Чтение 39–й страницы книги ~Покер с акулой~

стало, пыль с них стряхнула. Переедем на новое место, я посуду аккуратненько
разверну и отдам тебе архив в целости и сохранности!

- А - махнул рукой Сережка и выскочил в коридор.

- Не обращай внимания, - успокоила меня Юля, - он про этот архив
давным-давно забыл.

После того как вскипел чайник, мы вспомнили, что посуда упакована и пить
не из чего. Но тут Кирюшка приволок штук десять картонных стаканчиков с
надписью "Кока-кола". Мы повеселели, проглотили кофе с бутербродами и
разлетелись по делам.

Перспектива получить семь тысяч от Бурлевского радовала меня чрезвычайно,
тем более что гонорар, обещанный Олегом Яковлевичем Писемским за розыск
жены, скорей всего мне не достанется. Я была почти на сто процентов уверена,
что Ксения Федина - это Татьяна Митепаш, каким-то образом сменившая имя и
фамилию. Только установить местонахождение Татьяны, кажется, невозможно.
Честно говоря, я надеялась, что хоть какой-нибудь свет на эту темную историю
прольет бывшая жена Бурлевского...

От полного отчаянья я решила пойти в дом умершей и порасспрашивать
соседей. Вдруг кто-то видел Татьяну и случайно знает, где ее искать.

Наверное, мне в голову пришла отличная мысль. Бабушки, сидящие перед
подъездом, знают все обо всех, но только холодным декабрьским днем лавочка
возле хлебного ларька оказалась пуста. Домовые сплетницы балдели у
телевизоров, внимая очередному сериалу.

Я добралась до квартиры Ломакиной и уже хотела позвонить в дверь к ее
соседям, как ухо уловило слабую музыку, доносившуюся из-за железной двери ее
квартиры, к тому же на ней не было бумажки с печатью. В квартире Ломакиной
кто-то ходил. Я надавила на звонок, выглянула женщина лет пятидесяти в ярком
спортивном костюме.

- Вам кого?

- А вы кто? - пошла я в наступление, не давая тетке опомниться.

- Как кто? - изумилась дама. - Убираюсь, вещи покойной складываю, завтра
ее похороним наконец. Сестра я ее, Лена.

- Ах сестра, - пробормотала я и нырнула в прихожую.

- Да, сестра, Лена, - растерянно повторила женщина, - а сами вы кто?

- Из милиции, веду дело Татьяны Митепаш, вот хотела поговорить со
Светланой Родионовной.

- Ее убили, - коротко пояснила Лена и добавила:

- Довралась Танька, милиция интересуется! Да вы проходите.

- Как убили, - "изумилась" я, стаскивая куртку, - вроде на теле не было
никаких следов...

Сказав последнюю фразу, я быстренько захлопнула рот. Ну надо же быть
такой, дурой! Если я собиралась побеседовать с Ломакиной, то никак не могла
видеть труп! Но Лена не обратила внимания на мою ошибку и пояснила:

- А и не могло быть следов. Ей вкололи огромную дозу тразикора.

- Что? - не поняла я.

Лена прошла на кухню, поставила чайник и спокойно пояснила:

- Препарат из группы бета-адреноблокаторов. Летальные исходы в случае
передозировки составляют девяносто процентов.

- Ее можно было спасти? Сестра отвернулась к окну.

- Ну если сразу промыть желудок, дать активированный уголь в виде взвеси,
потом сернокислую магнезию. При шоке следует вводить полиглюкин, мезатон,
преднизолон, если это не поможет, внутривенно капельно вводят добутрекс, еще
атропин, эфедрин подкожно...

- Вы врач?

- Медсестра в реанимации...

- Почему же Светлана сразу не позвонила вам?

Лена пожала плечами:

- Наверное, убийца сидел рядом, хотя...

- Что?

- Мы не слишком дружили, так просто поддерживали отношения, я на нее
обиделась.

- Почему?

- Ну, Света долгое время прожила с богатым человеком и ничем
родственникам не помогала, ни мне, ни брату, ни матери. Когда мама заболела
и потребовались большие расходы, я обратилась к ней в надежде на помощь. Но
Света завела странный разговор. Якобы у Федора трудности, свободных денег
нет и взять неоткуда. Даже смешно стало. Мы встречались в "Макдоналдсе".
Домой она меня не пригласила, впрочем, в приличный ресторан тоже. Сидела за
столиком в голубой норковой шубке, в ушах бриллианты, на пальцах тоже не
пластмасса, и плакалась о бедности. Ну, я плюнула и ушла. Василий, брат наш,
тогда жутко обозлился. У нас в семье до сих пор по-другому было, помогали
своим, чем могли, да, видно, Свете богатство в голову ударило. И вот ведь
странность, для своих жаль, а для чужих кошелек раскрывался с легкостью.
Девчонку она эту, Татьяну Митепаш, привечала, даже баловала.

