за нос. Зубки лязгнули, как стальной капкан. Зингельгофер презрительно
улыбнулся, а потом влепил ей такую пощечину, что пламя у факелов задрожало.
продвигаясь к зубастому молодожену...
добрался... Брошенный кем-то нож рукоятью разбил мне нос, а что, если б
угодил острием?! Разномастная кодла дружков жениха с воем встала на его
защиту. Ну и рожи! В страшном сне не приснится... А приснится, так
проснешься седой и заикой. Это я тут ко всякому привык. Меня рогами не
напугать, клыками не удивить, когтями... Фу, фу, ну и когти! Раз царапнет --
стопроцентное заражение крови. Маникюр здесь не в моде. Они их хоть
когда-нибудь чистят? Не обращайте внимания на мою болтовню. Так, мысли
вслух, чтобы отвлечься. На самом деле Меч Без Имени уже в полной мере
расплатился с шестерыми негодяями. Есть что-то романтичное в свободной
трактирной драке... А когда все на одного -- тут, ребятушки, и вправду
весело. Безучастных нет! Танцуют все! Посуда летит из угла в угол вперемешку
с копьями, ножами, топорами и коваными звездами. Целят, ясное дело, в меня.
Но не попали пока ни разу. С пьяных глаз подстрелить ландграфа -- это вам не
муху табуреткой огрести! Вопрос -- куда же все перелетное добро падает?
Верно. На голову противоположной половины. И им до меня после этого есть
хоть какое-то дело?! Как же! Они с ревом лезут бить именно того
незадачливого вояку, который, целясь в меня, попал им арбалетным болтом в
ухо! Теперь представляете, что творилось в общем зале? Нечисть гвоздила сама
себя, от души круша в капусту встречного-поперечного. Я исхитрился забиться
в уголок у камина и никому особенно не мешал. Горгулия Таймс размахивала
молотком, как бог Тор в женском обличье. Она не пропадет, а вот Вероника?
Трое бугаев под предводительством предателя Якобса уносили ее, завернутую в
скатерть. Нет! Так легко вы не уйдете! Маневрируя между группами
зверствующих драчунов, я ловка вырвался к выходу и погнался за похитителями.
право на один телефонный звонок своему адвокату. Также должен предупредить
-- все, что вы сейчас скажете, может быть использовано против вас в суде...
Меня! Тринадцатого ландграфа Меча Без Имени! Через минуту я продолжал
погоню, оставив позади два теплых трупа. На повороте Зингельгофер повернул
рукоять в стене, и пол под моими ногами принял вертикальное положение. Летел
я недолго, а ударился больно. Наступила темнота... Это пол, ставший
потолком, мягко захлопнулся надо мной. Сначала в горячке погони я даже
попытался встать. Потом передумал. Болел бок, наверняка здорово содрано
колено, снова пошла кровь из носа -- в общем, лучше полежать. Я закрыл глаза
-- все равно ничего не видно -- и отключился. Пришел в себя от прикосновения
к щеке чего-то мокрого и холодного. Обычная вода. Наверное, подается по
скрытым трубам. Я встал. Мысли были короткими. Яма, камера, склеп -- ну, то
место, куда меня заманили, - три шага в длину и два в ширину. Пол и стены
чугунные, ни одного намека на дверь, лаз, вход, выход. Самое паршивое, что
вода прибывала. Вы понимаете, что это значило? Я, например, сообразил сразу.
Помнится, именно так гробили злых разбойников в сказке про Али-Бабу. Их
заливали в кувшинах горячим маслом. Здесь холодная вода, но от этого не
легче. Когда до меня в полной мере дошел смысл реальной угрозы стать синим
утопленником -- было уже по колено. Я немного поругался, поорал, поугрожал
неизвестно кому и, прихрамывая, бросился обстукивать рукоятью стены. Ничего!
Оставалось впасть в панику или покончить жизнь самоубийством. Просить пощады
не у кого. Помощи ждать неоткуда, а вода колыхалась на уровне пояса. Мне не
было страшно -- я злился! О, какая черная злоба переполняла мою светлую
душу! Я ненавидел всех и вся! Веронику -- за ее глупость, Горгулию Таймс --
за то, что потакала глупой девчонке. Раюмсдаля -- за то, что живой и ищет
Зубы. Кролика -- за то, что спит, скотина! Зингельгофера -- у-у-у!..
