– Можно к вам в гости заглянуть?
– Милости прошу, после десяти вечера в любое время.
– О, – протянул Тузик, – я очень, очень люблю ходить к приятелям вечером, это так романтично.
– А ну двигай отсюда, – озверел окончательно Севка и поволок слабо сопротивляющегося Носа наверх, в спальню.
– Какие странные молодые люди, – удивился так ничего и не понявший Сыромятников, – и чего он меня все время трогал?
Кеша спокойно ответил:
– Привычка такая.
– Тузик… – начала было Маня, но, почувствовав пинок, повернулась к Зайке: – А чего ты дерешься? Просто я хотела сказать Ивану Александровичу, что Тузик…
Но тут послышались булькающие звуки. Это бедный Хучик, проглотивший слишком много курятины вперемешку со сладким белковым кремом, опустошал набитый желудок прямо на ковер. Милый семейный вечер завершился на нужной ноте.
ГЛАВА 24
Утром я проснулась около десяти и пошла пить кофе. Столовая была прибрана, ковер вычищен, и стояла потрясающая тишина. Кеша и Зайка уехали на работу, Маня в школу, Нос с Севкой то ли спали еще до сих пор, то ли куда-то подевались. Решив насладиться одиночеством по полной программе, я ткнула пальцем в пульт и уставилась в экран телевизора.
Во всем хорошем есть свое плохое. Став богатыми и обзаведясь прислугой, мы полностью потеряли возможность остаться в доме без чужих глаз. Даже когда домашние разбегаются кто куда, в доме остаются Ирка и Катерина. Поэтому я не могу, например, выйти из ванной голой и продефилировать на кухню за чаем. И сидеть в туалете с открытой дверью тоже теперь невозможно… Зато убирать остатки курятины, прошедшей через желудок Хучика, пришлось вчера не мне… И кашу не я варила, и посуду сейчас не мою. Нет, во всем плохом есть свое хорошее.
Бодрая девушка, рассказывающая об изумительных прокладках «Олвейс ультра», пропала, и на экране появилось больное, усталое лицо Леонида Филатова.
– Сегодняшняя передача из цикла «Чтобы помнили» посвящена замечательной актрисе кино Изабелле Марковой, – начал ведущий.
Я редко смотрю телевизор. Иногда включаю сериал про ментов или фильм, снятый по Агате Кристи. Новости стараюсь не слышать и не видеть. Ничего хорошего ни у нас, ни за рубежом не происходит. Тонет подводная лодка, взрывается переход, горит телебашня, идет война в Чечне и на Ближнем Востоке… Развлекательные программы раздражают глупостью участников и ведущих. «Поле чудес» вызывает рвотные судороги, а «О, счастливчик!» – чувство глубочайшего удивления. Они что, и впрямь не знают, на каком языке говорили в объединенной Югославии и кто открыл радиоактивность? Об юмористических программах лучше помолчу.
Вот и сегодня я включила телик и расстроилась. Знала ведь, что Леонид Филатов, актер легендарной Таганки, тяжело болен, но чтобы он так плохо выглядел… Жаль беднягу!
– Изабелла Маркова, – продолжал тем временем ведущий, и не подозревающий о том, какую бурю он вызвал в моей душе, – ушла от нас рано, ей едва исполнилось тридцать. Глупая, нелепая смерть рыжеволосой белочки…
Я выронила чайную ложечку и сделала погромче звук.
– Именно так, белочка, звали ее друзья, – неслось с экрана. – Никто из приятелей Беллы не смог объяснить мне, откуда взялось это милое прозвище. Может, оттого, что она была рыжеволосая, с раскосыми карими глазами. А может, дело в имени. Изабелла, Белла, Беллочка… Яркая, красивая, молодая, талантливая… Не зря говорят, что смерть забирает лучших.
С раскрытым ртом я слушала Леонида. Рыжеволосая белочка! Может, это она дала деньги Наташе Кабановой?
Надо отдать должное Филатову, передачу он подготовил великолепно, скрупулезно изучив биографию Марковой.
