Афганистану.
остовом автомобиля. По личному распоряжению президента Хусейна эти жертвы
автокатастроф призваны были устрашать распоясавшихся водителей, тем более
что больше их устрашать было некому. Дорожная полиция в стране, похоже,
отсутствовала. Зато на дороге было много военных. Каждый третий автомобиль
оказывался армейским грузовиком или джипом. Ирак готовился к очередной
войне, и это было на руку - среди такого обилия армейцев Аджамал ничем не
выделялся из общей картины, так что мог преспокойно нестись на север на той
скорости, на какую только была способна машина. Местные водители, прекрасно
усвоив, что для военных никакой закон не писан, сами торопились убраться с
дороги.
всех, кто держал их в руках. В течение всего пути Гхошу приходилось
несколько раз останавливаться на блокпостах, перегораживающих шоссе, - Ирак
уже лет десять или даже больше жил на военном положении. Обычно блокпост
представлял собой несколько бетонных блоков у дороги, сложенных в виде
укрытия. Из-за блоков торчал пулемет. При каждой такой дорожной крепости был
свой гарнизон - обычно взвод солдат, возглавляемый офицером не выше
лейтенанта. Вся служба здесь сводилась к непрестанной проверке документов.
Впрочем, кое-кто из местных жителей, чье поле, например, оказывалось
отрезанным блокпостом от дома, проезжал здесь уже без проверки. Их просто
узнавали в лицо.
доходил до подписи Камаля Абделя, Гхош тут же получал положенную "посильную
помощь". Даже за сотни километров от столицы одной своей подписью генерал
аль-Вади наводил благоговейный ужас на всех без исключения. Пароль командир
блокпоста спрашивал уже как-то стыдливо, как бы показывая, что ему дико
неудобно перед столь уважаемым человеком, но служба есть служба. Аджамал
называл пароль и преспокойно следовал дальше. Этот пароль, действовавший до
полудня, ему сообщил также советник. После полудня пароль должен был
смениться. Предполагалось, что за это время Гхош должен был проделать
значительную часть пути до Эбриля.
пользовался репутацией стального человека, чьи руки могли дотянуться до
любого в этой стране, и не только в ней. Поэтому, внутренне ожидая скорых
неприятностей, Аджамал все жал и жал на педаль газа своего джипа, стараясь
скоростью выиграть если не время, то хотя бы расстояние.
пути к Эбрилю, когда его везение кончилось. На очередном блокпосте царило
нездоровое оживление. Здешний лейтенант, в отличие от остальных своих
коллег, которые на всех предыдущих блокпостах лениво отдыхали в тени,
предоставляя своим солдатам право осуществлять самим контрольные функции,
вдруг почему-то лично бросился проверять документы. Подпись всемогущего
генерала произвела на лейтенанта какое-то двойственное впечатление. С одной
стороны, видно было, что он инстинктивно вздрогнул от одной мысли о
человеке, поставившем этот автограф. Но, с другой стороны, на его лице явно
отпечатались какие-то сомнение и недоверие. Лейтенант замялся на месте,
зачем-то еще раз просмотрел документы и как-то несмело спросил:
лейтенантом путем нажатия педали газа. Он посмотрел на часы - те показывали
только четверть двенадцатого. В точности своих часов Гхош не сомневался. К
тому же было понятно и по солнцу, что полдень еще не настал. И означать это
могло только одно: начальник армейской разведки приступил к решительным
действиям.
рассчитывал добраться до штаба в Киркуке и там взять новые пароли.
еще нет. Но полчаса назад по приказу из Багдада все пароли были сменены. Вы
могли этого не знать, находясь в пути...
и там примут решение, как с вами поступить. А пока вам придется
повременить...
вагончик, служивший ему кабинетом. В открытое окно Гхош видел, как лейтенант
пытается дозвониться до штаба. Кроме офицера все остальные на блокпосте вели
себя совершенно спокойно. Два солдата остановили автобус и не спеша
проверяли документы, здороваясь со знакомыми. Еще два солдата сидели в
вагончике рядом с лейтенантом, да еще один загорал за пулеметом.
боевой готовности. Стараясь не привлекать внимания, он осторожно расстегнул
кобуру и снял пистолет с предохранителя. Следующим движением он переключил
рукоятку скоростей, благо он все это время не глушил двигатель.
