Чтение 39–й страницы книги ~Похищение Тесея~

спросила Кора. -- Мать тут же закололась.

-- Значит, Ясон узнал о смерти родителей перед самым возвращением?

-- Буквально в двух часах плавания от дома. Тогда Ясон собрал военный
совет. И надо заметить, что на борту "Арго" к тому времени вряд ли
оставалось немногим более тридцати моряков. И все были крайне истощены
путешествием. Они разумно сказали Ясону, что ни сил, ни возможности
штурмовать столицу Пелия у них нет. Надо разъехаться по домам, каждому
собрать отряд и к назначенному сроку съехаться вновь и всем вместе пойти на
штурм.

Но Ясона такой план не устраивал. Он впал в бешенство, он обвинял своих
друзей и спутников в предательстве. И тогда Медея сказала, что она все
уладит сама, одна, только попросила никого не вмешиваться в ее планы. И
такое согласие, конечно, немедленно получила от всех аргонавтов. Тогда Медея
приказала им спрятать корабль в небольшой бухте, замаскировать его и ждать
сигнала. Как только над крышей дворца начнут размахивать горящим факелом,
значит, месть свершилась.

Дело в том, что на борту "Арго" находилась небольшая, странного вида
статуя Артемиды, полая внутри, они подобрали ее где-то в далеких морях.
Теперь же Медея одела своих служанок в никому не известные экзотические
одеяния, сама замаскировалась древней старухой, и в таком виде, волоча
статую, процессия явилась к городу. Стражи, удивленные подобным визитом, не
посмели остановить женщин. И они принялись носить статую по улицам и
кричать, что сама богиня Артемида явилась из дальних стран.

Услышал об этом визите и Пелий. Город-то был невелик, а шум эти женщины
производили изрядный. Пелий позвал женщин к себе и спросил, чего им здесь
нужно. Медея, древняя старуха, заявила, что волей Артемиды она может
возвратить Пелию молодость и даже дать ему возможность зачать нового
наследника вместо того, кто недавно погиб. И когда Пелий начал сомневаться,
Медея ловко провела по лицу влажной тряпкой, смыла краску, выпрямилась и
стала вновь юной красавицей. -- Что говорит... -- вмешалась Кора.

-- Медея была в первую очередь замечательной актрисой, а вот насколько
она была волшебницей -- вопрос остается открытым, хотя бы потому, что
волшебнице не надо тереть лицо полотенцем, чтобы омолодиться.

-- Дальше, -- попросила Кора. -- Конечно же, старый дурак Пелий решил
омолодиться, и немедленно. Для того чтобы окончательно убедить его, в полую
статую девицы сунули молодого барашка, а старого барана на глазах у Пелия
разрезали на части и кинули в котел с кипящей водой. С громкими грузинскими
заклинаниями Медея после этого вытащила из статуи ягненка, и тогда Пелий,
которому казалось, что теперь он все доказательства видел собственными
глазами, заявил, что тоже намерен стать молодым.

Старого дурака положили на ложе, и мстительная безжалостная Медея
велела трем дочерям Пелия резать усыпленного ею старца. Старшая дочь
отказалась резать отца и убежала, младших Медея заставила это сделать. Затем
велела потрясенным девочкам идти на крышу двора и оттуда размахивать
факелами, взывая к Луне, чтобы их отец скорее очнулся молодым. Девочки
взобрались на крышу и начали махать факелами. Этот сигнал увидели аргонавты
и без всяких помех вошли в город, оборону которого некому было возглавить...

Но когда аргонавты увидели, что творится во дворце, их охватило такое
отвращение к Медее и ее методам мести, что они тут же заявили Ясону, что не
позволят ему и Медее править на родине его отцов, а отдают трон старшему
сыну Пелия, Акасту, который был одним из аргонавтов и, конечно же, не
подозревал о том, что Медея намерена разрезать и сварить его отца руками его
собственных дочерей.

-- Послушай, Хирон, я вижу в Медее какую-то ненормальность, -- сказала
Кора. -- В наши времена это называется садизмом.

-- Как ни называй, но эта грузинка -- позор славного грузинского
народа. Что касается конца этой истории, то царем стал Акает, он изгнал из
города двух сестер, опозоривших, хоть и по незнанию, свой род, а старшую
выдал замуж за одного из своих друзей. Аргонавты устроили в память о Пелии
игры, они подробно описываются многими писателями, а Ясона и Медею изгнали
из города. Причем, отдавая должное справедливости, "Арго" и золотое руно они
оставили Ясону. Тот набрал команду из простых моряков и перегнал корабль в
городок Орхомен, который захватил и стал там править. Ясон велел отвести
дряхлый "Арго" от берега и утопить его как жертву Посейдону, но морской бог
не принял от Ясона жертвы, и вскоре корабль выкинуло штормом на пустынный
берег неподалеку... -- И это все? -- спросила Кора. -- Нет, -- ответил
кентавр, -- это не все, но если ты будешь настаивать на продолжении, то мы
останемся без ужина, а оставшись без ужина, я впаду в такой гнев, что
затопчу тебя, и все боги Греции меня оправдают.

Разумеется, кентавр шутил, но у древних существ порой трудно решить,
где кончается шутка, а где начинается угроза. Так что Кора последовала за
кентавром в городок, где на центральной площади были оставлены места для
почетных гостей, а простые поселяне сидели на земле, пили и веселились. Кора
время от времени вставала и обходила площадь в надежде увидеть Медею. Но так
никого и не увидела.

