Чтение 39–й страницы книги ~Эта горькая сладкая месть~

школе.

- Скажите на милость! Только наши совсем малютки, ни читать, ни писать не
умеют. Старшей только-только шесть исполнилось.

Я поглядела на копошащуюся кучу детей и довольно невежливо заметила:

- Сколько их?

- Пятеро.

- И что, все ваши?

- Дочкины, нарожала погодков, просто голова кругом идет!

- Зачем же столько? Наверное, тяжело воспитывать, да и материально
трудно.

- И не говорите, - начала Антонина Максимовна. Но тут раздался легкий
скрип, и в тесную гостиную вдвинулись две огромные московские сторожевые. На
спине одной восседала сопливая девчонка лет трех. Другая собака держала в
зубах, словно щенка, существо в памперсах. Я испугалась.

- Боже, она сейчас искусает ребенка!

- Никогда, - твердо сообщила бабушка, - Рекс абсолютно безобиден. Видите,
держит за маечку.

В этот самый момент кобель разинул пасть, и младенец с громким стуком
плюхнулся на пол, но не заревел.

Очевидно, подобный способ передвижения был ему не в новинку. Собаки,
шумно вздохнув, легли на пол, полностью закрыв свободное пространство.

- Сегодня не так жарко, как вчера, - констатировала Антонина Максимовна,
- пойдемте чайку глотнем. Знаете, любому гостю рада. Сижу целыми днями одна
с детьми, поговорить не с кем.

Переступив через собак, мы двинулись в кухню. Там обнаружился мальчик,
самозабвенно выковыривающий из кастрюльки куски холодной каши. На столе
теснились грязные тарелки с недоеденной картошкой и чашки с недопитым чаем.

Хозяйка сгребла остатки на одно блюдо, поставила его у мойки и крикнула:

- Чанг, Рекс!

Собачищи пригалопировали на зов и, отталкивая друг друга задами,
принялись жрать картошку. Откуда ни возьмись появилась беременная кошка и
плюхнулась на стол прямо передо мной.

- Тяжело, наверное, с таким хозяйством в маленькой квартире, -
посочувствовала я.

- Ой, - махнула рукой Рогова, - одуреть можно. Ведь две комнаты всего.

- Зачем же столько детей?

- И я так думаю, только зять верующий, аборты делать не разрешил.

Да, судя по количеству отпрысков, зятек не очень соблюдает посты.

- Вам бы площадь побольше...

- Конечно, знаете, даже начала обмен искать. И квартиру смотреть ходила
чудесную. Целых четыре комнаты в тихом районе, а проживает в них только одна
женщина. Да не сговорились.

- Что так?

- Денег у нас нет. Зато у зятя дом в деревне шикарный - два этажа.
Правда, продать не можем, там бабка прописана. Думали найти приличных людей,
оформить на них дарственную и поменяться квартирами. Бабка на ладан дышит,
не сегодня-завтра помрет, выгодное дело. Только этой Пановой деньги
требовались. Дача ей ни к чему. Вот уж странная женщина.

- Почему?

- Алкоголичка. Я сразу поняла, как вошла. Квартира хорошая, но
запущенная. И потом, представляете, сидим с ней разговариваем. Вдруг
Виктория хватает трубку, набирает номер и буквально орет: "Думали меня со
свету сжить! Не вышло! Лучше вашего живу, не нуждаюсь и на работу сейчас
устроилась. Взяли старшим экономистом, зарплата пять тысяч. Вот сейчас
начальнику слово дам..."

Панова сунула ничего не понимающей Антонине Максимовне телефон и
зашептала:

- Скажи, скажи, что ты директриса и берешь меня в отдел.

Растерявшаяся Рогова взяла трубку и промямлила:

- Я, это, начальница. Принимаю Панову.

- Чудесно, милочка, - ответил приятный женский голос, - только имейте в
виду, что Вика законченная алкоголичка и доверять ей нельзя. Кстати, как
называется ваша контора?

Антонина Максимовна не нашлась что ответить, но Вика выхватила аппарат и
завопила:

- Не надейся, не скажут название. Пусть драгоценный Алик поднимет
академическую жопу и поищет, где я работаю.

С этими словами Виктория шлепнула трубку и удовлетворенно сказала:

- Ну, все. Теперь спать перестанут, аппетит потеряют, начнут разыскивать,
куда пристроилась. Вот умора!

Разыгранная сцена напугала Рогову. Панова выглядела абсолютно
сумасшедшей. Красные, воспаленные глаза, бледные, до синевы опухшие щеки,
речь бессвязная, торопливая. К тому же странная женщина опрокинула в себя
стакан какого-то пойла и принялась дымить. Антонина Максимовна поспешила
откланяться.

