золотую лестницу, взобрался по ней на небеса и вернулся с нарядной банкой,
которую ему дали боги.
Ашиник стал присутствовать на еженедельных собраниях, но его терзали
сомнения. "Конечно, я получил от землян за мое поле пустую банку и пинок в
задницу, - думал Ашиник, но ведь если всех, от кого я получал пинок в
задницу, считать бесами, то бесов выйдет больше, чем людей". В конце
концов размышления эти сделались так нестерпимы, что однажды в мастерской
Ашиник упал навзничь и потерял сознание. Когда он очнулся, вокруг него
столпились люди: оказалось, им овладел великий дух и он проповедовал.
Ашиника отвели к учителям, те поселили его с собой. Так как к словам
Ашиника относились с величайшим вниманием, припадки стали повторяться
довольно часто, но Ашиник никогда не помнил, что он говорил. Благодаря
своему пророческому дару и природной сметке Ашиник вдруг быстро стал
подыматься по ступеням иерархии. Особенно поразило Ашиника следующее.
Сектанты, к которым он попал сначала, верили, что земляне - самые
настоящие бесы. На второй ступени ему сказали, что слово "бес" и "железный
дьявол" в отношении землян надо понимать метафорически и что земляне живут
не под землей, а на небесах. Ему сказали, что, чем несообразнее будут
слухи про землян, тем скорее поверит в них глупый народ. Но на третьей
ступени ему опять сказали, что земляне - бесы! И объяснили, что чем более
метафорическими будут истолкования пророчеств, тем охотнее поверят в них
глупые чиновники, которые за ложными умствованиями не видят простой сути.
А на четвертой ступени ему опять сказали, что пророчество следует понимать
как метафору!
Когда он дошел до седьмой ступени - а всего их было десять, - Ашиник
уже не различал, где метафора, где действительность, а где сокровенная
суть обоих. Когда он говорил с простолюдином - он говорил, будто стоял на
первой ступени. Когда он говорил с человеком образованным - он говорил,
будто стоял на второй ступени. Он верил в то, во что могла поверить его
аудитория. Благодаря этому его проповеди собирали огромные толпы. Кроме
того, его научили пророчествовать непосредственно на собраниях, и он
большею частью помнил, что говорил.
Так прошло четыре года: Ашинику исполнилось двадцать лет. Как-то Белый
Старец позвал его и велел отправляться в деревню Ассалах на границе
Чахара. Он сказал:
- Бесы строят там свои дырки. Эту дырку они называют космодромом, и
они говорят, что из этих дырок летают в небо, но на самом деле эти дырки
ведут под землю, в самый ад. Бесы Ассалаха крепко обидели наших крестьян,
и у нас там сильная община. Но вчера глава общины помер. Иди в Ассалах и
займи его место.
На этот раз путь до столицы занял не два месяца, а восемь часов: утром
следующего дня желтенький автобус высадил Ашиника у развилки дороги на
космодром.
Ашиник закинул за спину узелок и пошел. Мимо на стройку летели
грузовики, похожие на огромных шелковичных червей, над дорогой висело
облако пыли и дурного запаха, и в полях, отшатнувшихся от обочины, колосья
зреющего риса были покрыты толстым слоем цементной пыли. Шагать было
далеко, и Ашиник несколько раз пытался помахать веточкой, чтобы его
подвезли, но никто не остановился. Даже в самые худшие годы войны Ашиник
не помнил, чтобы человек в телеге не подобрал путника. Убить, подобрав,
могли, но чтобы не подобрать - такого не было.
Вдруг одна из машин затормозила. Ашиник с опаской увидел, что это не
грузовик, а легковушка, формой напоминающая щуплого жука. Водитель
распахнул дверцу, - Ашиник, поколебавшись, залез внутрь. Некоторое время
они ехали молча.
- На стройку едешь? - спросил водитель. У него был выговор беса.
- Нет, - ответил Ашиник, - в деревню.
- К кому?
- Дядя позвал. У него сын умер - может, усыновит.
- В этой деревне, - сказал водитель, - много сектантов. "Знающих
путь". Ты тоже сектант?
- Да.
- Какой ступени?
- Что вы знаете о ступенях?
Водитель оглядел парня: круглое добродушное лицо, широкие губы и
густые брови, сходящиеся домиком над красивыми карими глазами.
- Неделю назад, - сказал водитель, - в деревне умер местный Знающий
Человек: уж не на его ли место ты едешь?
- Кто вы такой?
- Меня зовут Теренс Бемиш. Я директор Ассалахской компании.
Ашиник сглотнул.
- Вы всех прохожих подбираете или вы знали, что я приеду?
- Я всех бродяг подбираю, - сказал Бемиш. - Водители на стройке редко
кого подвозят, а если бродяга - так и убить могут. Двух человек так уже
убили.
