Чтение 39–й страницы книги ~Херувим~

- Мы клип снимали. Стилист, который меня обрабатывал перед съемкой, был
под кайфом. Вытягивал волосы горячими щипцами, что-то там напутал с
температурой и сжег половину волос до корней. Юлия Николаевна, вы не могли
бы отвезти меня домой сегодня?

Просьба была неожиданной и странной. Юля хотела тут же отказаться, но
заметила несколько клочков от порванной фотографии на одеяле и молча
кивнула.

- А что, больше некому? - ехидно спросила Вика.

- Именно сегодня некому, - промычала Анжела, - но очень нужно. Я бы не
просила...

- Ладно, не оправдывайся, отвезу, - вздохнула Юля, - начинай потихоньку
собираться, я зайду за тобой через час.

Она вышла из палаты, подняла голову и увидела на потолке, в углу,
небольшую толстенькую трубку с глазком видеокамеры. Камеры были установлены
во всех коридорах, она привыкла к ним, давно перестала замечать, как и все
прочие сотрудники клиники, но сейчас стало не по себе. Глазок был позади, и
казалось, в спину глядит дуло с красным лазерным прицелом.

- Мальчик подарил, - проворчала Вика, - вот почему мне не попадаются
такие нежные мальчики? Это несправедливо. А может, мне побриться налысо, как
вы думаете, Юлия Николаевна?

- Прости, Викуша, что?

- Представляете, я сбрею волосы, выйду в свет, вся из себя лысая,
загадочная, не такая, как все, и в меня сразу влюбится какой-нибудь мальчик,
тоже загадочный и не такой, как все, и подарит мне изумруды по два карата
каждый. Или лучше сапфиры. Ужасно люблю сапфиры, особенно светлые.

- Да, - кивнула Юля, - а потом изобьет до полусмерти и изуродует лицо,
чтобы ты стала ну совсем уж загадочной и не такой, как все.

Вика остановилась и уставилась на Юлю круглыми, ясными голубыми глазами.

- Вы думаете, это сделал один и тот же человек?

- Ничего я не думаю, - пожала плечами Юля.

- Между прочим, я читала в каком-то журнале, что у нее любовник чеченец,
какой-то бандит-террорист, он деньги вкладывал в ее раскрутку.

- Ну мало ли что пишут в журналах, тем более про эстрадную звезду,
молодую и скандальную.

- А вы помните, как вам ночью позвонили и угрожали? Вы еще хотели
отказаться ее оперировать? Помните? Может, это чеченец и звонил?

- Ой, не напоминай, - поморщилась Юля, - звонки не повторялись, никто
меня больше не трогал. Был это чеченец, осетин, вор в законе, черт из
табакерки или просто псих какой-нибудь, теперь совершенно не важно.

- Знаете, я думаю, надо было вам все-таки от нее отказаться, - тихо
сказала Вика, глядя в сторону, - не из-за того звонка, просто мне, например,
не нравятся люди, которые садятся на шею. Вот почему вы должны ее отвозить?
Она что, не может позвонить своему продюсеру или вызвать такси?

- Да ладно тебе, не ворчи.

- А вы бы отказались. По-моему, это просто хамство - использовать вас как
шофера.

- Не знаю, наверное, ты права. В следующий раз откажусь. Но сейчас я
обещала. - И напрасно. Мы с вами обедать пойдем сегодня или нет? Я умираю с
голоду.

- Конечно, Викуша. Я позвоню, и сразу пойдем.

- Вы сегодня дома ночуете?

- Должна была дома, но теперь все будет зависеть от разговора с Михаилом
Евгеньевичем.

"Еще пара поездок на базу, и все. Через неделю я сниму швы объекту "Б",
получу деньги и стану жить своей нормальной жизнью. А вскоре вообще забуду
эту историю", - промелькнуло у нее в голове, пока она доставала из сумки
записную книжку и искала номер Райского.

- Михаил Евгеньевич, что-нибудь случилось?

- Ничего, Юлия Николаевна, совершенно ничего. Просто я волновался, как вы
доехали ночью, утром позвонить не мог, был занят.

- Спасибо, все нормально.

- А как вообще дела? Как себя чувствуете?

- Неплохо, а вы?

- Тоже неплохо. Может, прислать за вами машину в понедельник утром?

Все-таки три часа за рулем - это большая нервная нагрузка, а так вас
повезут, вы отдохнете. - Пожалуй, пришлите, Михаил Евгеньевич. Спасибо за
заботу, всего доброго.

Она не успела положить трубку, как в кармане у нее заверещал мобильный.

Звонила Шура, чтобы спросить, скоро ли она приедет домой.

Глава 16

Баллистическая экспертиза подтвердила, что выстрел, убивший шофера Гошу,
был произведен из пистолета ПСМ калибра 5,45, обнаруженного в квартире
Дерябиной Эвелины Геннадьевны. Никаких отпечатков на пистолете не было.