- Ну она не совсем чужая, дочь мужа...

- Ага, Антона забросила, он в беспробудного пьяницу превратился, а
Татьяна эта мне не нравилась. Ох и хитра! Жуть.

- Вы встречались?

- Один раз вместе день рождения Светланы отмечали. Сидела Татьяна возле
Федора, тихая, улыбчивая. Потом на рояле сыграла. Я в музыке плохо понимаю,
но мне показалось, что хорошо, быстро и громко. Федор тогда уже подпил и
говорит: "Тебе бы, Танюшка, лень победить и концертировать начинать, господь
золотые руки дал. Так нет же, валяешься на диване".

А она сидит и мило улыбается. Потом народ танцевать пошел, а я на кухню
покурить вышла, только задымила, Татьяна влетает. Рожа перекошенная,
злобная, глаза горят, губы дергаются. Я испугалась: "Что случилось?"

Девчонка в мгновение ока улыбочку изобразила и сладенько так говорит:

- Ничего, голова от шума заболела. Вот хотела на кухне в одиночестве
посидеть.

Ну я намек правильно поняла, окурок бросила и на выход, у порога
оглянулась, а Татьяна лица не удержала, опять из нее злоба вылезла. Только,
думается, голова тут ни при чем. Ненавидела она и Федора, и Свету, и Антона.

- Зачем же она жила с ними?

- Деться, наверное, некуда было. Работать не хотела, а тут и стол, и дом,
и любовник.

- Любовник?!

- Чего же удивительного? Любовник.

- Кто же?

Лена усмехнулась:

- Естественно, эстрадный певец, других у Бурлевских в доме не бывало -
Саша Золотой, слыхали?

Еще бы! Только включишь телевизор, а он уж тут как тут, прыгает по экрану
в невероятных костюмах и развевающихся плащах.

- Федор дочурку к нему в коллектив припевкой устроил, - сплетничала Лена,
- голоса, говорят, у нее никакого не было, но не спорить же с Бурлевским. А
Танюшка не растерялась и в койку к кумиру молодежи запрыгнула. Месяца два у
них роман длился, а потом он ее на другую променял! Что было! Какие она
скандалы закатывала!

- У Светланы была знакомая по имени Аня?

- Да, Анна Крапивина, можно сказать, лучшая подруга, неразлейвода. Вот
она, кстати, мне очень нравилась. Совсем из другого мира, математик. Умная,
скромная, интеллигентная...

Я молча стала пить отвратительный растворимый кофе. Не переношу этот
напиток и, как назло, везде только им и угощают!

Когда Светлана ночью без конца ошибалась номером, она пару раз называла
меня "Аня", и телефон тот отличался от нашего всего на одну цифру...

Быстренько распрощавшись с Леной, я понеслась домой с мыслью тут же
позвонить Ане. Скорей всего эта женщина живет рядом. Так и вышло. Квартира
Крапивиной оказалась в одной из кирпичных пятиэтажек, стоящих во дворе
нашего дома.

В ответ на мой звонок в ее дверь послышалось сначала многоголосое
мяуканье, потом приятное контральто:

- Тихо, ребята, сидеть, к нам гости...

Я втиснулась в узенькую, пеналообразную прихожую и не сдержала удивления.
На полочке у большого зеркала восседали три огромные кошки - серая, черная и
рыжая. Их шеи украшали роскошные, широкие кожаные ошейники с медальонами.

- Они сели по вашему приказанию? Аня улыбнулась:

- Ну мои дети еще не то могут. Полина, дай лапку...

Рыжая кошка с готовностью протянула конечность.

- А ты, Поль, вымой туалет. Серый кот шмыгнул в ванную и оттуда
незамедлительно послышался шум воды.

- Вот это да! - восхитилась я и добавила:

- До сих пор я только один такой экземпляр видела, кстати, тоже в
ошейнике.

- Морис! - в страшном волнении закричала Аня. - Где он?..

- У нас.

- Господи, где вы его нашли? Я обежала весь район...

- Но Морис жил у Ломакиной.

- Ну да, я его ей подарила. Кстати, что вам от меня надо? Пойдемте в
комнату, не у дверей же говорить.

Мы вошли в небольшое помещение, сплошь забитое книгами. Полки
громоздились от пола до потолка, они не висели, а стояли друг на друге, и
книги в них воткнули крайне тесно. Стопки книг же высились на письменном
столе и подоконнике, впрочем, там еще пристроился компьютер. Мебели было
мало - диван, два кресла и никаких ковров.

- Майор Романова, Евлампия Андреевна, занимаюсь делом Татьяны Митепаш и
подумала, что вы сможете немного рассказать про нее.

- Только крайне скудную информацию, - вздохнула Аня.

- А о Ломакиной? Хозяйка грустно улыбнулась:

- Со Светой мы дружили с пяти лет. Сначала ходили в один детский сад,
потом сидели рядом на парте... Только институты оказались разные. Светка