Чтение 39–й страницы книги ~Клинки~

- Народ арранков с вами, люди! - прорычал Анча и его все поняли.

Базун усмехнулся в длинную свою бородищу:

- Чистое тебе братание...

Три изумрудных клинка потянулись друг к другу, готовые сложиться в
дивную сияющую снежинку, но Базун предостерегающе поднял сухую длань:

- Своих-то хоть дождитесь!

И тут на обрыв бок о бок поднялись Свен и Роксалан; за ними Стрид и
Дементий - пятеро датов и чикмы с Омутом. Омуту подали руки Огрис и Атяш.

Они и не думали сражаться, хотя еще вчера считались врагами. Клинки
сделали свое дело. Они искали Книги. Вместе. Заодно. Для всего своего
Мира.

МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-27С

ВНЕПЛАНОВЫЙ ЭКСПРЕСС-ОТЧЕТ

Время: 157-е сутки, 12.42-13.44-16.50, местное. Объект покинул зону
локации. Спустя час зону локации покинул корреспондент Тарус/Т. Еще спустя
три часа - корреспондент Саят/С. Корреспондент Расмус/Р остается в зоне
локации и активности не проявляет. Судя по данным всех трех переходов
объект, корреспонденты Тарус/Т и Саят/С вошли в сектор ментального
ретранслятора-усилителя ХА-32С, полярные координаты СР424/СА705/СС012.

Локация покинутой зоны продолжается.

Конец отчета.

КНИГА ВТОРАЯ. ТЫСЯЧА ЗАМКОВ

МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-27С

ВНЕПЛАНОВЫЙ ЭКСПРЕСС-ОТЧЕТ

В момент входа в зону локации корреспондента Тарус/Т засечена мощная
энергетическая волна-стейтор биологического происхождения. Определить
координаты корреспондента не удается.

Конец отчета.

1. КОНДОТЬЕР

Переход был похож на мгновенную смерть. Хотя, что мог сказать Вишена
о смерти, ни разу не умерев? Но он почему-то верил, что смерть именно
такова - мутнеет в глазах, пустота в груди, и - тьма...

Он очнулся в густой пахучей траве. Где-то вдалеке противно каркали
вороны, словно насмехаясь над его слабостью.

Вишена приподнялся на руках и сел, машинально проверяя, при нем ли
меч. Меч был на поясе, как обычно. Тогда он встал на затекшие непослушные
ноги.

Солнце, красное не в меру, клонилось к далекому лесу, едва
различимому на горизонте. Цепочка холмов перечеркивала равнину, похожую на
мохнатый стол - трава буйно росла везде, куда ни глянь.

Повернувшись к солнцу спиной Вишена увидел замок. Белый, с высокими
островерхими башнями, ясно различимый на фоне вечернего неба.

Силы быстро возвращались; это Вишену обрадовало. Он с удивлением
оглядел себя - плечи покрывал чей-то белоснежный плащ.

- Ишь, ты!

Вишена впервые видел такой. Материя незнакомая, тонкая...

Стоп!

Он вспомнил, как пробовал наощупь плащ Яра, упавший тому на плечи у
входа в дулебские пещеры. Та же тончайшая ткань, но не аспидно-черная, а
ослепительно-белая. На мальчишке плащ казался длинным, Вишене же он
пришелся как раз впору. Застежка с затейливым гербом была прохладной и
шероховатой, словно резьба на ножнах богатого меча.

Вся остальная одежда была старой и привычной и давно стала для Вишены
второй кожей.

Но где же спутники? Где Тарус-чародей, где Боромир, где Славута? Где
даты и песиголовцы? Ведь было их почти шесть десятков перед уходом из
родного Мира.

"Надо же, - подумал Вишена, - так мыслю, словно до этого только и
делал, что по разным Мирам шастал. Чудно..."

Он стоял посреди чужой степи в полном одиночестве.

"Может, нечисть чего наворотила?"

На этот случай у Вишены имелся верный и не раз испытанный способ -
волшебный изумруд на гарде меча, вспыхивающий, если вблизи оказывался
кто-нибудь из нечистых - леший ли, полевик, черт ли какой - все равно.

Он медленно взялся за рукоять, опуская взгляд.

И остолбенел.

Некогда сверкающий клинок стал черным, как вороненые мечи
песиголовцев. А на месте волшебного изумруда - руны, искусно отлитые в
металле.

