когда они счастливы.

Вот только есть одна деталь, которая делает процесс доступным для Темных и практически запретным для нас. Счастье и горе -- вовсе не два полюса на шкале человеческих эмоций. Иначе не было бы светлой печали и злобной радости. Это два параллельных процесса, два равноправных потока Силы, которую Иным дано ощущать и использовать.

Когда темный маг пьет чужую боль, она лишь прибывает.

Когда светлый маг берет чужую радость, она тает.

Мы можем вобрать Силу в любой момент. И очень редко позволяем себе это сделать.

Сегодня я решил, что мне дозволено.

Я взял немного у обнявшейся парочки, застывшей у входа в метро. Они были счастливы, очень счастливы сейчас. И все-таки я чувствовал, что они расстаются, причем надолго, и печаль все равно неизбежно коснется влюбленных. Я решил, что вправе это сделать. Их радость была яркой и пышной, словно букет алых роз... таких нежных и заносчивых роз...

Я коснулся пробегающего мимо ребенка -- ему было хорошо, он не чувствовал давящей, тяжелой жары, он бежал покупать мороженное. Он быстро восстановится. Сила была простой и чистой, будто полевые цветы. Букет ромашек, сорванных моей недрогнувшей рукой...

Я увидел старушку в окне. Тень смерти была уже где-то рядом с ней, наверное, она сама это чувствовала. И все-таки старушка улыбалась. Сегодня к ней заходил внук. Наверное, просто проверить, жива ли еще бабка, не освободилась ли дорогая квартира в центре Москвы... это она тоже понимала. И все-таки была счастлива. Мне было стыдно, нестерпимо стыдно, но я коснулся ее и взял немного Силы. Увядающей, желто-оранжевый букет осенних листьев...

Я шел, как порой шел в своих ночных кошмарах, раздавая налево и направо счастье. Всем, и пусть никто обиженный не уйдет... Вот только за мной сейчас тянулся совсем другой след. Чуть-чуть угасшие улыбки, морщинки, собравшиеся на лбу, закушенные на миг губы.

В общем, было видно, где я шел.

Меня не остановит патруль Дневного Дозора, попадись он на пути.

Впрочем, и Светлые, увидев происходящее смолчат.

Я делаю то, что считаю нужным. То, что счел вправе совершить. Взять -- взаймы. Украсть. И то, как я поступлю с полученной Силой, определит мою судьбу.

Либо я рассчитаюсь за все -- сполна.

Либо сумрак распахнется передо мной.

Светлый маг, начавший черпать Силу в людях, ставит на карту все. И здесь не сработают обычные расценки между действиями Дозоров. Количество принесенного Добра не просто обязано превзойти причиненное мной Зло.

У меня даже тени сомнений быть не должно, что я рассчитался сполна. Влюбленные... дети... старики... Компания, распивающая пиво у

памятника... я боялся, что их радость будет наигранной, но она оказалась настоящей, и я взял их Силу.

Простите.

Я могу трижды извиниться перед каждым. Я могу заплатить за похищенное. Только все это будет неправда.

Я ведь просто воюю за свою любовь. В первую очередь. А уж потом -- за вас, которым готовят новое неслыханное счастье.

Только, может быть, и это тоже правда?

И сражаясь за свою любовь, каждый раз сражаешься за весь мир?

За весь мир -- а не с целым миром...

Сила!

Сила.

Сила...

Я собирал ее крупицы, иногда бережно и осторожно, иногда грубо и резко, чтобы не дрогнула рука, чтобы не отвести от стыда глаза, забирая почти последнее.

Может быть, для этого парня -- счастье и без того редкий гость?

Не знаю...

Сила!

Может быть, лишившись этой улыбки, женщина потеряет чью-то любовь?

Сила.

Может быть, завтра этот крепкий, иронично улыбающийся мужчина, умрет?

Сила...

