мазок. К душу спустилась стайка горных козлов на водопой, стояли полукругом
возле налитой лужи и пили, изредка вскидывая настороженные головки, будто
рассматривали купающуюся женщину. Обычно они спускались ниже, к озеру, и
следовало бы отпугнуть их, чтобы не приваживать, иначе за лето разворотят
изгородь и выбьют весь огород, но это значило бы, что он подглядывал...
расплодились, жили в основном возле Скита, привыкли к Ярославу и немедленно
исчезали, если тут появлялись егеря. Однако Юлию они не боялись, возможно,
потому, что она была призраком...
купальник и майку на забор под окном.
тебя не боятся.
Маленький Принц приручил лису?
напомнила она. - Это опасно для всех. Кто приручил и кого приручили.
знаешь, почему вода здесь живая? Потому что она - талая. Талая вода - это
чудо! Она насыщена солнечной энергией!
разговор, но она и тут увернулась.
со сковороды.
Ярослава.
женщины? Красивый молодой волк и без волчицы...
недостойно для... матерого зверя.
вижу! И тебе наскучила воля... Ты же хочешь, чтобы тебя приручили? Вижу,
хочешь!.. А что ты хотел мне показать? Помнишь, ты заинтриговал меня?
Говорил сначала пошлости, а потом... о лестнице любви и иконах. Когда
начнется экскурсия?
спортивный костюм и, указав на дверь, попросил переодеться. На удивление,
она не воспротивилась, а только улыбнулась понимающе и удалилась в комнату.
Тем временем он постелил новую клеенку и накрыл на стол, поразмыслив,
выставил водку: более благородного напитка в доме не было.
водку... Потом снова вернул на место: к волчьей пище и напитки
соответствующие...
клюквы, вылил туда водку и добавил сахара. Получилась розовая полусладкая
настойка, которая смотрелась в лучах заходящего солнца как дорогое вино.
окликнул - полная тишина.
держала в руках, и на ее расслабленном от сна лице Ярослав увидел высшую
степень блаженства.
волосами...
горных козлов, пробовал копать грядки, однако мысли были прикованы к спящей
Юлии. Самое время было отвести ее в мансарду и показать иконы, на которые
так долго покушался хозяин Дворянского Гнезда, вероятно, узнав на них Юлию.
Но разбудить ее не хватало мужества. Он угадывал в ней властную, сильную
женщину и готов был ей подчиняться...
одиночеству, к замкнутой жизни, к собственной власти над собой, но он уже
знал, что никогда не сможет противостоять ей, и в эти мгновения вспоминал
свою мать, воля которой была непререкаема.
куртки и нашел шведский складной ножик, газовую зажигалку, крохотное
зеркальце с расческой и половинку бутерброда с колбасой, аккуратно
завернутого в бумагу.
поправлял его - а в общем-то искал причину, чтобы, замерев у изголовья,
любоваться ее лицом. В полутьме оно казалось прекрасным, как икона,
написанная во тьме, от глубокого сна гримаса усталости стаивала, и чудилось,
что возле губ вызревает легкая улыбка.
растолкать, стал поить сонную. Голова Юлии лежала на руке, согнутой в локте,
пересохшие губы ловили край кружки, он едва влил ей в рот молоко, и половина
пролилась на полотенце.
был уверен, что она не просыпалась.
обыкновенно он проводил вечера, когда был один. И обнаружил, что глушить
мужскую тоску вовсе нет необходимости, на душе спокойно и весело. Разве что
в ночной птичий гам изредка вклинивался долгий и трубно-звучный лебединый
крик, доносящийся с озера: что-то птиц беспокоило, возможно, по берегу
рыскали лисы.
может найти дверей. Ярослав побежал к дому, зажег у входа свечу, осветил
коридор - никого. Юлия спала, раскинув руки и сбив на пол овчинный
полушубок; полотенце давно развязалось на груди, и ее обнаженное чуть
изогнутое тело в темноте источало свет. Ей было жарко, влажный лоб, и при
этом пересохшие, шершавые губы...
оказалась раздетой. Пила на сей раз хоть и жадно, но пролила на грудь совсем
немного, растерла воду с блаженной улыбкой.
ничего не знаешь. Она святая...
ночь...
о висок.... И согрелась.
и мысленно повторил сказанное Юлией, узрел в этих словах глубокий смысл. Это
напоминало слова из песни, поэтому он подтянул к себе гитару и стал
подбирать музыку. Композитор из него был никудышный, однако тут что-то
начало получаться.
музыкальных фраз, и получилась удивительная мелодия. Только слов к этой
песне не было, вернее, не находилось иных, чтобы продолжить заданную Юлией
тему. В голове и на языке вертелись какие-то обрывки - что-то о талой воде,
о живой воде и о солнечной энергии...
Ярослав вдруг снова ощутил толчок тревоги - показалось, ее сейчас нет в
доме! Он бросил гитару, осторожно пробрался в терем и приоткрыл дверь
комнаты - кровать была пуста...
дом, позвал вполголоса:
Ярослав пошарил лучом возле терема, хотя и без того ночь выдалась светлая,
человеческую фигуру можно увидеть без фонаря.
Скиту? Не итог ли это тоскующего воображения? Он снова заскочил в дом, нашел
развешанную на веревке ее одежду, осмотрел - нет, вот же! Вот! И запах ее...
Неужели ушла? Неужели ее ждал какой-нибудь боярин в заранее условленный час?
догнать! Ярослав кинулся под гору по лестнице, но скоро потерял ее ступени и
помчался по развалу. Чудом не свернул шею, кувыркнувшись на влажном от росы