Попадется он мне! В какой-то невероятной ярости я рубанул мечом по стене и
не особенно удивился, когда Меч Без Имени ушел в нее по рукоять...
методично я расширил мечом дыру до приемлемых размеров, отмахивая в стороны
солидные куски чугуна. Мания! Какой еще меч в мире способен на такое?! Я
уважительно поклонился и запечатлел благодарные поцелуи на серебристом
клинке. Говорят, что именно так танкисты после боя целую свой танк. Холодная
вода несколько охладила мой пыл. Надо было выбираться отсюда. Я пролез в
дыру и, мокрый, как мышь, зашлепал по освещенному факелами каменному
коридору. Куда? Куда выведет. Светло, крыс нет, опасности не видно, можно
гулять спокойно. Вот только холодно и пыльно. Судя по всему, здешние слуги
не особенно утруждают себя уборкой. Техперсонал хуже некуда... Стоп! Почему,
собственно, мне так холодно? Сквозняк! Где-то рядом выход на свежий воздух.
Я прибавил шагу, слегка кривясь от боли в распухшем колене. Голова трещала
от одной нехристианской мысли: догоню -- убью! Коридор разделился на три
прохода. Выбрать нужный не составляло труда -- я чувствовал движение
сквозняка всем телом. Ага, вот она, заветная дверь. Снизу пробивалась узкая
полоска света. По-видимому, проходом пользовались не так уж часто, но дверь
была вычищенной, без пыли и паутины. Добрый, надежный дуб, обитый полосами
железа. Я прикинул, где может быть засов, и рубанул мечом. М-да...
Невероятное оружие! Казалось, что масло режется с большим шумом. Ну, все...
Где тут мой любимый Зингельгофер?! У меня к нему ма-а-аленькое дельце... Я
прижался к стене -- с противоположного конца спешил по коридорчику лысый
остроухий слуга с банным полотенцем в руках. Годится. Он свернул за поворот,
и я в три прыжка бросился ему на спину.
уйти в обморок. Баста, карапузики! Не выйдет!
природная жалость и сострадание?
безволосую тыкву. Все понял?
стражу и людные места. Спустя полчаса мы были на месте, но у входа в спальню
почему-то толпилась куча народа.
замаскированном коридорчике. Лысый жалобно поглядел на Меч Без Имени,
готовясь к смерти.
позволяло воспитание, а так у парня не будет проблем с наказанием за
предательство. Пусть подождет здесь. Я прислушался к тому, что происходит за
дверью, мягко нажал на нее плечом и оказался позади балдахина. Ну, знаете, у
них были в моде эдакие подобия туристической палатки над кроватью. Плотная
парчовая ткань давала великолепную слышимость и нулевую видимость объекта.
покрутившись, я нашел в ней маленькую дырочку... О небо! Дьявол и
преисподняя! Бог и все его архангелы! Белая гвардия и компартия Уругвая! Что
там творилось...
торжественной речью к целой толпе свидетелей, окруживших кровать и пускающих
слюни от предстоящего зрелища. Перед негодяем лежала привязанная за руки и
ноги Вероника. Юная ведьма была в длинной ночной рубашке из красной ткани,
рот завязан черной лентой, а глаза сверкали бешенством! Любитель монологов
упоенно кланялся присутствующим:
засвидетельствовать сам факт моего бракосочетания с этой замечательной
девушкой. Согласно древним традициям Темной Стороны и специфических
требований колдовской этики, наши тела должны слиться в любовном экстазе под
пристальным наблюдением не менее тридцати свидетелей. После того как это
произойдет, желающие могут честно занять мое место и самостоятельно
удостовериться в том, что подо мной был не фантом, не кукла, не иллюзия, а
настоящая, живая невеста. Первым буду я! А став, таким образом, законным
мужем, я автоматически получу право распоряжаться ее душой и телом по
собственному усмотрению и поименно назову тех, кто проверит подлинность моей
жены.
приступ нечеловеческой ярости и мягко поднял меч...
залу причаститься горячим бульоном из тринадцатого ландграфа. Итак,
начнем...
снял ленту с ее губ. Зингельгофер демонически захохотал и попытался
склониться над теряющей сознание девчонкой, но... Меч Без Имени беззвучно
взрезал заднюю стенку балдахина и скользнул отточенным лезвием между
жениховских волосатых ног. Якобс замер в тихом ужасе.
места. Каждый прекрасно понимал, что случится, если я хоть чуть-чуть
шевельну мечом. Скороспелый жених боялся дышать.