стене винтовая лестница. Но там было пусто. Оказалось, что колокол отвязан
и его раскачивает ветер. Я потерял еще три минуты, снимая панораму города
сверху. Это мне следовало сделать раньше, но все недосуг. Я заставлял руки
вести камеру медленно и уговаривал себя, что время еще есть, и в то же
время критик, живущий во мне и следящий за каждым моим шагом, нещадно клял
меня за легкомыслие. Мировая наука обойдется без этой панорамы, а вот быть
погребенным под развалинами церкви - неразумно.
заметил за гробом нечто черное. За постаментом, на котором стоял гроб,
сжавшись в комок, пряталась женщина. Этого еще не хватало! Я попытался
поднять ее.
нельзя оставаться...
морщин, широкое, гладкое, усталое.
она хотела остаться со старым миссионером.
из церкви, я бросил камеру в "джип" и сказал шоферу:
сейчас начаться землетрясению. Будут три невинные жертвы.
выходу. Я шел первым, спиной к входу, и видел, что женщина, как
сомнамбула, поднялась и последовала за нами.
пронести еще ни шагу дольше.
чтобы восстановить кровообращение. Видно, я казался ему идиотом. Чтобы
снять с себя такое подозрение, я показал за его спину.
лицо старика.
Шофер сказал, не отрывая глаз от женщины в темном:
я услышал отдаленный крик.
- как будто кричал исплакавшийся голодный ребенок - доносился из-за
забранного решеткой окна.
сидят у сейсмоскопов, ждут, когда пойдут большие пики.
окованы железом. Узник, догадавшись помочь нам, молотил в среднюю дверь. К
счастью, она была лишь закрыта на засов.
пытался подползти к моим ботинкам с явным намерением их облобызать, но я
успел отступить.
поволокли к выходу.
бескорыстной помощи великой Советской страны...
не сильным - земля дернулась из-под ног, словно кто-то живой шевельнулся
там, в глубине, вырываясь наружу. Отдаленный, утробный гул поднимался
изнутри.
не всегда подсказывает лучший путь к спасению.
"Джип" подскочил, как живой, наверное, на полметра и покатился вперед,
набирая скорость, пока не врезался в стену барака. Барак подался, и "джип"
исчез, словно суслик в норе.
разрушения. Таких кадров еще не было. Не обращая внимания на грохот, на
ураган, налетевший на город, я бежал по улице, держась середины. Шофер
бежал за мной. Ему страшнее было остаться одному.
первых. Я в этот момент снимал, но толчком меня бросило на землю и
покатило, словно сухой лист. Остановил меня шофер, вцепившийся мне в
ботинок.
вмещалось в видоискатель...
просмотра пожимали мне руку, уверяя, что ничего более драматического и
умело снятого им не приходилось видеть, я старался не улыбаться. Камера
прыгала в руках, порой в кадре оказывалось лишь небо, я боролся с
приказами собственного тела, которое желало одного: вжаться в землю,
держаться за нее, предательскую, коварную землю, старающуюся стряхнуть с
себя дома, деревья, людей - все лишнее, включая директора Матура, который
полз по площади неподалеку от нас.
успевал - лишь видел их последствия, но должен признаться, что первобытный
ужас, овладевающий человеком, необорим, как сон после трехсуточного
бодрствования. Мне помогло лишь то, что в моем мозгу сидела упрямая мысль:
ты должен снимать, никто, кроме тебя, никогда не снимал этого...
воздух.
его придерживали. Князь был совершенно безучастен, он сидел на полу,
закутавшись в красный халат, и смотрел в одну точку. Раньше он мне казался
значительно моложе. Это был потрепанный жизнью фат лет за сорок.
в окно, чтобы не закружилась голова.
потерял равновесие и пополз к стенке машины, чуть не натолкнувшись на
меня. Потом машина выпрямилась, один из солдат распахнул люк, и они все
начали вставать и выпрыгивать наружу. За грохотом винтов ничего не было
слышно. Я тоже поднялся и вслед за Володей побежал к двери. Земля была
близко. Я прыгнул, и очень удачно, даже не ушибся. Но оказалось, опоздал к
главным событиям.
в синих беретах. Володю я увидел чуть в стороне. На земле сидела Лами,
протянув к Володе связанные руки, а Володя пытался зубами разодрать узлы.
Это было неразумно. Я подошел к ближайшему от меня солдату и спокойно
потянул у него из ножен широкий солдатский нож. Солдат взглянул на меня
дикими глазами.
девушку.
был не финал. Внезапно горы зашатались, я видел это собственными глазами,
земля ушла из-под ног, и я оказался на тюках с опиумом. Следующий толчок
отбросил меня в сторону, и мне пришлось вцепиться в траву. "Монокль"
куда-то улетел, все происходившее было усугублено тем, что мир для меня
был окутан туманом.
стало бесконечно длинным. Мне казалось, что земля может расступиться и
проглотить меня. Именно проглотить, потому что я тогда понял на своей
шкуре, как тонка оболочка нашей планеты.
своей наблюдательности, многое заметил и запомнил.
видел, как Володя распластался по земле так, чтобы прикрыть своим телом
девушку, я видел, что над лежащими и кричащими от ужаса людьми стоит,
пытаясь удержать равновесие, майор Тильви, я видел, как из опрокинутого