Мне не помогут амулеты в карманах. Боя не будет. Мне не поможет "пик формы", о котором говорил шеф. Этого все равно мало. И право на беспрепятственное вмешательство второй степени, так щедро отданное Завулоном -- ловушка. Даже капли сомнений нет. Он подставил свою подругу, свел линии вероятностей так, чтобы мы пересеклись -- и со скорбным лицом вручил смертельный подарок. Я не могу смотреть в будущее так далеко, чтобы мое добро никогда не превратилось в зло.

Но если нет оружия -- прими его из рук врага.

Сила!

Сила.

Сила...

Если бы я еще сохранял ту тонкую нить связи с Гесером, что соединяет молодого мага и его наставника, он бы давно почувствовал происходящее. Ощутил, как переполняет меня энергия, чудовищная, взятая наобум и неизвестно для какой цели...

Что бы он сделал?

Бессмысленно останавливать мага, который начал этот путь.

Я шел к ВДНХ пешком. Я знал, где все будет происходить. Случайностей не бывает, когда ими управляют высшие маги. Неуклюжий "дом на ножках", спичечный коробок, поставленный на торец -- там Завулон проиграл бой за Светлану, там Гесер выявил и ввел в Инквизицию своего ставленника, попутно потренировав Светлану.

Центр силы для всей этой комбинации.

Третий раз.

Мне уже не хотелось ни есть, ни пить. Один раз я все-таки остановился, купил и выпил стаканчик кофе. Он был безвкусный, будто начисто лишенный кофеина. Люди стали расступаться с дороги, хоть я и шел в обычном мире. Напряжение магии вокруг росло.

Мне не скрыть своего приближения.

Но я и не хочу подкрадываться из засады.

Молодая беременная женщина шла осторожно, бережно. Я вздрогнул, когда увидел, что она улыбается. И чуть было не свернул, когда понял, что не рожденный еще ребенок тоже улыбается, в своем крошечном и надежном мире...

Их Сила была подобна белому пиону -- большой цветок, и еще не раскрывшийся шарик бутона...

Я должен собрать все, что встретится мне на пути.

Без колебаний, без жалости.

Что-то происходило и в окружающем мире.

Казалось, жара стала сильнее. Причем сильнее -- каким-то отчаянным, судорожным рывком.

Не зря, наверное, Темные и Светлые маги все эти дни пытались развеять зной. Что-то случится. Я остановился, поднял голову, вглядываясь в небо сквозь сумрак.

Тонкие, свитые кольцами кружения.

Искры на горизонте.

Мгла на юго-востоке.

Ореол вокруг иглы Останкинской Башни.

Это будет странная ночь...

Я коснулся пробегающей девчушки и забрал ее нехитрую радость -- пришедшего домой трезвым отца...

Словно обломок ветки шиповника... колючий и хрупкий...

Простите меня.

Когда я подошел к "дому на ножках", было почти одиннадцать вечера. Последним, кого я коснулся, был пьяненький работяга, притулившийся к

стене в подворотне. В той самой подворотне, где я впервые убил Темного. Он был почти невменяем. И счастлив.

Я взял и его Силу. Пыльный, заплеванный цветок подорожника, некрасивую грязно-бурую свечку...

И это Сила.

Переходя дорогу я понял, что нахожусь здесь не один. Вызвав тень, я ушел в сумеречный мир.

Вокруг здания стояло оцепление.

Самое странное оцепление, которое мне доводилось видеть. Темные и Светлые -- вперемешку. Я заметил Семена, кивнул, и получил в ответ спокойный, чуть укоризненный взгляд. Тигренок... Медведь... Илья... Игнат...

Когда их всех вызвали? Пока я бродил по городу, собирая Силу? Не вышел отдых, ребята...

И Темные. Даже Алиса была здесь. На нее страшно было смотреть -- лицо ведьмы походило на смятую и выправленную бумажную маску. Похоже, Завулон не лгал, говоря о наказании. Рядом с Алисой стоял Алишер, и поймав его взгляд я понял, что эти двое сойдутся в смертельной схватке. Может быть, не сейчас. Но сойдутся непременно.

Я шагнул сквозь кольцо.

-- Зона закрыта, -- сказал Алишер.

-- Зона закрыта, -- эхом отозвалась Алиса.

-- Я вправе.