В Выхино, на Сормовской улице, в квартире на четвертом этаже никто не
проживал. Панельная пятиэтажка находилась в аварийном состоянии, жильцы
потихоньку выезжали, и квартира, названная Стасом, освободилась три месяца
назад. Оперативники полковника Райского нашли там только старые газеты,
клочья содранных обоев, грязную банку из-под шпрот и пыльный черный ватник.

Оставшиеся в доме жильцы, а также сотрудники жилконторы ни о каком
Михееве Юрии Павловиче не слышали и человека с такими приметами никогда не
видели.

Номер телефона, по которому звонил Стас, принадлежал ЗАО "Светлая печаль"
(все виды ритуальных услуг по умеренным ценам). Ни о какой Ирине, высокой
пепельной блондинке двадцати семи лет, там никто не знал.

На вопрос оперативника, могла ли эта женщина зайти в качестве заказчицы и
как бы случайно ответить на телефонный звонок, сотрудники ЗАО дружно мотали
головами и объясняли, что аппарат с этим номером стоит в кабинете директора
и посетители никогда туда не заходят.

Из архива извлекли дело Михеева Юрия Павловича, 1964 года рождения,
русского. В 1985 году Михеев был осужден по статье 105-1, умышленное
убийство, и приговорен к десяти годам заключения в колонии общего режима.

Весной восемьдесят пятого Михеев, студент четвертого курса института
Международных отношений, находясь в состоянии легкого алкогольного
опьянения, нанес смертельное ранение колющим предметом гражданке Демидовой
Марии Артуровне, 1965 года рождения, которая училась с ним на одном курсе.
Картина преступления была очевидной, вина Михеева полностью доказана. При
аресте Михеев оказал упорное сопротивление, на суде вел себя вызывающе. Не
выказал ни малейшего раскаяния в содеянном, упрямо не желал признать себя
виновным, несмотря на предъявленные бесспорные доказательства.

В характеристике, подписанной начальником колонии общего режима,
отмечалось, что заключенный Михеев злостно нарушал дисциплину, вступал в
конфликты с администрацией, пользуясь своим незаслуженным авторитетом среди
заключенных, провоцировал массовые беспорядки, часто подвергался наказанию в
виде заключения в карцер, устраивал голодовки, в общем проявил себя с самой
худшей стороны и не встал на путь исправления.

Через пять лет его перевели в другую колонию, строгого режима, и тамошний
начальник почему-то отзывался о нем совсем иначе. В характеристике
говорилось, что заключенный Михеев проявил себя как человек ответственный и
дисциплинированный, пользовался заслуженным авторитетом и твердо встал на
путь исправления.

Освобожден он был условно-досрочно, в связи с резким ухудшением состояния
здоровья. В приложенном медицинском заключении стоял диагноз: открытая форма
туберкулеза. В той же папке находилась копия свидетельства о смерти. Михеев
Юрий Павлович скончался через три месяца после освобождения в инфекционном
отделении архангельской горбольницы.

Что касается родителей и младшей сестры Михеева Ирины, то все они четыре
года назад переехали на постоянное место жительства в США.

***

Анжела ждала в коридоре, полностью одетая, с небольшим рюкзачком у ног и
компьютером, запакованным в сумку, на коленях.

- Я вас не очень напрягаю? - спросила она.

В полумраке коридора, сквозь прорези повязки, ее глаза светились как
болотные огни.

- Да нет, ничего.

- Вы не думайте, я не такая наглая и мне на самом деле жутко неудобно. Но
так получилось, у Генки: ангина, температура высокая. А денег он мне опять
не оставил и копейки. Вас, наверное, дома ждут, сегодня выходной, к тому же
вы только что вернулись из командировки. А вы вообще-то замужем?

- Нет. - Но были?

- Была.

- А дети есть?

- Дочь. Четырнадцать лет.

- О, как раз средний возраст моих фанатов и фанаток. Как зовут?

- Шура. Александра.

- Интересно, она мои записи слушает?

- Иногда слушает. Но не фанатка.

- Вы обиделись?

- С чего ты взяла? Просто устала.

Юлия Николаевна чувствовала себя скверно. "Зачем я это делаю? - Повторяла
она, вышагивая рядом с Анжелой по пустому просторному холлу, проходя мимо
охранника-лейтенанта. - Мне интересно знать, кто такой объект "А", каким
образом он связан с Анжелой и почему она с ненавистью рвала его фотографию.
Она не сделала этого раньше и не отложила на потом, не дождалась, когда я
уйду.

Рвать фотографию - довольно интимно занятие. У Анжелы хроническое
эмоциональное недержание. Она делает в каждый конкретный момент, что хочет,