Под утро, когда все укладывались спать, Хирон шепотом попросил Кору
разделить с ним ложе в главном доме города. В ответ на удивленный возглас
Коры он напомнил ей, что ничем угрожать ей по вине Геры не может, но если он
позволит своей спутнице спать отдельно, то его кентаврийская репутация
понесет неизгладимый урон.

Кора, хотя и не до конца доверяла Хирону, пошла на такой риск и в
результате выиграла, потому что Хирон спал как убитый, но обнимал ее и
прижимал к своему мягкому животу, и спать было удобно, как в люльке, если не
считать, что в животе у кентавра время от времени громко урчало...

Утром путь вел через редкую дубраву.

Кое-где под деревьями возились дикие свиньи, но не обращали на кентавра
внимания. Солнце светило прямо в глаза, птицы не пели, но переговаривались,
обсуждая свои осенние хозяйственные заботы. Кентавр сам продолжил рассказ.
-- Отец Медеи, -- сказал он, -- имел права на трон в Коринфе. Да, да, в моем
родном Коринфе. Меня, правда, тогда не было, но соседи и общие друзья
рассказывали, как и что там случилось. Медея отравила тогдашнего правителя и
этим добыла себе и Ясону коринфский трон. Они заняли царский дворец. Надо
сказать, что прожили они там долго и нажили нескольких детей. Медея
совершила немало гадких поступков, но Ясон был к ним глух и слеп, потому что
и сам оказался не самым благородным человеком в Элладе. Но когда ему стало
выгодно, то он припомнил Медее ее преступления. Однажды он вдруг заявил, что
осуждает убийство Медеей коринфского царя. "Как бы иначе я добыла для тебя
этот трон?" -- взвилась всегда верная Ясону Медея. И вдруг, к ее удивлению,
Ясон поднял страшный скандал и заявил, что не намерен больше существовать
под одной крышей с убийцей. Медея не поверила в искренность скандала и сразу
же навела справки. И оказалось, что она и на самом деле рано успокоилась:
Ясон тайком влюбился в молоденькую хорошенькую Главку, решил жениться на
ней, а Медею с детьми бросить... Ты можешь представить, Кора, насколько Ясон
был наивен. Такие номера с Медеей никогда не проходили... Сначала Медея
вспылила и напомнила ему о клятве вечно быть ей верным. Ясон стал юлить и
говорить, что клятва была вытянута из него в особо тяжелых обстоятельствах и
не была добровольной... Тут Медея начала рыдать и сообщила, что она понимает
своего мужа, что она глупая, старая женщина, никому не нужная и покорная...

-- Погоди, погоди! -- оборвала его Кора. -- Сколько же лет было этой
покорной старухе?

-- Дайте боги памяти... Когда она влюбилась в Ясона, ей уже исполнилось
шестнадцать, больше года они путешествовали и устраивались в Фессалии и
Арголиде... потом еще лет семь-восемь прожили в Коринфе. В общем, для
волшебницы и царицы не так много, -- сообщил кентавр, -- как раз двадцать
пять лет.

-- Двадцать пять, моя ровесница... нет, не такая уж старуха!

-- Медея заявила, что сама выткет свадебное одеяние для Главки и
приготовит все для свадьбы. Ясон был буквально потрясен миролюбием жены.

И вот наступил момент свадьбы. Медея настояла, чтобы Главка накинула
белый свадебный хитон, когда соберутся все гости.

И когда невеста так сделала, то ослепительное пламя охватило ее.

Она с криком сгорела в несколько секунд. И сгорел ее отец. И все
родственники ее. И все приглашенные на свадьбу. Лишь Ясон, оказавшийся ближе
других к окну, успел выпрыгнуть в него и, хоть сильно расшибся, упав со
второго этажа, остался жив... Больше никого уже не спасли.

Медея тут же на глазах у всех вознеслась в небо, ибо ее дед, бог солнца
Гелиос, прислал волшебнице свою собственную колесницу. -- А дети? --
спросила Кора. Рассказ взволновал ее.

-- А детей она оставила на алтаре храма Геры, и та обещала ей сохранить
их жизнь. -- И сохранила?

-- Не посмела! Устранилась, чтобы не впутываться. В ту же ночь толпы
разъяренных коринфцев, у каждого из которых кто-нибудь погиб в том свадебном
зале, забили детей камнями...

-- Скажи, Хирон, а есть ли на свете справедливость? -- задумчиво
спросила Кора.

-- Чья справедливость? -- ответил вопросом мудрый кентавр. --
Справедливость Главки, которая хотела выйти замуж за чужого мужа?
Справедливость Медеи, которая ради любви к Ясону предала свою родину и отца?
Или справедливость старого Пелия? -- Не знаю, -- ответила Кора. -- Вот и
другие не знают. Ее дед Гелиос спасал ее не рази спасет еще. Геракл был
готов принять ее в Фивах, потому что когда-то она вылечила его от приступа
безумия, но сами фиванцы не пустили ее в город, заявив, что не желают видеть
в своих стенах страшную и подлую убийцу. А что тогда она сделала? Она
отправилась в Афины, явилась к королю Эгею и пленила его как мальчишку. --
Того самого Эгея?

-- Да, того самого Эгея, к которому направляется сейчас наш Тесей,
чтобы показать ему сандалии и меч и добиться права на престол.

-- Погоди, погоди, Хирон! А правда ли, что у Медеи подрастает сын Мед,