Шустрый чернявый парень уселся на скамью напротив. От него пахло чем-то
приторно-сладким. Ярко-синяя туника была вышита красным шелком.
фотографией Колизея.
пустыне. Хотелось спать.
голень.
Будешь в Танаисе - заходи. Все струсили, думали, монголы грабанут Готию. ан не
вышло. Слабоваты оказались.
хочешь вернуться. Вполне закономерный поступок.
Билеты на теплоходы подскочили втрое в цене. А ты, ты сам-то! Небось был где-то
далеко.
коробочку. Элий отрицательно покачал головой.
тонкую палочку.- Попробуй.
могу.
закуривая. Сделал затяжку и выбросил палочку в открытое окно.
Библ, достал палочку и сунул меж зубов.
палочку, позабыв, что хотел закурить. Потом завизжал тонко и зло. В смуглом
кулаке сверкнул коротенький ножик.
раздавило тисками. Ножик дзинькнул, закатываясь под сиденье.
- Там сойдешь.
Да я... вижу, печалится человек, дай, думаю, помогу. Может, болит что, может
плохо. Я по доброте душевной помочь хотел. Клянусь Геркулесом. Просто помочь.
пошатываясь.
звенящая пустота, которая не давала вылупляться будущему. Пустота, затягивающая
трясиной. Пустота, поглощающая голоса - богов, людей и гениев.
гладкая, холодная и какая-то равнодушная, неживая. Стена дома, у которого нет
ларов.
требовалось усилие. Жизнь утратила вкус, сделалась пресной. Жизнь - это дом, в
котором никто тебя не ждет, никто не всплакнет, когда уйдешь. Дом, который не
жаль покинуть. Марк Проб изумился - немного, совсем чуть-чуть. Неужто это его,
центуриона специальной центурии вигилов, осаждают такие нелепые мысли.
стена - это стена в палате ожогового центра Эсквилинской больницы. И еще он
вспомнил, как авто свернуло с Аппиевой дороги...
человечьим лицом и выпученными глазами закачалась на гибком стебле. Марк
схватил со столика чашку и швырнул в голову...
Фабия была в зеленом медицинском балахоне, в марлевой маске.
подействует лекарство? Боюсь, опять начнется приступ.
двое очень тяжелых.
месяц приходила она в Эсквилинскую больницу навестить безродных или забытых
роднёю. Иметь собственных клиентов было Фабии слишком хлопотно. Но сообща
общество вдов Третьей Северной войны патронировало больницу. Сегодня, получив в
справочном имена одиноких больных, она с изумлением обнаружила в списке имя
Марка Проба. Оказывается, этого молодого известного человека некому было
навестить.
центуриона. Чем-то Марк напоминал Гая Габиния, хотя и не был так безнадежен.
Своей беспомощностью походил, своей зависимостью от посторонних бездвижностью
тела. Каплю за каплей роняла капельница в вену на руке, даруя успокоение. Марк
затих, веки его стали смеживаться. Можно было теперь уйти. Но Фабия не уходила.
Она вглядывалась в лицо больного. И ей начинало казаться, что отрывки бредовых
мыслей, что оплели мозг Марка Проба, медленно покидают воспаленный мозг и
плывут по воздуху, чтобы поселиться в голове Фабии. Это пугало. Но любопытство
пересиливало и не давало подняться со стула. Она будет здесь сидеть и час, и
два... может быть до самого заката, пока все образы Марка не поселятся в ее
голове.
Марк, сидевший на заднем сиденье, подозрительно посматривал на бесконечную
аркаду акведука, под который они вот-вот должны были въехать. Что-то не
нравилось ему в мелькании бесчисленных арок. Что-то смущало. Он и сам не знал -
что. Что-то не так, совершенно не так... Плохо... все плохо...
Марк.- Я уверен, что именно он изнасиловал Марцию. Хотел стравить Элия с
Руфином. Очень тонкий расчет. А теперь все эти убийства, поджоги. Тут явная
связь. Как будто кто-то исполняет желания, причем самые мерзкие.
с исходной позиции*.
сотни лет отучали от настоящих желаний. Пора вспомнить, что римляне - народ
завоевателей! Чтобы вернуть народу величие, надо заставить его сражаться. Даже
если он этого не хочет. С последней войны миновало более двадцати лет. Выросло
поколение, которое не знает, что такое война. Пора поднять в обществе
температуру". Ты только послушай! Каково! Поднять температуру. Ты потерял
единственного сына, я вырос сиротой. А этот тип мечтает о новой бойне. Да он
наверняка самый последний трус.
они могут придумать, - это попытаться вернуть прошлое. "Кто видел настоящее,
тот уже видел все, бывшее в течение вечности, и все, что еще будет в течение
беспредельного времени. Ибо все однородно и единообразно"**. - Макций Проб
неожиданно замолчал. - Кстати, нет никаких известий от Квинта?
даже крикнуть: берегись. Водитель затормозил. Но было поздно. Ствол изогнулся,
длинные черные щупальца протянулись к горлу старика, обвились вокруг его шеи и
вырвали слабое тело из машины. Марк завороженно смотрел, как черные гибкие
"пальцы" оплетают худую вздрагивающую спину, кольцами свиваются вокруг шеи. В
следующее мгновение, опомнившись, центурион выхватил меч. И тут же увидел, что
Херберт Фрэнк
Буркатовский Сергей
Березин Федор
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Флинт Эрик