- Плохие у вас рабочие.
- Хуже некуда. Пьют, воруют, новичков то же делать заставляют. Шайки
среди них какие-то. Вчера поймали двоих: продали ящик антикоррозийной
краски. За сколько, спрашивается? За тыкву рисовой водки! Позавчера один
охранник стрелял в другого, с пьяных глаз. Его арестовали, стали выяснять,
- а его в столице разыскивают за грабеж с убийством. Все, кому надо бежать
из столицы по плохому делу, бегут сюда.
- Да, - сказал Ашиник, - это нелегко. Мне никогда не приходилось
владеть людьми, которые пьют, воруют и едят мясо. Начальник подобен зерну,
а подчиненный - траве, вырастающей из зерна. Каково зерно, такова и трава.
Немудрено, что слуги бесов крадут у них антикоррозийную краску.
Бемиш так расстроился от этого замечания, что потерял над собой
контроль. Подлинная его природа полезла наружу, и Ашиник сразу заметил,
что у Бемиша не голова, а так - мясное яйцо. Сразу стало ужасно неприятно.
"Вот сейчас он спросит: вы действительно считаете меня бесом?"
Но Бемиш ничего такого не спросил, а покачал мясным яйцом и сказал:
- Деревня вон за той горкой. Может быть, вам неудобно въезжать в
деревню на моей машине? Хотите вылезти у поворота?
- Ничего страшного, - сказал Ашиник.
Вечером вся деревня слушала, как их новый пророк ехал в машине
главного беса и как он увидел у беса мясное яйцо на плечах.
Бемиш не преувеличивал напастей в разговоре с будущим наставником
сектантов. Ситуация на стройке ухудшалась с каждым днем. Впрочем,
ухудшение ее никак не отражалось ни в балансовых ведомостях, ни в счете
прибылей и убытков, и самый дотошный аудитор не смог бы занести в пассив
предприятия чувства окружающего населения.
К тому же Бемиш был сам отчасти виноват. Азартный игрок, удобнее
чувствующий себя за экраном компьютера, нежели на стройплощадке, он лишь
временами наезжал на стройку, погрузившись в водоворот дел в столице.
Он учредил хедж-фонд, покупавший акции Вей и котировавшийся в
межгалактической системе. Тревис собрал ему невиданную для развивающегося
рынка сумму: пятьсот миллионов денаров. Он купил брокерский дом "Ди-Джи
секьюритиз", через который и шли операции фонда, и 12 процентов акций того
банка, в который новая Ассалахская компания перевела расчетный счет.
Вместе с Идари, Шавашем и еще двумя полезными людьми он основал
местный Ассабанк и вскоре особым указом государя все бюджетные деньги,
направленные правительством на строительство дорог, коммуникаций и прочую
ассалахскую инфраструктуру, шли через этот банк.
Бемиш чувствовал себя как рыба в воде на рынке, где колебания
котировок за неделю нередко составляли 30-40%, где спрэд даже сравнительно
ликвидных акций достигал 8%, и где торговля на основе инсайдерской
информации была не преступлением, а правилом. Он сбросил почти все акции
за неделю до опубликования правительством новых правил налогообложения,
вызвавших панику на рынке, и к концу года его фонд был единственным,
показывавшим прирост стоимости чистых активов в 36%, против потерь других
фондов, колебавшихся от -14% до -86%. Реальная прибыль была еще выше, но,
как об этом и был уговор, треть прибыли получил Шаваш.
Однако пока Теренс Бемиш торчал в столице,, продавал и покупал по
указке Шаваша, открывал новые банки, веселился вместе с Киссуром и давал
интервью "Galamoney" как глава управляющей компании самого удачливого
фонда года, стройкой руководили другие, и прежде всего вице-президент
компании Ричард Джайлс. О, разумеется, Бемиш каждый день получал сведения
о ходе строительства и движении средств на счетах. Не то что
мошенничество, а просто финансовая небрежность не могли пройти мимо него.
- А почему у нас такой остаток на текущих счетах? - орал рассерженный
Бемиш в трубку. - Что, нельзя было разместить кредит overnight?
А остаток-то был - всего пять тысяч денаров.
Но в финансовой отчетности настроение крестьян и рабочих не отражалось
никак, а участившиеся случаи воровства были поначалу попросту списаны
Бемишем на тяжелое наследие двух тысяч лет социализма.
Как задним числом понимал Бемиш, многое было бы по-другому, если бы
стройка началась не в то время, когда крестьяне сажали рис и когда им была
дорога каждая пара рабочих рук. Но стройка началась именно весной, - и
крестьяне не отпустили своих парней на стройку, а парней, пришедших
позднее, встретила уже своя собственная субкультура стройки, - субкультура
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Орлов Алекс
Володихин Дмитрий