Детство и юность Изабеллы прошли счастливо, в обеспеченной семье. Отец – режиссер, не самый знаменитый, но достаточно известный. Мать – актриса, правда, не на главных ролях, но активно выступающая. Дом был полон друзей из мира театра и кино. Белла, естественно, поступила во ВГИК, сниматься начала уже на третьем курсе…
Ей пророчили большое будущее. Девушка действительно оказалась талантливой. В короткий срок она стала любимицей зрителей… Яркий, какой-то вертикальный, карьерный взлет. Потом счастливое супружество. Все вокруг знали, как муж обожал Беллу. Впрочем, ей не завидовали. У женщины, обладавшей ровным, ласковым характером, просто не было недоброжелателей. Режиссеры и операторы только удивлялись ее послушанию. В отличие от многих звезд Маркова никогда не устраивала на площадке скандалы, не пила, не заводила любовных романов, она даже не ругалась матом… Начав получать хорошие деньги, Беллочка охотно давала в долг и никогда не настаивала на отдаче… После того как Белла уходила из гостей, оставшиеся не говорили о ней гадости, это редкий случай в творческой среде.
Изабелла словно бежала ясным летним утром по залитой солнечным светом поляне… Молодая, красивая, счастливая, талантливая, богатая, любящая и любимая… Казалось, впереди ее ждут долгие годы, наполненные удачей, но…
27 июня 1997 года ее тело прибило течением к берегу реки в деревеньке Заплетово. За несколько дней до этого Белла, уставшая на очередных съемках, отправилась отдохнуть в санаторий «Зеленый сад», расположенный в Подмосковье. Естественно, у нее была дача, и не где-нибудь, а на Николиной Горе, но в июне муж Беллы уехал на несколько месяцев за границу, и она не захотела жить без него в огромном доме. Оказалось, что блестящая киноактриса боялась одиночества…
Вскрытие не показало ничего криминального. Версия ее смерти была проста. Как выяснилось потом, после разговора с безутешным супругом, Беллочка страдала мерцательной аритмией. Болячкой, которая накидывается на человека приступами. Нападает, доводит до потери сознания, а потом исчезает, как будто ее и не было. Поздним вечером Белла пошла полюбоваться на закатное солнце, села на косогоре, прямо над широкой и глубокой в том месте Москвой-рекой и, очевидно, потеряв сознание, скатилась в воду. Плавать Маркова не умела. Трагическая, нелепая случайность, оборвавшая песню на полуслове…
На экране возникла огромная фотография, сделанная скорей всего во время каких-то кинопроб. Нежный овал лица, чуть раскосые карие глаза, роскошная копна рыжих волос, радостная улыбка на красиво очерченных, полных губах… Беллочка была не только чертовски хороша, но мила и обаятельна.
В полной тишине портрет повисел на экране, потом начал медленно исчезать. Филатов, опытный актер и режиссер, знал, каким образом можно пронять зрителя до глубины души.
Последними пропали глаза, ставшие отчего-то грустными.
– Чтобы помнили, – сказал в абсолютной тишине Леонид, и побежали титры.
В волнении я вскочила на ноги, опрокинув на пол чашку с кофе. Вот это да! Белочка, с больным сердцем, не умеющая плавать. Это она! Но только каким образом могла Маркова передать Наташе Кабановой в январе этого года деньги? Ведь актриса утонула в 1997-м!
– Ой, – воскликнула Ирка, – кофе пролился, да прямо на ковер!
Не обращая внимания на ее причитания, я понеслась в кабинет, сжимая в руке телефон. Следовало хорошенько обдумать ситуацию.
Плюхнувшись в вертящееся кожаное кресло, я побарабанила пальцами по столу. В плавном рассказе Филатова было несколько нестыковок. В самом начале он говорил, что дом Марковой всегда был полон людей, а потом сообщил, будто она поехала в санаторий, чтобы не оставаться на даче в одиночестве. Она что, не могла позвать к себе подруг, имя которым легион? И потом, более чем обеспеченная дама, живущая на Николиной Горе, явно имела домработницу, а может, еще и кухарку в придачу… Значит, она никак не могла остаться совсем одна… Ну зачем Изабелла отправилась в «Зеленый сад»? Неужели ей захотелось казенного уюта? Почему так осторожно говорил Филатов о причине смерти?