Сначала Вишена подумал, что меч подменили. Но подержав его в руках
понял, что ошибается. Та же привычная рукоять, знакомая не первый год
балансировка... Даже клеймо древнего мастера сохранилось, часть знака
хозяина Ко. Но меч стал абсолютно черным и что это означало Вишена не мог
знать. Эх-ма, где Тарус-чародей, побратим-всезнайка? Хотя, и он, поди, не
ответил бы. В эту весну Вишена понял, что и тарусовы знания не
безграничны. Миров-то, оказывается, много.

Вздохнув, Вишена неспешно побрел к замку. Шагов через десять он
наткнулся на ничком лежащего человека. Руки его с короткими пальцами были
раскинуты, затылок покрывали не человечьи волосы, а скорее пушистый черный
мех, а на макушке торчком стояли остроконечные треуглые уши.

"Песиголовец..."

Вишена осторожно перевернул его на спину. На морде, и впрямь очень
похожей на собачью, застыло выражение не то удивления, не то муки.
Впрочем, Вишена не был уверен, что истолковал все правильно. Поймут ли
люди песиголовцев настолько, чтобы разбираться в их мимике?

Откинув полу плаща Вишена извлек из дорожной сумки кожаную флягу,
наполненную еще в родном Мире. Вода из печенежской реки струйкой стекла по
плотному меху; песиголовец высунул длинный розовый язык и слизнул
несколько крупных капель. Еще через мгновение веки его дрогнули. Вишена на
всякий случай отодвинулся.

Песиголовец открыл глаза и сел, глядя на Вишену. Взор его был тяжкий,
словно свинцовый, глаза темны и колючи. Но Вишену он, видимо, узнал.

- Вода? - спросил он. Речь напоминала ворчание какого-нибудь Полкана
с хутора в Тялшине или Лойде. Чудное создание...

Вишена протянул флягу песиголовцу. Пил тот истинно по-собачьи: налил
воды в ладонь и мгновенно вылакал. Тому, что речь чужака понятна, Вишена
не удивился: привыкаешь даже к волшебству. А здесь вся округа волшебством
пропахла.

Песиголовец вернул флягу, напившись; не успел Вишена водворить ее
обратно в сумку, в стороне зашуршала трава.

Обернулись: еще один песиголовец подходил, тряся головой.

"Ага, - подумал Вишена. - Небось, все наши в траве валяются, в себя
приходят."

Он вскочил и принялся за поиски. Песиголовцы тем временем ворчали о
чем-то промеж собой.

Однако напрасно Вишена бродил, раздвигая высокое разнотравье - никого
не отыскал. Лишь в одном месте задержался, где трава была подозрительно
примята, но вскоре понял, что это он сам тут очнулся, потревожив тугие
зеленые стебли пастушьей сумки.

- Эй, плосколицый, - окликнул его один из песиголовцев. - Коли своих
ищешь, то зря: нет здесь никого. Не труди ноги.

Вишена вопросительно уставился на них; взгляд сам собой задержался на
влажных черных носах.

"Ну да, - рассеянно подумал он. - Эти, поди, учуяли бы..."

- Меня зовут Вишена, - сказал он вслух. Прозвище "плосколицый", хоть
и отражало в некотором смысле людскую наружность, вряд ли бы пришлось кому
по нраву. Впрочем, как и слово "песиголовец" по отношению к этим странным
созданиям. Сами-то они звали себя арранками.

Поколебавшись, один сказал:

- Гарх... Это имя.

В иное время Вишена и впрямь мог принять это просто за рык.

- Урхон...

Вряд ли песиголовцы, смертельно враждовавшие и с дулебами, и с
прочими людскими родами, испытывали особую радость, общаясь с Вишеной. Но
вожак их, Анча, сказал, что покамест арранки действуют заодно с людьми
Боромира и Йэльма, а уж вожакам своим псоглавые повиновались
беспрекословно.

- Если здесь нет никого, то где же остальные? - спросил Вишена.

- Не знаю, - отрывисто произнес Гарх. - Здесь только мы трое.

- Значит, пойдем к замку, - решил Вишена.

Ничего больше и не оставалось.

Песиголовцы шагали быстро; на ногах у них было по два сгиба - верхний
как колено у людей, а нижний что у птиц, назад. Из-за этого казалось,
будто они ходят полуприсев. И ступня у них разнилась с человечьей: не
вытянутая, а округлая и плоская. Сапоги их выглядели очень непривычно.

Вишена усмехнулся: его сапоги, небось, тоже кажутся песиголовцам
странными.

На полпути к замку встретилась низкая башенка, сложенная из бурого
песчаника. Над тесовой кровлей трепыхался зеленый флажок. Дверь была