её запомнил - молодой, но вечно грустной. Ещё бы, нелегко ей пришлось после
пережитого позора... А виной всему проклятый князь-гохи!
Была бы возможность, он бы женился на Ханае, так она его окрутила.
старика со смесью презрения и недоверия. Векольд же в очередной раз наполнил
вином стакан, проглотил, чтобы промочить горло после долгого рассказа, и
вздыхая пожаловался:
не мог жениться на колдунье; солдаты и так толковали, что дело тут нечисто, а
что сказали бы другие! Да и Ханая призналась, что для неё выйти за гохи -
позор. И не только для неё, но и для всего её проклятого колдовского рода. Вот
они и придумали, что Ханая вернётся на свой хутор и скажет, что князь умыкнул
её силой. Ведь тогда, в ту самую ночь, никто толком за ней не следил, не до
того было. А если и видели, что она целовалась с князем, всегда можно соврать,
что она ублажила его и предотвратила тем самым резню. Кто из них что тут
придумал, не помню. Шептались они в последние перед расставанием часы долго, да
только я вход в княжеский шатёр стерёг, я всё слышал.
посмела влюбиться в чужака, пьяные солдаты которого едва не истребили целый
хутор. Святая оказалась на поверку блудницей...
Потом выгнал её. Перед всем войском выгнал вон из шатра, чтобы солдаты
запомнили: вскружила девчонка голову его светлости, да надоела, значит, пошла
вон. Только я-то знаю, как всё было на самом деле. Я всё слышал. Околдовала
Ханая князя, вот что я скажу.
рукавом навернувшиеся на глаза слёзы. - Полюбил её князь, понял?
гандзу, будь она хоть первейшей красавицей.
во двор и пошёл вперёд, побрёл, не глядя под ноги, не имея определённой цели. И
только примерно через час, когда тени вытянулись, а солнце скатилось к самому
горизонту, он понял, что на самом деле планомерно движется на северо-восток.
Туда, где остался замок князя...
уже миновал мост, скоро начнётся лес. Не догонит!
пошёл рядом.
страну.
нашёл нечто иное - папашу. А его я поклялся убить. Не теперь поклялся, давно.
Пришло время сдержать обещание.
болью в голосе:
людей. Была когда-то моя мать, был я. Но мать влюбилась в гохи. И родила
меня... мне на горе. Всем на горе! А я... я... ранен...
воздухе и продолжил:
внезапно... Не могу простить его. Не могу забыть! Он у меня помучается! Я
испытаю на нём худший из видов хайен-эрец. И перстнем твоим поиграюсь... Из-за
него меня столько унижали, и не только меня! Теперь я понял, отчего матушка так
быстро зачахла...
прав. Подумай только хорошенько, и сам всё поймёшь. Ты был рождён не от
ненависти, но от любви. От большой любви, Читрадрива. Твои родители расстались
из страха перед злой молвой. Ты вот давеча толковал мне насчёт всемирной власти
гандзаков. Подумай, если бы они не были презираемым народом, вдруг всё
сложилось бы удачнее. А, Читрадрива?
видишь. А твоя мать умерла совсем молодой. Как знать, вдруг она сильно
затосковала по любимому...
несчастную сумасшедшую голову обеими руками, он тихонько заныл, застонал и
заговорил:
оказалась на поверку добровольной любовницей гохи, а папаша нашёлся в виде
миленького знатного дедушки... Но я представлял его всю жизнь! И всю жизнь
представлял, с каким наслаждением убью его, разорву в клочья... А теперь...
Теперь не знаю, что делать. Совсем! Даже более того - не подозреваю. Спаси
меня, Карсидар! Спаси, если можешь. А нет, так убирайся, не мешай презренному
гандзаку гибнуть в одиночестве. Пошёл прочь!
лишь пламя костра выхватывало из него неширокий круг, на размытой границе
которого притаились неверные полутени.
кругом. Хотя что можно различить в такой тьме...
вдвое холодней, чем прочим. Впрочем, гандзаку, видать, тоже не слишком уютно.
То ли они оба действительно плохо переносят холод, то ли сам Читрадрива любит
тепло в силу своего происхождения...
самого подбородка и промолвил:
назад они изнывали от жары. Чем выше поднимались, тем холоднее становилось.
Спасибо Векольду, одеяла дал. Дорогу показывать наотрез отказался (как же!
сыночка на гибельный путь самолично подталкивать?!), но пару полезнейших вещиц
подбросил. Вот и одеяла тоже - хорошие такие, тёплые и одновременно лёгкие. И
продукты пришлись как нельзя более кстати. Особенно приправа из сушёных грибов.
Хороша южная кухня, но в грибах здесь явно ничего не смыслят. Вот он сейчас
приготовит такой суп, что просто пальчики оближешь! То-то спутники
порадуются...
называть меня Дривом на людях, чтобы те не заподозрили чего о моём
происхождении. А здесь горы, здесь свидетелей нет...
плохо, до чего неуютно Читрадриве. А тот то ли застонал, то ли охнул, затем
повернулся на бок и докончил:
Полным. Читрадрива я. Понял?
"ваша светлость", потому что он оказался княжичем, пусть и незаконнорожденным.
Правда, он отнюдь не рад этому факту. Да и "ваша светлость Читрадрива
Люжтенский" звучит, мягко говоря, несколько странно.
своего господина! И то сказать, Пеменхат пару раз слышал, как Читрадрива обещал
убить своего папашу, если таковой найдётся. И вот пожалуйста - объявился. Да не
простой солдафон, не грубый мужлан какой-нибудь, а сам князь Люжтенский!
Утончённой души человек, коллекционер редкостей и ценитель всего необычного. И
вдобавок оказалось, что он вовсе не бесчестил мать Читрадривы. У них была
любовь! Настоящее большое чувство, какое не всякому в жизни выпадает. И ребёнок
их был зачат не в отвращении и ненависти, но в любви...
Ханая! Из рассказов Читрадривы было ясно, что после его рождения она прожила
недолго. Ещё бы. Каких усилий стоило ей представлять перед всеми любимого
человека низменным подонком! Вдобавок зная, что и князь любит её, и что он тоже
ранен неотвратимой разлукой на всю оставшуюся жизнь. Ранен в самое сердце...
Шломо Вульф
Корнев Павел
Березин Федор
Зыков Виталий
Контровский Владимир
Афанасьев Роман