черного дыма, тот покатил далее по шоссе. Теперь Гхош остался на блокпосте в
одиночестве.
выслушивал приказ, который ему отдавало начальство на том конце провода.
Положив трубку, он посмотрел через окно на Гхоша. Аджамал встретился с
лейтенантом взглядом, и этой секунды ему хватило для того, чтобы прочитать в
озабоченном взгляде офицера содержание его разговора со штабом.
сложившейся ситуации, Аджамал начал действовать. Левой рукой он выхватил
пистолет и выстрелил в солдата у пулемета. Правой рукой, почти одновременно,
он схватил лежавшую под сиденьем гранату и швырнул ее в открытое окно
вагончика, выдернув зубами чеку.
взвизгнув покрышками, рванул с места. Аджамал снес закрытый шлагбаум, когда
сзади грохнул взрыв, и в тот же миг ему вслед затрещали автоматные очереди.
Несколько пуль звонко ударили в борт машины. Остальные со свистом пронеслись
мимо. Гхош рвал руль из стороны в сторону, не давая своему противнику
возможности вести прицельный огонь. Краем глаза он успел разглядеть в
зеркало заднего вида всю картину. Два солдата стреляли ему вслед, лежа в
пыли. Из вагончика валил дым. Пулеметчика он, кажется, свалил с первого
выстрела.
солдаты выпустили по полному магазину из своих "Калашниковых", а теперь
судорожно перезаряжали автоматы.
набрать скорость.
города - пустыня вокруг постепенно превращалась в цветущий край. Внутренний
голос подсказал ему, что пора предпринимать меры безопасности. Притормозив,
Гхош свернул с шоссе в заросли акации и, загнав машину в гущу деревьев,
заглушил мотор. И вовремя. Со стороны города к блокпосту с воем сирен
пронеслось несколько джипов и грузовик с солдатами.
встретили Аджамала по пути, то, значит, стоит его поискать по окрестностям
дороги. Продвигаться далее на пробитом пулями армейском джипе, да еще без
документов, не имело никакого смысла. Гхош быстро переоделся в цивильную
одежду. Теперь он стал простым санитарным инспектором, что убедительно
подтверждалось соответствующими документами. Чемодан с бактериологическими
штаммами он спрятал в ранец. Один небольшой пистолет остался в специальной
кобуре на правой лодыжке. "Стечкин" отправился за пояс. Там же разместились
две гранаты. Аджамал собирался дорого продать свою жизнь в случае чего.
солнцу, пока не достиг какого-то селения. Тут снова начало везти. В селении
как раз готовился к отходу в город автобус. Был базарный день, и желающих
попасть в Киркук было хоть отбавляй. Пока шумные арабы, толкаясь, набивались
в автобус, ежесекундно споря с водителем из-за оплаты, Аджамал спокойно
сидел неподалеку в тени развесистого дерева. А когда суета улеглась и
автобус, издав торжественный гудок, натужно тронулся в путь, Гхош в два
прыжка догнал его и ловко уцепился за лестницу, ведущую на крышу, где
размещался многоместный багаж аборигенов.
разместился среди корзин с сушеными фруктами, тюков с тряпьем и клетками с
орущей птицей.
после его бегства с блокпоста была объявлена тревога, а контроль на постах
при въезде в город был усилен, солдаты плохо справлялись со своей задачей.
Как уже говорилось выше, день был базарный, и тысячи крестьян из окрестных
селений стекались в город со своим товаром. На блокпостах творился сущий ад.
Десятки повозок, автобусов и грузовиков сбивались в одну кучу, и разобраться
в этой толчее было непросто. Военные честно проверяли документы у всех, но
заглядывать на крышу автобуса у них просто не было заведено.
До Эбриля оставалось еще километров сто по горам. Теперь уже вся нужная ему
дорога будет находиться под контролем правительственных войск. Побродив с
час по шумному базару, Гхош пришел к простой мысли. Не колеблясь, он
отправился в городскую больницу, прямо к главному врачу. Старый араб,
получивший медицинское образование еще при англичанах, довольно быстро вошел
в печальное положение своего "коллеги" из санитарной инспекции.
отправляет меня в Эбриль в связи с тяжелым санитарным положением в
провинции, а денег на дорогу не дает... Ох уж эти санкции. Совсем житья не
Куликов Роман
Пехов Алексей
Сапковский Анджей
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Самойлова Елена