Не в силах сдержать любопытство, я быстренько набрала рабочий телефон Оксаны.
– Эндокринология, – тут же отозвался тоненький голосок.
– Позовите Оксану Степановну.
– По какому вопросу?
– Очень срочно, – завопила я, – просто невероятно срочно…
В трубке заиграла противная, заунывная музыка, а затем раздалось бодрое:
– Алло!
– Слышь, Ксюта, при вскрытии можно обнаружить, посмотрев на сердце, что у человека была мерцательная аритмия?
– Иногда да, – без тени удивления ответила подруга, – но чаще нет. Понимаешь, нарушение ритма – это не инфаркт! Внешне все может выглядеть нормально.
– А как врач мог узнать, что человек страдал этой штукой?
– Родственники рассказали, – пробурчала Ксюта и велела: – Вот того два кубика.
– Кубики тут при чем?
– Это я не тебе, а сестре, – ответила Оксана, – если вопросов больше нет, извини, побегу, мне еще троих оперировать!
Из трубки полились гудки. В полном ажиотаже я подскочила к книжному шкафу, вытащила справочник «Все Подмосковье», вмиг нашла санаторий «Зеленый сад» и набрала номер. Трубку сняли тут же.
– Санаторий.
– У вас есть свободные номера?
– Да.
– Можно приехать?
– Сутки в одноместном номере стоят тридцать долларов.
– Давайте адрес.
Безукоризненно вежливая женщина начала объяснять, как до них доехать.
– Проедете музей «Архангельское» и сразу за его оградой увидите узкое шоссе…
На место я прибыла к обеду и сразу отправилась искать «Reception». Но портье, за которым в специальном шкафчике висят ключи с бирками, не нашлось, впрочем, не было и стойки, на которой бы валялись «карточки гостей».
У входа расположился гардероб, а в кресле дремала бабуся с вязаньем. Я кашлянула, бабка не пошевелилась. Пришлось «увеличить звук».
– А, – проснулась старуха, – есть тут кто?
– Где можно оплатить номер?
– По коридору до конца, налево, – ответила старушка и вновь погрузилась в сон.
Я пошла по красной ковровой дорожке мимо совершенно одинаковых коричневых тяжелых дверей. Впечатление было такое, будто я на машине времени перенеслась в начало семидесятых годов. Тут и там горели небольшие простые бра производства братской Чехословакии, на окне в конце коридора колыхались желтые шелковые занавески, висевшие когда-то во всех советских учреждениях, стены «украшали» гипсовые барельефы, изображавшие рабочих в спецовках и женщин в косынках. Очевидно, при коммунистах санаторий принадлежал какому-нибудь профсоюзу. Миновав большие стеклянные двери, ведущие в столовую, я вдохнула запах борща, гречневой каши и чего-то мясного. Взор уперся в табличку: «Директор Королькова Алла Михайловна».
Так, в этом заведении и директриса небось соответствует обстановке. Этакая дама килограммов сто весом, одетая в слегка заношенный костюм из трикотажного полотна, на голове у нее «хала», а глаза густо намазаны голубыми тенями.
Приоткрыв дверь, я всунула внутрь голову и спросила:
– Можно увидеть Королькову?
Худенькая, коротко стриженная женщина примерно моих лет оторвалась от каких-то бумаг и вежливо, но без улыбки ответила:
– Слушаю.
– Вы Алла Михайловна? – удивилась я.
– Да, что вы хотели?
– Отдохнуть у вас пару дней.
– Проходите, пожалуйста, – расцвела Королькова.
Следующие пять минут она рассказывала о номерах. Они тут были на любой вкус. Одноместные, люкс, полулюкс, для двух и более человек…
– Моя хорошая знакомая Беллочка, Изабелла Маркова, – прервала я Королькову, – очень хвалила когда-то ваш санаторий, только вот не помню, в каком номере она жила…
Алла Михайловна сняла красивые очки в элегантной оправе и спросила:
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Жюль Верн
Посняков Андрей
Земляной Андрей
Самойлова Елена