- Ну ее в баню, - пояснила она мне, - свяжешься с такой, поменяешься, а
ей в голову моча ударит. Еще судиться начнет.

- Мама, - раздался из прихожей робкий голос, почти шелест.

- Петюша пришел, - обрадовалась собеседница. В кухню вполз мелкий,
рахитичный мужичонка с намечающейся лысиной. На нем гроздьями висели дети и
кошки.

- У нас гости? - робко полуспросил вошедший.

- Да нет, - отмахнулась теща, - из поликлиники заглянули.

Поняв, что больше не интересую хозяйку, я, переступая через детей, собак
и кошек, двинулась на выход.

По дороге домой, тихо подремывая в такси, размышляла. Живут же люди! Сама
люблю детей и животных, но у Роговых явный перебор. И где они помещаются
ночью? Скорей всего бабуля спит в ванной.

Остановив из конспирации такси на площади, я потопала к дому и налетела
на Аркадия. Сын покупал в ларьке сигареты. Вот уж не повезло! Но вопреки
ожиданиям, Кеша не начал ругаться.

- Ладно уж, - пробормотал "Перри Мейсон", - все равно дома тебя не
удержать. Только машину не бери. Женька звонил и пугал, если руль крутить -
шов разойдется.

Полная негодования, я внеслась в дом и позволила приятелю. - Ты зачем
рассказываешь Кешке глупости?

- Мое дело предостеречь, - ответил эксперт.

- Ну погоди, будет еще на моей улице праздник, попросишь у меня совета,
собачник фигов. Мне придется ездить на такси, ну какой противный у тебя
язык.

- Чья бы корова мычала, - вздохнул Женюрка. - Зачем наговорила глупостей
соседям?

Выяснилось, что Лиля, Женькина супруга, попросила муженька заехать на
рынок. Тот покорно зарулил в мясные ряды и купил для собак печенку. Лилька
не разрешает курить в квартире. Поэтому усталый Евгений сел на лавочку возле
подъезда. Болтавшие о чем-то старушки разом замолчали и уставились на пакет.
Потом одна довольно строго спросила:

- Что у вас там, Евгений Степанович?

- Печенку собачкам несу, - спокойно ответил приятель.

- Безобразие, - возмутилась бабулька, - просто противно рядом с вами
сидеть!

Ничего не понимающий эксперт уставился на грозных соседок. Но тут на беду
Лилька вывела йоркшириц на прогулку. Лиззи и Карлотта принялись носиться по
двору. Внезапно одна из бабок заметила, что ее внучок гладит собачку.

- Отойди немедленно, - заорала старуха, - они их человечиной кормят!

Лилька с мужем онемели. Запихнув пакет под скамейку, Женька приступил к
допросу сплетниц. Минут через десять ситуация прояснилась. Бедный эксперт
тряс перед обалдевшими бабами куском печени и взывал к благоразумию:

- Ну посмотрите сами, может у человека быть такой орган?

Старушки помялись, потом одна, самая бойкая, заявила:

- Ох, Евгений Степанович, никогда в мертвеца не заглядывали. С виду как
коровья, а там, кто знает. Вы уж нас простите, но выводите собачек только
тогда, когда детей нет. А то вдруг ваши людоедки на ребятишек кинутся!

Приятель вздохнул и пошел домой, аккуратно неся капающий пакет. Поэтому
его звонок к нам с сообщением о подстерегающей меня опасности можно считать
местью.

Тихо хихикая, я пошла в столовую попить чайку. Ну кто мог подумать, что
глупая шутка даст такой эффект!

ГЛАВА 18

В среду утром, забрав готовый перевод, отправилась к Павловским. Альберт
Владимирович полистал страницы и не слишком довольным тоном отметил:

- Почему через полтора интервала напечатали? И шрифт какой-то дурацкий
выбрали, с наклоном. Я к такому не привык. Прежде чем печатать, следовало
узнать, как это делать. А теперь придется мучиться.

Академик зудел и зудел. Меня слегка замутило. Представляю, до чего
профессор доводит подчиненных. А я еще считала, что наша заведующая кафедрой
сволочь. Да Анна Михайловна просто милейшая дама! Максимум, что она себе
позволяла, - взвалить на какого-нибудь крепкого студента сумку с курсовыми
работами.

- Ладно, - смилостивился Альберт, заметив, что жертва потеряла рефлексы,
- ступайте к Виолетте Сергеевне, да не волнуйте бедняжку, опять давление
двести.

Несчастная гипертоничка уютно устроилась за столом и вкушала кофе с
мороженым. В который раз подивившись странной диете, я робко промямлила:

- Здравствуйте.

- Деточка, - запела Виолетта, - славненько, что заглянули. Все продукты
на исходе...

Знаю, знаю, Светочка больна, а у самой Виолетты кружится голова, и мне