Скрипучая тахта была вплотную придвинута к тонкой стенке, которая
пропускала каждый звук. Саня с удивлением обнаружил, как сами собой
сжимаются у него кулаки. Он схватил пульт, вернулся к рекламному блоку
перед эфиром Рязанцева, слегка успокоился и подумал, что личная
неприязнь, действительно, вполне полноценный мотив для убийства, и
вообще пора, наконец, в один прекрасный вечер привести сюда какую-нибудь
молоденькую симпатичную приятельницу, поскрипеть тахтой у Марины под
ухом.
Рязанцева.
грустной улыбкой, - вот странная штука получается, мы произносим
приветствия и не задумываемся над их смыслом. Не может быть этот вечер
добрым, ни для нас, ни для вас. Произошло убийство, очередное
политическое заказное убийство, из разряда тех, что у нас почему-то
всегда остаются нераскрытыми. Я понимаю, как вам сейчас тяжело, и
благодарю вас, что вы нашли время и силы приехать к нам на эфир.
Скажите, лично у вас есть какие-нибудь версии? Кто и зачем мог это
сделать?
Рязанцев, словно размышляя вслух. - У кого поднялась рука на молодую
талантливую женщину, на одну из самых ярких личностей из всех, с кем мне
приходилось общаться? Я мог бы назвать достаточное число лиц,
заинтересованных в том, чтобы убрать руководителя моей пресс-службы. Но
я не стану этого делать. Тем, кто хоть немного знаком с сегодняшней
политической реальностью, и так ясно, кому это могло понадобиться.
Мотивы, на мой взгляд, тоже вполне понятны: запугать, показать, кто на
самом деле в нашей стране хозяин, внести раскол в ряды фракции, посеять
смуту и собрать свой грязный урожай.
играл. Он знал, что каждое его слово, каждый жест будут потом сто раз
разжеваны, прокомментированы прессой. Он должен говорить не просто с
выражением, но с особенным выражением, он должен говорить достойно,
важно, умно, и чтобы никто не догадался, как ему плохо сейчас и что
сказать ему совершенно нечего.
исполнителям. Я уверен, эти люди сейчас видят и слышат меня. Знайте, я
использую все свои силы, все свое влияние, чтобы вы предстали перед
судом, - глаза Рязанцева, не моргая, смотрели в камеру, - всякому
беспределу, всякому злу рано или поздно приходит конец. Не может такая
огромная и прекрасная страна, как наша, существовать по законам
бандитского беспредела. Я верю, что время, когда убийства оставались
нераскрытыми, а убийцы спокойно жили среди нас, кончится очень скоро.
Вы, которые сделали это, знайте: вам придется заплатить, и весьма дорого
заплатить за жизнь Виктории Кравцовой.
его ведущий. - Давайте послушаем наших телезрителей.
Рязанцеву в любви и со слезами в голосе выразила свое сочувствие. Потом
суровый тенор с сильным кавказским акцентом поинтересовался, в чем лидер
фракции ?Свободный выбор? видит пути спасения русского народа.
ничего не понял. А возможно, прослушал, поскольку в коридоре, прямо у
его двери, раздался приглушенный мягкий смех его бывшей жены, потом
невнятный, с придыханием мужской шепот, и дальше тишина, от которой у
майора заложило уши, как при тяжелой посадке самолета. Вероятно, они
вдвоем отправились в ванную. Саня сердито потряс головой, закурил
очередную сигарету.
телевизоре, за кадром, - если вы придете к власти, каким образом вы
собираетесь бороться с преступностью?
способствуют росту преступности. Нужно изменить моральный климат нашего
общества, восстановить изуродованную систему ценностей, разработать
настоящую, а не опереточную законодательную базу, необходимо платить
нормальные деньги сотрудникам правоохранительных органов, - с легким
вздохом ответил Рязанцев и расслабленно откинулся на спинку стула.
бесполый, слишком высокий для мужчины, слишком низкий для женщины, -
можно еще один вопрос, личного характера?
пресс-секретаря Виктории Кравцовой в ее квартире, в ее постели, был
обнаружен труп гражданина США Томаса Бриттена... - последовал треск.
Появилась заставка, заиграла идиллическая музыка, которая предшествовала
рекламному блоку, и щекастая домохозяйка с жарким придыханием призналась
в тайной страсти к жидкости для дезинфекции унитазов.
Рекламный блок затянулся минут на двадцать.
***
подпрыгнула на стуле, стукнулась коленкой о край стола и несколько
секунд терла глаза, тупо глядела на пульт, пытаясь понять, в какую из
палат надо бежать.
давали успокоительные и снотворные препараты, и до пяти утра они Обычно
спали. Продрав глаза, сестра обнаружила, что сигнал идет из тридцать
четвертой палаты. Это была лучшая палата в маленькой частной клинике.
Сутки пребывания стоили двести пятьдесят долларов. Медлить нельзя было
ни минуты, и сестра помчалась по коридору.
удивилась. Не могла больная, получившая два часа назад положенную дозу
галоперидола, так вопить. Сестра подумала: не позвать ли санитаров?
инволюционного психоза, проявляла склонность к членовредительству и
суициду. Сестре вовсе не хотелось оказаться наедине с какой-нибудь
дрянью, которую могла проделать у нее на глазах свихнувшаяся супруга
знаменитого политика. Например, на прошлой неделе Галина Дмитриевна
умудрилась рассечь себе кожу на лбу, стукаясь головой о край раковины, и
агрессивно протестовала, когда ей обрабатывали рану.
палате просто работает телевизор. Сестра решительно вошла, чтобы
прекратить это безобразие.
как раз взорвался автомобиль, и в черно-красном дыму парили фигурки
людей, подхваченные взрывной волной. Приятный мужской голос заманчиво
рассказывал о новом приключенческом сериале.
выключила телевизор.
подбородка.
вас! Пожалуйста, принесите мне пистолет.
включать телевизор после девяти вечера, - сестра попыталась уложить
больную, но та забилась в угол, скорчилась, обхватив колени, и сильно
дрожала.
пистолет и покажите, на что там нужно нажимать. Остальное я сделаю сама.
Это единственный выход для всех.
смысла их не понимает. Если механизм обострения запущен, его можно
остановить только большой дозой успокоительных препаратов. Вероятно, на
Галину Дмитриевну подействовал какой-нибудь кровавый ночной боевик.
покончить с этим, так больше невозможно, - заявила Рязанцева, глядя на
сестру красными огромными глазами.
улыбнулась сестра, - утро вечера мудреней, правда ведь? Давайте-ка мы
сейчас выпрямим ножки, расслабимся, ляжем и будем спать. Я с вами
посижу, если вам страшно.
всхлипнула, глаза ее наполнились слезами, - но вы должны меня выслушать.
Пока я жива, будут страдать другие. Пистолет самая надежная вещь.
Таблетки и уколы могут не подействовать. Но я должна знать, что с Женей,
где он! Я должна увидеть его!
сестра, отперла шкафчик с лекарствами, - а вам надо спать.
не должен жить. Я страшно, чудовищно виновата. Но почему страдают
другие? Это очень больно, когда из-за тебя кто-то страдает... - Больная
сползла на пол, с тяжелым костяным стуком упала на колени, повторяя:
надломить ее, но как раз в этот момент больная стремительно подползла к
Махров Алексей
Жюль Верн
Бажанов Олег
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Майер Стефани